— Он?!
— Он. Он.
— А зачем же?…
— Затем, что нужно же было кому-то там в это время проехать. Чтобы вы его засекли.
— То есть вы хотите сказать…
— Ничего я не хочу сказать. Кроме того, что нет никаких повстанческих территорий. И не было никогда. Вернее, были, но очень задолго до вас. И проправительственных войск тоже не было. И враждебно настроенного к нам местного населения. И патрулей. И всего такого прочего. Это все «наша» территория. С проживающим на ней дружелюбным к нам населением. С открытыми для проезда дорогами… Да подполковник сам вам сегодня об этом бы рассказал. Если бы не этот случай…
— Как так не было?!
— Так и не было. Ну не было. Не было! Можете мне на слово поверить. Учения это такие. Максимально приближенные к боевым.
— Почему же нельзя было…
— Потому что нельзя. Потому что, если бы вы играли понарошку, вы бы никогда с этим делом не справились. Сошли бы с дистанции в самом начале. И ничего бы не поняли. Ничему не научились. Науку выживания в джунглях нельзя изучать теоретически. Только собственными ножками.
— Не может быть! У нас ведь было оружие. Мы могли кого-нибудь…
— Не было у вас оружия. Хлопушки были. Из которых воробья не подранить. Ну серьезно вам говорю. Ну не верите, пойдемте в склад.
Лейтенанты в сопровождении капитана прошли в склад.
— Ваши автоматы?
— Наши.
Капитан передернул затвор и выпалил в пол весь рожок. И ничего не произошло. Только пыль к потолку поднялась.
— Холостые у вас патроны были. На всякий случай. Чтобы вы с испугу не пристрелили кого-нибудь по дороге. Теперь дошло?
Теперь до лейтенантов дошло.
— Да вы не переживайте так. Это же все для вашего блага было сделано. Вам же на настоящие боевые ходить. И побеждать.
— И для его? — кивнул Резо на пустое место, где недавно лежало тело их товарища.
— Что для его?
— Для его блага тоже? Капитан помрачнел.
— Для его, конечно, нет. Для него это случайность. Дурацкая. ЧП. В том болоте змей-то по-настоящему ядовитых — раз-два и обчелся. До вас ни одного укуса не случалось. А тут… Не повезло парню. Ну не повезло. Так ведь и на гражданке людей машины сбивают…
— Мы что, здесь не первые? — спросил Кудряшов.
— Не первые. И даже не десятые. Это же учебка. Для перепрофилирования бойцов спецназа. В тропический вариант.
— А не проще ли было сразу все сказать? Как есть?
— Ну нельзя было сказать. Поймите — нельзя. Первая группа, с которой в правду сыграли, потом, на реальном боевом в полном составе Богу душу отдала. И дело провалила. Потому что они обо всем знали и на учениях ног замочить не захотели. Вполсилы сыграли. Зачет получили, а научиться ничему не научились. Нельзя в нашем деле понарошку. Или в полную силу. Или… Ладно, не серчайте, капитаны.
— Капитаны?
— Капитаны. Уже капитаны. Прошедшим учебку присваивается внеочередное звание. С чем вас и поздравляю. Приказ будет со дня на день. Так что вертите дополнительные дырки…
— И что нам теперь делать?
— То же, что и раньше. Ждать. Соответствующего приказа. Да, и вот еще что. Возьмите-ка…
И капитан перебросил на лейтенантский стол фляжку.
— Что это?
— То самое. Что вам сейчас очень не помешает. И считайте, что сегодня меня в казарме не будет.
Вечером лейтенанты собрались в каптерке и помянули душу погибшего на боевом задании товарища. И заодно обмыли капитанские звездочки. Пока вместе. Пока не раскидала судьба по разным частям.
— Не довелось Петру стать капитаном.
— Не довелось.
— Вот ведь как получается. Шли вместе, а смерть выбрала его одного. Из всех.
— Знать бы, что все это не всерьез, что все это липа, можно было бы…
— Это точно. Можно было…
— Да бросьте вы ерунду городить. Что можно было? Отказаться на задание идти? Или с полдороги вернуться? Или в болото то проклятое не нырять? Так ведь не отказались бы. И не вернулись. И в болото пошли. Даже если бы заранее знали, чем все это кончится. А если бы не пошли, то пошли бы под трибунал. Строем.
— А все же обидно…
— Под танк с гранатами тоже ложиться обидно.
— Так то же война. А здесь…
— Сдается мне, мужики, здесь тоже война. Самая настоящая. С неизбежными боевыми потерями. И Петро не последний из нас, за кого придется поминальную пить.
— Неужели…
— Вы вспомните, как нас в России на учениях пасли. Чтобы не дай бог чего не случилось. А здесь в самое пекло бросают. Не боясь последствий. Значит, эти последствия разрешены. И значит, это уже не учения. А война. Ну или почти война. Где без жертв не бывает. И где за жертвы не спрашивают.
— А жертвы мы?
— Точнее, боевые потери. Убыль личного состава… Петро первый. А кто второй?.. Сколько раз разведчик в последнюю войну успевал на задание сходить? Прежде чем был убит или ранен? Раза три-четыре? Вот и считайте, капитаны. Причем считайте, что первую фишку мы уже отыграли…
Все замолчали. И дальше пили молча. Потому что и так все было понятно.
Глава 11
Потом было еще два, но уже без двойного дна учебных выхода. И еще кроссы. И боевые стрельбы. И отжимания отсюда — и до обеда. И перевод в гарнизон. Где были снова кроссы, стрельбы и отжимания…
В общем, была нормальная воинская служба. Только очень далеко от Родины.
— Надоели мне эти пальмы, мужики. И эти бананы. И это солнце, — то и дело жаловались капитаны друг другу. — Домой охота. Пусть даже старлеем в пехоту.
— А оклад?
— На хрена мне этот повышенный оклад, который потратить негде? Я дома с меньшими деньгами втрое больше удовольствий взять могу.
— Это верно, — соглашались капитаны. — Дома на березку поглядеть — и то удовольствие.
И шли на полосу препятствий. Или на брусья. Или в умывальник, стирать выгоревшую на солнце до колера только что купленного постельного белья гимнастерку.
Тоска! Тропическая…
Иногда в часть привозили кино. Которое крутили раз пятьдесят. До дыр на целлулоиде. А потом разрезали покадренно и эти кадры прятали в военных билетах.
Еще реже приезжали лекторы. И рассказывали о непростом международном положении. О том, что империализм не оставляет своих экспансионистских планов. Что окружает Советский Союз со всех сторон военными базами и грозит из-за океана ядерным оружием. Но что у нас тоже кое-что имеется для отражения их агрессивных планов…
Капитаны задавали лектору положенные вопросы. Получали известные ответы. И шли в казармы.
— Что они нам о международном положении толкуют? — судачили между собой офицеры. — Мы что, сами слепые? Не видим, что творится. Да хотя бы даже у нас под боком. Во Вьетнаме. Видали, как их американцы топчут. А мировому сообществу все это по барабану. Одни только мы…
— Да тише ты. Не шуми так…
— А почему не шуметь? Что это, большой секрет, что наши ребята там воюют? Сколько через нас партий гробов в Союз переправили? Прикинь. А откуда? Дураку ясно — оттуда. Да если бы не мы, их давно в порошок истерли… Я вчера с майором одним разговаривал, летуном, так вот он говорит…
— О чем разговор? — интересовался вдруг возникший на пороге замполит.
— О международном положении, товарищ подполковник.
— О международном — это добре. Современный офицер должен быть в курсе, так сказать, международных дел. Я вот вам газет свежих принес. Из Союза.
— Двухнедельной давности?
— Нет, позавчерашних. Тут один борт был внеплановый, так ребята позаботились, подбросили кое-что. Так что читайте, изучайте, обсуждайте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77