Сильный взрыв выворотил у него землю из-под ног, подбросил вверх, развернул в воздухе и уронил к дальней обочине.
— Мать вашу!!! — выругался «замок». — Суки косоглазые.
Так вот почему по дороге никто не ездил! Потому что по минам много не наездишь!
Вот почему близкие кусты были припорошены толстым слоем пыли. От взрывов мин, на которые напарывались переходящие дорогу дикие животные!
— Сашка!
Второй боец рванулся из убежища на помощь раненому товарищу.
— Назад! — крикнул капитан. — Назад!!! — схватил и резко дернул вскочившего бойца за ногу, больно уронив на землю. Навалился, прижал сверху. — Ты что делаешь?!
— Но там же… Там…
— Что там?
— Там… Он, ..
— Там уже никого нет! Только мины.
— Но он же жив!
Подорвавшийся разведчик действительно был жив. Он молча корчился на обочине, пытаясь дотянуться до разбитых осколками ног. Которых уже не было. Ступни, обутые в разорванные в клочья башмаки, лежали в другом месте.
— Он все равно не жилец, — жестко сказал капитан. — Ему оторвало ноги. Он умрет через несколько минут.
— Мы бросим его?
— Нет! Мы не можем оставить его. Мы должны убрать его останки и собрать его оружие. Но мы не должны повторить его глупость. Мы должны вначале найти мины… А это долго. Он не дождется. Он умрет раньше. Пошли.
Капитан встал, шагнул вперед и тут же остановился.
— Черт!
— Что случилось?
— Слышишь?
— Нет, не слышу…
— Мотор! Мотор на тропе!
Где-то далеко по дороге шла машина. Шла по заминированной колее! Не боясь подорваться!
— Все, боец. Похоже, мы сели в дерьмо! По самые уши! И похоже, нам оттуда не выбраться!
— Что произошло?
— Произошло то, хуже чего не бывает! Даже в кошмарном сне!
— Но что? Что обозначает этот мотор?!
— То, что заминирован только этот участок дороги. Один только этот! Который мы не могли миновать! И который мы не миновали! Они не преследовали нас! Знаешь, почему они не преследовали нас? Потому что знали, что этот перешеек мы не минуем. Они не утруждали ног. Они нас просто ждали.
Капитан лихорадочно расправлял на коленях карту.
— Здесь находимся мы. Здесь болото. И здесь болото. С берегами в форме воронки, упирающейся в дорогу. Единственный проходимый участок — седловина гряды. По которой мы сюда и пришли. Сзади они наверняка поставили несколько засад. Которые среагируют на взрыв немедленной облавой. А по дороге пустят «бээмпэшки». Мотор которых мы наверняка и услышали. Мышеловка захлопнулась — пожалуйте забирать улов. По-русски это называется — полный п… Все, боец! Приплыли! Сзади облава, спереди мины, с боков топи. А крылья нам по штатному расписанию не положены!
— Неужели нет никакого выхода?
— Один. Через дорогу. Это единственный путь к спасению. Если он, конечно, есть…
Капитан встал, подобрал с земли толстый подгнивший сук и, размахнувшись, бросил. Не на дорогу, за нее, за дальнюю обочину.
Палка упала в траву. И тут же раздался взрыв!
Получается, подходы тоже заминированы! Дальние. С той стороны дороги. А с этой — нет. С этой свободны. Значит, визитеров ждали именно отсюда. И значит, ждали очень конкретных визитеров. Которые и заявились. Ждали тех, кто пришел! Теперь это было абсолютно ясно. Теперь это не вызывало никаких сомнений!
— Густо насажали! Земли за железом не видать!
— Может, разминировать?
— Можно было бы. Кабы время было бы… Но только они нам его не оставляют. Ни секунды. Еще четверть часа, и машины будут здесь! Так что, как ни крути, придется возвращаться! И придется стыкнуться… Грудь в грудь.
— С облавой?
— С ней самой, с облавой… Боишься?
— Нет, не очень…
— А я очень. Потому что в таком дерьме еще не бултыхался. Не приходилось. Так-то, боец… Ну да ладно, авось прорвемся…
«Замок» отстегнул, осмотрел и снова поставил на место рожок автомата. Передвинул на живот подсумки с гранатами. Расстегнул пеналы с запасными обоймами. «Замок» не спешил. Потому что спешить уже было поздно…
— Ну что, боец, двинулись? — сказал он и, не оборачиваясь, пошел от дороги.
* * *
— А Сашка? — тихо спросил боец.
— Ну ты где там? Ты идешь или собираешься сдаваться на милость победителя? — обернулся капитан.
— Там Сашка, — показал глазами боец, — ждет…. Сашка был все еще жив. Он лежал в пыли и в луже крови, сочащейся из обрубков его ног. Лежал и смотрел на своих товарищей. Возможно, он смотрел не на них, а просто в никуда. Но глаза его были направлены в их сторону. И выражали боль. И надежду.
— Ему надо помочь. Неужели мы…
— Пошли!
— Но там…
— Там нет никого! — отрезал капитан.
И, повернувшись и вскинув автомат, выпустил короткую очередь в сторону раненого. В грудь и в лицо.
Пули попали по назначению.
— Пошли! Я помог ему. Как сумел…
Больше капитан не оборачивался. Его впереди ждала работа. Возможно, последняя в его жизни.
Возможно, самая главная…
* * *
— Товарищ командир! Разрешите обратиться?
— Валяй.
— Тут такое дело… не очень понятное…
— Какое дело? Говори вразумительно.
— Американцы, которые с нами идут…
— Что американцы? Утомились? Не хотят нести носилки?
— Нет, не это. Мне кажется, что они знают наш язык.
— Какой наш?
— Ну, в смысле русский.
— Американцы?! Ты чего здесь ерунду городишь? Откуда они могут знать русский?
— Мне так кажется. Я еще раньше заметил, что если мы что-то говорим, то они слушают…
— Ну, естественно, слушают. Они же не глухие.
— Да, но не только слушают, но и понимают! Понимают, о чем мы говорим.
— Как ты это узнал?
— По глазам.
— По каким глазам?
— По их глазам. У них глаза другие становятся, когда они слушают. Совсем другие. Осмысленные. Когда люди не понимают, о чем идет речь, они смотрят совсем по-другому. Растерянно. Ну вот, например, как мы, когда они говорят.
— И как я?
— И как вы.
— Понятно… Ты часом не шутки со мной играешь? Насчет растерянности в моих глазах?
— Нет. Я серьезно. Я за ними наблюдал. Все это время.
— И что увидел? Если кроме глаз…
— Они очень часто готовы к действиям раньше, чем им об этом сказали. Чем перевели. Например, слышится Команда «подъем!», и они начинают собираться. Ну в смысле шевелиться, смотреть по сторонам, поправлять одежду. Хотя им никто ничего не говорил.
— Может, они просто догадываются, что будет дальше? Не так уж много у нас команд. Сесть да встать…
— Нет. Не догадываются. Я очень внимательно наблюдал за ними. Они вначале встрепенутся, а потом, словно опомнившись, опять замирают. И до перевода уже не шевелятся.
— Точно?
— Точно! А вот только что один из них, когда с дерева сухая ветка упала, на окрик «берегись!» пригнулся и отпрыгнул в сторону.
— Пригнулся и отпрыгнул, говоришь?
— Отпрыгнул…
— Очень интересно… А откуда им знать русский язык? Как ты думаешь?
— Не знаю. Может, в школе учили…
— Русский? Зачем им в школе русский, если они к нам почти не приезжают? Если бы учили, то учили немецкий или французский. Или мексиканский. Мексика-то у них под самым боком. А мы вон где.
— А может, они не в школе учили? А еще где.
— Может, и не в школе. Может, и еще где… Вот что, ты за ними понаблюдай повнимательней. И я понаблюдаю. И подумай, как бы их можно было на чистую воду вывести. Если, конечно, их полиглотство не плод твоего разболевшегося воображения. Задачу понял?
— Понял, товарищ майор.
— Ну вот. Да, и еще всем нашим скажи, чтобы язычки попридержали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77