Еще один повтор моего рассказа занял минут двадцать. После него Столяров не задал ни одного вопроса. Он докурил
сигарету, взглянул на часы и сказал:
-- Долго же вы любовались морем. Расстанемся -- посидите на камне еще минут пять. Чтобы при необходимости точно могли все описать. Давайте пройдем пешком.
Мы молча прошли по молу, озаренному вспышками маяка. У конца мола Столяров остановился.
-- Метров через двадцать заканчивается зона блокирования ваших чипов. Поэтому дальше я не пойду. Вы верите в удачу?
-- Да, -- кивнул я. -- Но специально никогда на нее не рассчитываю.
-- Я тоже. Но согласимся, что наша нынешняя встреча была настоящей удачей. Вы все поняли?
-- Кое-что. Но далеко не все.
-- А я, кажется, практически все. Первое. Задача операции -- привести к победе кандидата от НДР. Но для этого будет убит не Антонюк, нет. Будет убит Хомутов. Таким образом эти выборы будут сорваны, а при новом их проведении победит НДР. И самое главное. Знаете, кто убьет Хомутова?
-- Кто? -- спросил я.
-- Вы.
V
Второй тур выборов губернатора города К. и области был назначен на воскресенье 16 ноября, а в пятницу 7 ноября, в 80-летний юбилей Великой Октябрьской социалистической революции, в сберкассах и на предприятиях города К. и области началась выдача пенсий и ликвидация задолженности по
зарплате, которая на некоторых заводах не выплачивалась по полгода. И хотя день никто официально не объявлял праздничным, ни о какой работе не могло идти и речи. Возле сбербанков и касс предприятий выстраивались длинные
плотные очереди, от каких уже как-то отвыкли; всех халявщиков, норовивших проскользнуть вперед, быстро и умело ставили на место. В очередях было настроение не то чтобы праздника, но некоторого душевного подъема, победы, одержанной непонятно как и непонятно над кем. Те, кто успел получить пухлые кипы денег, не спешили домой, а оставались ждать товарищей, и с заводов выходили вместе, большими группами, шли в центр города и тут попадали на митинг, который по случаю 7 ноября проводили на площади Победы коммунисты, поддержавшая их "Трудовая Россия" и всякая политическая шелупень вроде
Русского национального единства и тереховского Союза офицеров.
Время для проведения митинга оказалось очень удачным, вся площадь была заполнена людьми, подходили все новые и новые. На площади собралось не меньше пятнадцати тысяч человек -- успех для сравнительно небольшого областного города несомненный.
Антонюк очень умело построил свою недлинную, но эмоционально насыщенную речь. Из его слов явствовало, что выплата задолженности по зарплате и пенсиям -- это победа прогрессивных общественных сил города К. над прогнившим ельцинским режимом, победа эта знаменует неспособность
правительства противостоять требованиям народных масс -- требованиям социальной справедливости и уважения к личности трудящегося человека и ветерана, отдавшего десятилетия своей жизни для создания ценностей, которые были основой социалистического государства. Антонюку горячо аплодировали,
всем другим тоже хлопали, хотя лозунги, которые ораторы выкрикивали через установленные на площади резонирующие микрофоны, толпу мало затрагивали, может быть, из-за их невнятности. Но понятны были пафос и страсть. Победа, победа. Даже Балтика в этот день притихла, ветер подсушил город, над крышами светило блеклое осеннее солнце в легкой пелене облаков.
Участники митинга бурными аплодисментами выразили готовность поддержать КПРФ на предстоящих выборах, в торжественном молчании выслушали Гимн Советского Союза, исполненный воинским оркестром местного гарнизона, еще
поаплодировали и рассеялись по лавочкам и магазинам, чтобы превратить отвоеванные у прогнившего ельцинского режима свои трудовые в выпивку и закуску, без которых победа -- не победа и праздник -- не праздник.
Но здесь жителей города К. ожидала полнейшая неожиданность. Все до единой торговые палатки, магазинчики и лавчонки были закрыты. На одних белели бумажки "Учет", на других -- "Выходной день", а на большинстве вообще ничего не белело, просто были наглухо задраенные щиты и решетки. Был открыт лишь большой центральный универсам. Но то, что увидели внутри рванувшие туда работяги и пенсионеры, повергло их в шок. Витрины, которые еще вчера ломились от изобилия всяческих продуктов, и отечественных, и импортных, были пусты, как в подзабытые уже 89-й и 90-й годы. На полках стояли лишь пакеты перловки, да кое-где в морозильниках сиротливо торчали тощие хвосты хека. Та же картина была и в винном отделе: пара ящиков местного лимонада "Буратино" и хоть бы какая-нибудь завалящая бутылка или банка пива. Это там, где вчера еще взгляд разбегался от бесчисленного количества водок, джинов, виски и коньяков.
Над пустыми полками винного отдела был укреплен плакатик, то ли сделанный недавно, то ли чудом сохранившийся от старых времен: "Трезвость --норма жизни". А над пятидесятиметровой витриной продовольственного отдела алел вполне профессионально исполненный транспарант с крупными белыми буквами на алом кумаче:
"Мы придем к победе коммунистического труда!"
Автор цитаты не был указан. Но посетителей универсама это меньше всего волновало. На шквал возмущенных вопросов продавщицы равнодушно отвечали: "Не завезли", "Не знаю", "Чего вы у меня спрашиваете?" А когда народ начал напирать, эти вчера еще любезные и предупредительные продавщицы, привычно и даже не без удовольствия перешли на тон, от которого за последние годы отвыкли, но который, как выяснилось, накрепко сидел у них в памяти. Это не было матом, нет, но лежащий в основе этих текстов заряд пренебрежительности и откровенного хамства не оставлял у вопрошающего покупателя никаких
сомнений в том, что о нем думают эти дамы по ту сторону прилавка.
Пока инициативные группы пытались прорваться в кабинет директора, который уехал неизвестно куда и неизвестно когда вернется, пока они пытались дозвониться в администрацию губернатора, откуда им отвечали, что знать ничего не знают и никаких указаний торговле дать не могут, так как все
магазины давно уже акционированы и находятся в частных руках или в коллективном владении работников, народ наиболее шустрый и опытный, не забывший еще старых порядков, попытался просочиться в подсобку и получить
искомую бутылку там, где всегда ее получал, -- у грузчиков. Но ничего из этого не вышло. Грузчики клялись, что все склады закрыты и опечатаны и они даже себе не могут взять бутылку. Самым убедительным были не слова и клятвы, а тот факт, что грузчики были до изумления трезвы. Это лучше всяких слов говорило о том, что дело на глазах у всех разворачивается нешуточное.
Только хлебный и молочный отделы торговали, как и раньше. Но пить в такой день молоко -- да что же это такое? Это даже не издевательство, а просто глумление над рабочим человеком и ветераном труда!
Не выгорело и у тех, кто, махнув рукой на затраты, решил разжиться бутылкой в кафе или ресторане. Почти все средней руки кафе были закрыты, работали только валютные бары и ресторан гостиницы "Висла". Но швейцары и разговаривать отказывались насчет бутылки. "Проходите, раздевайтесь,
заказывайте, вас обслужат" -- вот и все, что они могли сказать. Да это какие же бабки нужно иметь, чтобы позволить себе выпить в таком кабаке!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
сигарету, взглянул на часы и сказал:
-- Долго же вы любовались морем. Расстанемся -- посидите на камне еще минут пять. Чтобы при необходимости точно могли все описать. Давайте пройдем пешком.
Мы молча прошли по молу, озаренному вспышками маяка. У конца мола Столяров остановился.
-- Метров через двадцать заканчивается зона блокирования ваших чипов. Поэтому дальше я не пойду. Вы верите в удачу?
-- Да, -- кивнул я. -- Но специально никогда на нее не рассчитываю.
-- Я тоже. Но согласимся, что наша нынешняя встреча была настоящей удачей. Вы все поняли?
-- Кое-что. Но далеко не все.
-- А я, кажется, практически все. Первое. Задача операции -- привести к победе кандидата от НДР. Но для этого будет убит не Антонюк, нет. Будет убит Хомутов. Таким образом эти выборы будут сорваны, а при новом их проведении победит НДР. И самое главное. Знаете, кто убьет Хомутова?
-- Кто? -- спросил я.
-- Вы.
V
Второй тур выборов губернатора города К. и области был назначен на воскресенье 16 ноября, а в пятницу 7 ноября, в 80-летний юбилей Великой Октябрьской социалистической революции, в сберкассах и на предприятиях города К. и области началась выдача пенсий и ликвидация задолженности по
зарплате, которая на некоторых заводах не выплачивалась по полгода. И хотя день никто официально не объявлял праздничным, ни о какой работе не могло идти и речи. Возле сбербанков и касс предприятий выстраивались длинные
плотные очереди, от каких уже как-то отвыкли; всех халявщиков, норовивших проскользнуть вперед, быстро и умело ставили на место. В очередях было настроение не то чтобы праздника, но некоторого душевного подъема, победы, одержанной непонятно как и непонятно над кем. Те, кто успел получить пухлые кипы денег, не спешили домой, а оставались ждать товарищей, и с заводов выходили вместе, большими группами, шли в центр города и тут попадали на митинг, который по случаю 7 ноября проводили на площади Победы коммунисты, поддержавшая их "Трудовая Россия" и всякая политическая шелупень вроде
Русского национального единства и тереховского Союза офицеров.
Время для проведения митинга оказалось очень удачным, вся площадь была заполнена людьми, подходили все новые и новые. На площади собралось не меньше пятнадцати тысяч человек -- успех для сравнительно небольшого областного города несомненный.
Антонюк очень умело построил свою недлинную, но эмоционально насыщенную речь. Из его слов явствовало, что выплата задолженности по зарплате и пенсиям -- это победа прогрессивных общественных сил города К. над прогнившим ельцинским режимом, победа эта знаменует неспособность
правительства противостоять требованиям народных масс -- требованиям социальной справедливости и уважения к личности трудящегося человека и ветерана, отдавшего десятилетия своей жизни для создания ценностей, которые были основой социалистического государства. Антонюку горячо аплодировали,
всем другим тоже хлопали, хотя лозунги, которые ораторы выкрикивали через установленные на площади резонирующие микрофоны, толпу мало затрагивали, может быть, из-за их невнятности. Но понятны были пафос и страсть. Победа, победа. Даже Балтика в этот день притихла, ветер подсушил город, над крышами светило блеклое осеннее солнце в легкой пелене облаков.
Участники митинга бурными аплодисментами выразили готовность поддержать КПРФ на предстоящих выборах, в торжественном молчании выслушали Гимн Советского Союза, исполненный воинским оркестром местного гарнизона, еще
поаплодировали и рассеялись по лавочкам и магазинам, чтобы превратить отвоеванные у прогнившего ельцинского режима свои трудовые в выпивку и закуску, без которых победа -- не победа и праздник -- не праздник.
Но здесь жителей города К. ожидала полнейшая неожиданность. Все до единой торговые палатки, магазинчики и лавчонки были закрыты. На одних белели бумажки "Учет", на других -- "Выходной день", а на большинстве вообще ничего не белело, просто были наглухо задраенные щиты и решетки. Был открыт лишь большой центральный универсам. Но то, что увидели внутри рванувшие туда работяги и пенсионеры, повергло их в шок. Витрины, которые еще вчера ломились от изобилия всяческих продуктов, и отечественных, и импортных, были пусты, как в подзабытые уже 89-й и 90-й годы. На полках стояли лишь пакеты перловки, да кое-где в морозильниках сиротливо торчали тощие хвосты хека. Та же картина была и в винном отделе: пара ящиков местного лимонада "Буратино" и хоть бы какая-нибудь завалящая бутылка или банка пива. Это там, где вчера еще взгляд разбегался от бесчисленного количества водок, джинов, виски и коньяков.
Над пустыми полками винного отдела был укреплен плакатик, то ли сделанный недавно, то ли чудом сохранившийся от старых времен: "Трезвость --норма жизни". А над пятидесятиметровой витриной продовольственного отдела алел вполне профессионально исполненный транспарант с крупными белыми буквами на алом кумаче:
"Мы придем к победе коммунистического труда!"
Автор цитаты не был указан. Но посетителей универсама это меньше всего волновало. На шквал возмущенных вопросов продавщицы равнодушно отвечали: "Не завезли", "Не знаю", "Чего вы у меня спрашиваете?" А когда народ начал напирать, эти вчера еще любезные и предупредительные продавщицы, привычно и даже не без удовольствия перешли на тон, от которого за последние годы отвыкли, но который, как выяснилось, накрепко сидел у них в памяти. Это не было матом, нет, но лежащий в основе этих текстов заряд пренебрежительности и откровенного хамства не оставлял у вопрошающего покупателя никаких
сомнений в том, что о нем думают эти дамы по ту сторону прилавка.
Пока инициативные группы пытались прорваться в кабинет директора, который уехал неизвестно куда и неизвестно когда вернется, пока они пытались дозвониться в администрацию губернатора, откуда им отвечали, что знать ничего не знают и никаких указаний торговле дать не могут, так как все
магазины давно уже акционированы и находятся в частных руках или в коллективном владении работников, народ наиболее шустрый и опытный, не забывший еще старых порядков, попытался просочиться в подсобку и получить
искомую бутылку там, где всегда ее получал, -- у грузчиков. Но ничего из этого не вышло. Грузчики клялись, что все склады закрыты и опечатаны и они даже себе не могут взять бутылку. Самым убедительным были не слова и клятвы, а тот факт, что грузчики были до изумления трезвы. Это лучше всяких слов говорило о том, что дело на глазах у всех разворачивается нешуточное.
Только хлебный и молочный отделы торговали, как и раньше. Но пить в такой день молоко -- да что же это такое? Это даже не издевательство, а просто глумление над рабочим человеком и ветераном труда!
Не выгорело и у тех, кто, махнув рукой на затраты, решил разжиться бутылкой в кафе или ресторане. Почти все средней руки кафе были закрыты, работали только валютные бары и ресторан гостиницы "Висла". Но швейцары и разговаривать отказывались насчет бутылки. "Проходите, раздевайтесь,
заказывайте, вас обслужат" -- вот и все, что они могли сказать. Да это какие же бабки нужно иметь, чтобы позволить себе выпить в таком кабаке!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88