Минус еще один коммандос.
Теперь надо было действовать очень быстро. Пока противник не очухался и не предпринял активных встречных действий. Теперь счет шел на секунды.
— Семенов! Давай перебежками на левый фланг. И обойди их с тылу! — громко приказал командир.
— Ты что кричишь? — попытался одернуть его «замок».
— Один хрен, они русского не знают. Да и ничего не расслышат за такой стрельбой. Ты меня понял? Семенов?
— Понял!
— Ну тогда действуй!
Семенов покинул свое убежище и, прячась за препятствиями, стал смещаться влево. Недалеко не ушел. Упал, получив три пули в голову и грудь. Три пули из трех разных винтовок. Он, равно как и его командир, не знал, что их нынешний противник изучал русский язык. Особенно в той его части, которая касается ведения боевых действий.
Над джунглями, над самыми вершинами деревьев, завис вертолет.
— Все, — сказал командир, — сейчас он будет крутить из нас фарш своей крупнокалиберной мясорубкой.
Вертолет несколько раз качнулся на месте, пытаясь разобраться в перипетиях боя, рассмотреть, где свои, где чужие. Сверху это особого труда не представляло. Свои лежали распластанными на земле за случайными стволами и камнями. Чужих видно не было, но было видно, откуда они стреляют.
Вертолет развернулся, выбирая наиболее удобные высоту и положение, и завис. Пулеметчик завалил дуло своей «машинки» вниз и, не целясь, нажал гашетку. Он стрелял не куда-то конкретно, он стрелял по площадям. По тем, где предположительно мог быть враг. Патроны он не экономил. Патронов у него было вдосталь. Пули толщиной в три пальца впивались в землю, в стволы деревьев, перерубая некоторые пополам. Защиты от них не было. Потому что летели они сверху.
— Работать вертолет! Всем работать вертолет! — кричал командир.
Его никто не слышал. Но все и так понимали, куда надо стрелять. Откуда исходит наибольшая опасность.
Полтора десятка стволов замолотили по вертолету. Эти была стрельба не столько на поражение, сколько на испуг. На испытание нервов. Пулеметчик не выдержал первым. Наверное, еще потому, что не видел отвечающего ему на выстрелы противника. Он отшатнулся в салон, и вертолет плавно сдвинулся в сторону, исчезнув за кронами деревьев.
— Сейчас он вернется, и они возьмут нас в клещи. С воздуха и с земли… — предположил замкомандира.
Хотя чего тут предполагать? И так все понятно и однозначно. Как в учебнике по тактике ведения боя. Зажимай с двух сторон и перекусывай хребет пополам…
— Что делать будем?
— Атаковать!
— Кого?
— Тех, что на земле. Если мы сойдемся с ними вплотную, он не сможет стрелять, не рискуя зацепить своих. Надо сближаться. Это единственное спасение.
— Рукопашная?
— Рукопашная!
— В лоб?
— В лоб! На обходные маневры у нас времени нет!
Другого выхода действительно не было.
— Примкнуть штыки! Приготовиться к атаке! Ох, как это неприятно — бежать во весь рост навстречу окопавшемуся противнику, подставляя под его прицельные выстрелы свои незащищенные грудь, живот и лицо. Как трудно покидать свое защищающее от смерти убежище…
— Гранаты к бою! На счет три…
Разведчики вытащили, выдернули чеки и разом бросили гранаты.
Десяток одновременных взрывов закрыл наступающих дымом, пылью и комьями земли от взглядов противника. Мгновенным рывком разведчики пробежали опасную зону. Двое из них ткнулись головами в землю. Возможно, от осколков собственных, чуть запоздало рванувших гранат. Но все остальные добежали.
— Справа двое! Автоматная очередь в упор…
— Вон он!..
— Берегись!..
— Саша! Сзади!..
Взрыв гранаты. Еще один. Выстрелы. Крики и проклятья на двух языках.
— А, сволочь!…
Теперь на «кулачки»! Вплотную, как в подростковой, стенка на стенку, драке. Чтобы рукой до горла достать можно было. Чтобы никаких там пистолетов и тому подобной уравнивающей силы техники. Без единого выстрела, одинаково опасного в такой толкучке и для своих, и для чужих.
Теперь у кого первого не выдержит психика.
— На, получай…
Блеск штык-ножа, крик, стекающая с лезвия кровь… И встречный блеск… Лязг наткнувшейся друг на друга стали…
И тут же банальный, со всего маха удар по сопатке. Так, что слюни и сопли во все стороны.
Ах ты так, гад! Ты драться! Ну тогда получай коленом в свой американский пах. С гарантией замедления темпов прироста народонаселения ваших североамериканских штатов. По крайней мере, на одну стомиллионную долю процента…
Крики, возня, пыхтение, угрозы, падения. Драка, уже мало напоминающая бой… Просто драка, без приемчиков и правил. Потому что не на ринге, не на татами — в реальных боевых. Потому что в такой свалке даже нормально размахнуться невозможно. И еще потому, что проигрываешь не раунды и очки — жизнь.
И снова рев моторов зависшего над полем боя вертолета, раздирающие одежду потоки ураганного ветра сверху и равномерный, басовый стук крупнокалиберного пулемета.
— Он что, с ума сошел? Здесь же свои! — возмущенные голоса по-английски.
— Ребята, не отрывайся от них. Он своих мочить не будет! — крики по-русски.
* * *
Фонтанчики земли, выбитые крупнокалиберными чушками пулеметных пуль. Совсем рядом. Буквально в двух шагах. И одновременное падение и откат всех — и американцев и русских — под защиту крон деревьев. И напряженные взгляды вверх.
— Он что у вас, псих, что ли?
— Didn't catch…
— Сам ты гад!
И тут же противника руками за грудки и, с силой подтянув к себе, головой в лицо.
— Получи! За свое превосходство в воздухе! И за то, что ваши пилоты такие олухи!
Нет, слабы все-таки американцы в драке. Нет у них такой уличной закалки… Культурная нация. Привыкли разрешать все споры с помощью адвоката.
— А как насчет «крюка» правой в левую скулу? Не очень? А в правую? Тоже не нравится? А прямым по нюхалке?..
— Миша, Миша, отойди в сторону! Я его из автомата!
— Да пошел ты со своим автоматом… Я его и так уделаю! Одними руками…
И тут же пропущенный удар ногой в солнечное сплетение. И еще один — в подбородок. Эх, Миша, Миша, тебе же говорили — лучше из автомата… А теперь тот, кто мог стрелять, сам, крепко сцепившись с противником, по земле катается, безуспешно пытаясь дотянуться пальцами до его горла.
Крики, угрозы, хрипы, стоны, мат-перемат…
И вдруг перекрывающий все прочие звуки голос. Излагающий свою мысль хоть не совсем на русском и не вполне на английском, но на совершенно понятном и русским, и американцам языке. По существу понятном…
— А ну, суки… Янки… Чтоб вас… Руки вверх… А не то… Всем крышка… Йес, вашу мать!
И все замерли. И перестали стучать друг друга по сопатке и давить друг другу пальцами на кадыки. Потому что посредине свалки, удерживая на вытянутых руках по гирлянде гранат, встал капитан Пивоваров.
И зубами выдернул предохранительную чеку у той, что была зажата в правой руке, а потом у той, что в левой руке.
— Кто двинется хоть на шаг, отпущу. На хрен! Вы меня знаете! Блин!..
Откуда, интересно, американцы могли узнать о дурных наклонностях сибирского паренька Вани Пивоварова?
— Вань, а мы-то как? — попытались урезонить его опасливо замершие сослуживцы.
— И вы — на хрен! Достали все! — сказал Пивоваров. И утер кулаком с зажатой в нем гранатой окровавленный лоб.
— Ну-у!..
В этой драке — кулаки против десятка гранат «Ф-1» победить могли только гранаты. И их владелец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77