— Вы хотите сказать, кариес?
— Yes! Кари-ес! Зубная помощь стоит очень много долларов. Надо смотреть за свой зубы! Если не хочешь сильно платить.
— Им о душе впору думать, а они о долларах! — раздраженно сплюнул в сторону параши Пивоваров. — Правильно в свое время замполит говорил — звериный оскал империализма…
— Ты на свой посмотри…
— Зато на нем «дырка нет»! Даже если гвозди перекусывать!
— Вы, наверное, не почистил зубы? — заинтересованно спросили американцы, показывая на пивоваровскую стальную челюсть.
— Я — нет. Зато мне почистили. Очень хорошо почистили. Вот, — еще раз продемонстрировал свой кривой металлический оскал Пивоваров.
— О! У вас есть услуга почистить зубы другой человек? — искренне удивились американцы.
— Есть, — расхохотался Далидзе, — сколько угодно…
— У нас в Америке нет услуга почистить зубы. Хотя у нас очень хорош американский сервис! У нас Америка каждый сам чистит зубы. Это, наверное, очень дорого — почищать зубы другой человек?
— Нет, бесплатно. У нас такая помощь бесплатная. В любой момент. Если хорошо попросить. Он попросил. Ему пошли навстречу.
— Стоматологический больница? Или частный врач?
— Нет, прохожий, на танцплощадке… Или рядом… Слышь, Пивоваров, тебе где услугу оказывали?
— Да пошли вы все… вместе с американцами…
— Ха-ха-ха…
Нашли над чем смеяться. И где… В зловонной яме посреди вьетнамской деревни, под охраной вьетнамских часовых. Видно, действительно безделье развращает. Даже в яме…
Или все совсем наоборот? И смех — это единственно доступное лекарство от неизбежного в такой ситуации сумасшествия? Если вдруг начать думать только о том, где ты находишься и что тебя здесь в ближайшее время ожидает…
— Слышь, Пивоваров, а по чистке ушей тебе услугу не предлагали?
— Ха-ха-ха…
Сверху, сквозь клетки бамбуковой решетки глянули лица вьетнамцев и автоматные стволы.
— Хо-цо-то-цо… — быстро залопотали вьетнамцы. И еще глубже ткнули вниз автоматы.
— Вот суки! Даже посмеяться не дают, — возмутился Пивоваров, хотя смеялись над ним.
— «Су-ки» — это что7 — спросили американцы.
— Это собаки женского рода.
— Но ведь они мужского рода? — удивились странным противоречиям русского устного языка американцы.
— Они не мужскою рода. Если бы они были мужского рода — они бы спустились сюда. И мы бы поговорили, как мужской род с мужским родом! — свирепо сказал Далидзе. — Они хуже, чем женский род…
Вьетнамцы крикнули что-то еще, бросили вниз несколько камней, показали пальцами на стены.
— Велят сесть вдоль стен.
— Сюда? — показал Пивоваров.
— Да, да… — оживленно закивали вьетнамцы.
— А это не хотите, — продемонстрировал разведчик кулак правой руки, жестко придержав локоть ладонью левой.
Оскорбительности данного конкретного жеста вьетнамские часовые не поняли. У них была другая символика. Но о смысле ответа в общих чертах догадались. И передернули затворы.
— Ладно, давайте не будем по мелочи… Давайте сядем, — предложил Кудряшов. На правах бывшего, а впрочем, и нынешнего, ведь его с должности никто не смещал, «замка».
Сели. Американцы по правой стене. Русские по левой.
И стали смотреть друг на друга. Потому что больше смотреть было не на что.
* * *
Монстров ни те, ни другие не напоминали. Американцы были похожи на русских. Русские — на американцев. Кроме разве только зубов. Но зубы в счет не шли. Зубы не могли родить многолетнее противостояние двух сверхдержав.
Черт его знает, что они не поделили?
— Вы где русский изучали? — от нечего делать спросил Кузнецов.
— Русский?.. В школе, — чуть с запинкой ответили американцы.
— Хорошо вас учат.
— Хорошо. Да. Да, — ответили американцы.
— А я ваш в школе пять лет зубрил — и ни в зуб ногой!
— Зачем в школе в зубы ногой?! — напряглись янки.
— В смысле не знаю ни хрена. Кроме «О'кей».
— O'key! Хорошо! У вас хорошее произношение, — похвалили американцы. И заулыбались. И русские заулыбались. В ответ.
— Нет, ну ведь обидно: мы пять лет и они пять лет…
— Они не в той школе учились. Они в спецшколе учились. С уклоном. Вы их слушайте больше, — сказал Кудряшов. — И вообще помните, с кем имеете дело. А то расслабились, понимаешь…
Разговор иссяк. Остались только взгляды.
— Тогда я спать лягу, — сказал Пивоваров.
— Ты же уже спал.
— Еще посплю. Солдат спит — служба идет…
— Знать бы только, куда она идет…
* * *
Американцы уснули рано. Американцы вообще вели очень здоровый образ жизни. Чистили зубы. Занимались физическими упражнениями. В одно время ложились, в одно время вставали. Вот только ели в разное. В то, в которое давали. Если давали вообще. И умывались не всегда. Только когда шел дождь…
— Спят? — спросил Кудряшов.
— Как младенцы. Только пузыри не пускают.
— Уверен?
— Уверен.
— Тогда давай…
Пленники тихонько толкнули один другого, чтобы разбудить тех, кто вдруг по случайности уснул. Но никто не спал. Все ждали
Неслышно поднявшись, разведчики сместились к одной из стен. Трое встали плечом к плечу. Сцепились для устойчивости локтями. Глубоко присели. Двое других, встав им на голени и уперевшись стопами в подставленные руки, вползли на их плечи. Бесшумно. Как обвивающие ствол дерева лозы дикого винограда. И встали И выпрямились.
Последним по живой пирамиде взобрался вверх капитан Далидзе. Как самый легкий и ловкий. Забрался и сел верхом на плечи одного из бойцов. И зажал ногами его голову.
— На месте! — сообщил он, слегка щелкнув по выступающему между ногами темечку ногтем.
Боец, на котором он восседал, поднес к его носу кулак. И несильно притопнул ступней по плечу, на котором стоял.
— На месте!
Нижний ярус разведчиков медленно выпрямился, вознося капитана Далидзе к самой решетке.
— Достаточно!
— Достаточно…
Капитан Далидзе осторожно взглянул сквозь решетку. С противоположной стороны ямы, метрах в пяти от ее края, тускло горела керосиновая лампа типа «летучей мыши». Рядом с ней на расстеленной циновке сидели часовые. И как всякие нормальные часовые, слегка дремали. Как видно, служебные пороки мало зависят от национальности и вероисповедания. Все солдаты всех армий мира не прочь прихватить часок-другой из служебного времени. Чтобы сэкономить для личного.
— Двое! — два раза ткнул в выступающую макушку капитан.
— Двое…
Далидзе внимательно ощупал запор. Он был самый простейший — вроде задвижки на воротах. Дерни в сторону засов — и он выскочит из прорези. Вот только выдернуть засов было нельзя Потому что он был на замке. Совершенно незнакомой конструкции.
— Здесь замок. Нужен ключ, — прошептал на самое ухо зажатой между ног голове Далидзе.
— Нужен ключ… — повторила голова второй, свободной голове.
— Ключ… — сказала свободная голова той, что была расположена ниже.
— Там замок. Без ключа не открыть… Кудряшов расстегнул ремень на брюках. И выломал из пряжки язычок.
— Держите, — положил его в раскрытую ладонь.
Язычок ушел наверх.
Далидзе аккуратно воткнул импровизированный ключ в скважину и стал вертеть им из стороны в сторону. Тщетно. Язычок скреб металл, но ни за что не мог зацепиться.
Один из часовых вздохнул и шевельнулся. Капитан замер, медленно сполз по стене вниз и прислушался. Все было тихо. Он опять приподнялся и выглянул наружу. Часовой дремал. В более удобной позе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77