В Ленинградском порту и в заграничных плаваниях Степану не раз приходилось сталкиваться с английскими моряками, и у него составилось о них вполне определенное представление. Английский капитан – это, как правило, крепкий, худощавый человек с обветренным лицом, прямым, твердым взглядом серых или голубых глаз, с ровным, несколько хриплым голосом и внушительной неторопливостью движений. Английский капитан не любит много разговаривать. Но если приходится что-либо говорить, то говорит ясно, веско, точно отдает команду. Английский капитан – это обычно моряк в третьем или четвертом поколении. Он свято хранит морские традиции и… морские суеверия. Политики он не любит и от всяких попыток втянуть его в политику отмахивается, но по своим взглядам и настроениям близок к консерваторам. Он строго соблюдает кодекс морской чести: глядя на него, не сомневаешься, что в случае несчастья он последним покинет тонущий корабль.
Капитан «Дианы» Вальтер Смит совсем не походил на типичного английского капитана. Это был средних лет человек, с бегающими карими глазами и с чрезвычайно подвижным матово-бледным лицом. В его суетливой фигуре, в голосе и жестах не было того глубоко вкоренившегося чувства собственного достоинства, которое так характерно для настоящего английского «морского волка». Он как-то слишком охотно сгибался перед важными особами и слишком надменно покрикивал на команду.
Впоследствии Петров узнал, что Вальтер Смит и не являлся потомственным моряком. Его отец был маклером ливерпульской биржи, и Вальтер стал моряком случайно. Но, став им, он обнаружил большую изворотливость, быстро достиг высоких чинов и превратился в капитана-дельца, в моряка-спекулянта. Это и наложило печать на внешность и манеры Вальтера Смита.
«Диана» отплывала ровно в полдень. За полчаса до отхода на борт прибыл сэр Вильям Драйден. Он встретился с советскими путешественниками, как со знакомыми, но поспешил сразу же отойти от «большевиков», чтобы у посторонних не создалось впечатление о его близости к ним. Проводить отъезжающих прибыл и Бингхэм. Ему было очень приятно в последний раз увидеть Таню, но, опасаясь каких-либо «нежелательных толков», он больше держался около Драйдена.
На пристани был и Ричи. Он не отходил от своих советских друзей. Чувствовалось, что ему дорога была каждая минута общения с ними.
Когда погрузка судна заканчивалась, в толпе провожающих вдруг произошло движение. По трапу поднялся высокий, костлявый человек с уверенными движениями и надменным выражением лица. Все взоры были устремлены на него.
Капитан Смит с подобострастием бросился навстречу посетителю, и через мгновение оба исчезли в капитанской каюте. Спустя несколько минут высокопоставленный гость вышел из каюты и в сопровождении мелко семенящего сбоку капитана торжественно спустился на берег.
Бингхэм и Драйден многозначительно переглянулись, а Ричи проворчал, обращаясь к советским друзьям:
– Это Саймон… Один из алмазных воротил. Можете быть уверены, тут пахнет какой-то спекуляцией.
К причалу, громко трубя в рожок, подкатил военный мотоциклист и, козырнув, передал капитану запечатанный конверт. Смит быстро распечатал пакет, и лицо его сразу изменилось: точно туча набежала… К капитану подошел стоявший поблизости начальник порта. Он торопливо и озабоченно что-то сообщил. Вернувшись на судно, капитан отдал команду о немедленном отплытии.
«Диана» отвалила от стенки. Раздались прощальные приветствия, замелькали шляпы, платки. Бингхэм не выдержал и крикнул, глядя на Таню:
– Счастливого пути! И спасибо вам за все!
Таня весело махнула ему рукой. Петров и Потапов любезно приподняли шляпы.
«Диана» отошла, как полагалось по расписанию, ровно в двенадцать. Но дальше начались неожиданности. Дойдя до выхода из гавани, она вдруг стала на рейде и бросила якорь. Пассажиры заволновались: в чем дело, почему задержка?
Вскоре поползли слухи: мотоциклист привез капитану сообщение о том, что на пути следования «Дианы» обнаружены две немецкие подводные лодки и до наступления темноты судно не выйдет в море.
В каютах, салоне и на палубах все тревожно шушукались, качали головами и беспокойно переспрашивали друг друга: что-то будет?
Только в полночь, в кромешной тьме, судно, наконец, двинулось в путь и, бесшумно скользнув вокруг волнорезов, вышло в открытый океан.
«Диана» была товарно-пассажирским пароходом водоизмещением в 7000 тонн. Построенная в 20-х годах на английской верфи, она отличалась прочностью и устойчивостью, которые вообще свойственны британским судам. Но для 40-х годов это был уже несколько устаревший пароход. Ход его не превышал пятнадцати-шестнадцати узлов, и так как от Кейптауна до Ливерпуля было около 7000 миль, то все путешествие должно было занять примерно двадцать дней.
Знакомясь с судном, Степан заинтересовался тем, как была подготовлена «Диана» к возможной встрече с подводными лодками. Ничего утешительного он не узнал. На судне находилось около трехсот человек пассажиров и команды. На борту имелось десять шлюпок, каждая на тридцать – сорок человек. Арифметически как будто бы все обстояло благополучно. Но на случай катастрофы подготовлены были только три шлюпки; остальные не имели ни запасов воды и продовольствия, ни парусов, ни даже достаточного количества весел. Эта преступная небрежность еще более усилила неприязнь Степана к командиру судна.
В час дня в кают-компании был сервирован второй завтрак – ленч. Когда пришли советские путешественники, почти все места за столами уже были заняты. Как принято на море, на хозяйском месте главного стола восседал капитан, а справа и слева от него – наиболее почетные пассажиры. За другими столиками разместились остальные.
Советские путешественники остановились на мгновение в нерешительности, оглядывая кают-компанию в поисках свободных мест.
– Прикажете принести специальный столик? – услужливо предложил подскочивший к ним метрдотель.
Но, прежде чем Петров успел ответить, Таня воскликнула:
– Товарищи, вон там есть три свободных места!
И она указала на столик в дальнем углу, возле двери.
Метрдотель, брезгливо поморщившись, шепнул:
– Но ведь там цветные!
За угловым столиком сидели только двое: красивый мужчина с бронзовым лицом и ярко горящими глазами и белокурая женщина. Они дружески беседовали и, по-видимому, не замечали окружающих.
– Вот и прекрасно! – заметил Александр Ильич, направляясь к ним.
Маска услужливости сразу соскочила с лица метрдотеля. С подчеркнутой сухостью он бросил:
– Как вам будет угодно…
Подойдя к столику, Петров спросил у сидевших за ним:
– Эти места свободны? Вы разрешите?..
Щеки женщины внезапно покрылись румянцем, и она нерешительно ответила:
– Да, свободны…
Под любопытно-насмешливыми взглядами других пассажиров Степан, Таня и Александр Ильич заняли места.
– Будем знакомиться, – просто сказал Степан и представил соседям себя, жену и Потапова.
– Инженер Карло Таволато из Кейптауна… Моя жена – Мэри Таволато… – услышал он в ответ.
Завязался легкий разговор, связанный с предстоящим дальним путешествием. Скоро нетрудно было установить, что супруги Таволато – очень милая, приятная пара. К. концу обеда они вполне расположили к себе наших путешественников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Капитан «Дианы» Вальтер Смит совсем не походил на типичного английского капитана. Это был средних лет человек, с бегающими карими глазами и с чрезвычайно подвижным матово-бледным лицом. В его суетливой фигуре, в голосе и жестах не было того глубоко вкоренившегося чувства собственного достоинства, которое так характерно для настоящего английского «морского волка». Он как-то слишком охотно сгибался перед важными особами и слишком надменно покрикивал на команду.
Впоследствии Петров узнал, что Вальтер Смит и не являлся потомственным моряком. Его отец был маклером ливерпульской биржи, и Вальтер стал моряком случайно. Но, став им, он обнаружил большую изворотливость, быстро достиг высоких чинов и превратился в капитана-дельца, в моряка-спекулянта. Это и наложило печать на внешность и манеры Вальтера Смита.
«Диана» отплывала ровно в полдень. За полчаса до отхода на борт прибыл сэр Вильям Драйден. Он встретился с советскими путешественниками, как со знакомыми, но поспешил сразу же отойти от «большевиков», чтобы у посторонних не создалось впечатление о его близости к ним. Проводить отъезжающих прибыл и Бингхэм. Ему было очень приятно в последний раз увидеть Таню, но, опасаясь каких-либо «нежелательных толков», он больше держался около Драйдена.
На пристани был и Ричи. Он не отходил от своих советских друзей. Чувствовалось, что ему дорога была каждая минута общения с ними.
Когда погрузка судна заканчивалась, в толпе провожающих вдруг произошло движение. По трапу поднялся высокий, костлявый человек с уверенными движениями и надменным выражением лица. Все взоры были устремлены на него.
Капитан Смит с подобострастием бросился навстречу посетителю, и через мгновение оба исчезли в капитанской каюте. Спустя несколько минут высокопоставленный гость вышел из каюты и в сопровождении мелко семенящего сбоку капитана торжественно спустился на берег.
Бингхэм и Драйден многозначительно переглянулись, а Ричи проворчал, обращаясь к советским друзьям:
– Это Саймон… Один из алмазных воротил. Можете быть уверены, тут пахнет какой-то спекуляцией.
К причалу, громко трубя в рожок, подкатил военный мотоциклист и, козырнув, передал капитану запечатанный конверт. Смит быстро распечатал пакет, и лицо его сразу изменилось: точно туча набежала… К капитану подошел стоявший поблизости начальник порта. Он торопливо и озабоченно что-то сообщил. Вернувшись на судно, капитан отдал команду о немедленном отплытии.
«Диана» отвалила от стенки. Раздались прощальные приветствия, замелькали шляпы, платки. Бингхэм не выдержал и крикнул, глядя на Таню:
– Счастливого пути! И спасибо вам за все!
Таня весело махнула ему рукой. Петров и Потапов любезно приподняли шляпы.
«Диана» отошла, как полагалось по расписанию, ровно в двенадцать. Но дальше начались неожиданности. Дойдя до выхода из гавани, она вдруг стала на рейде и бросила якорь. Пассажиры заволновались: в чем дело, почему задержка?
Вскоре поползли слухи: мотоциклист привез капитану сообщение о том, что на пути следования «Дианы» обнаружены две немецкие подводные лодки и до наступления темноты судно не выйдет в море.
В каютах, салоне и на палубах все тревожно шушукались, качали головами и беспокойно переспрашивали друг друга: что-то будет?
Только в полночь, в кромешной тьме, судно, наконец, двинулось в путь и, бесшумно скользнув вокруг волнорезов, вышло в открытый океан.
«Диана» была товарно-пассажирским пароходом водоизмещением в 7000 тонн. Построенная в 20-х годах на английской верфи, она отличалась прочностью и устойчивостью, которые вообще свойственны британским судам. Но для 40-х годов это был уже несколько устаревший пароход. Ход его не превышал пятнадцати-шестнадцати узлов, и так как от Кейптауна до Ливерпуля было около 7000 миль, то все путешествие должно было занять примерно двадцать дней.
Знакомясь с судном, Степан заинтересовался тем, как была подготовлена «Диана» к возможной встрече с подводными лодками. Ничего утешительного он не узнал. На судне находилось около трехсот человек пассажиров и команды. На борту имелось десять шлюпок, каждая на тридцать – сорок человек. Арифметически как будто бы все обстояло благополучно. Но на случай катастрофы подготовлены были только три шлюпки; остальные не имели ни запасов воды и продовольствия, ни парусов, ни даже достаточного количества весел. Эта преступная небрежность еще более усилила неприязнь Степана к командиру судна.
В час дня в кают-компании был сервирован второй завтрак – ленч. Когда пришли советские путешественники, почти все места за столами уже были заняты. Как принято на море, на хозяйском месте главного стола восседал капитан, а справа и слева от него – наиболее почетные пассажиры. За другими столиками разместились остальные.
Советские путешественники остановились на мгновение в нерешительности, оглядывая кают-компанию в поисках свободных мест.
– Прикажете принести специальный столик? – услужливо предложил подскочивший к ним метрдотель.
Но, прежде чем Петров успел ответить, Таня воскликнула:
– Товарищи, вон там есть три свободных места!
И она указала на столик в дальнем углу, возле двери.
Метрдотель, брезгливо поморщившись, шепнул:
– Но ведь там цветные!
За угловым столиком сидели только двое: красивый мужчина с бронзовым лицом и ярко горящими глазами и белокурая женщина. Они дружески беседовали и, по-видимому, не замечали окружающих.
– Вот и прекрасно! – заметил Александр Ильич, направляясь к ним.
Маска услужливости сразу соскочила с лица метрдотеля. С подчеркнутой сухостью он бросил:
– Как вам будет угодно…
Подойдя к столику, Петров спросил у сидевших за ним:
– Эти места свободны? Вы разрешите?..
Щеки женщины внезапно покрылись румянцем, и она нерешительно ответила:
– Да, свободны…
Под любопытно-насмешливыми взглядами других пассажиров Степан, Таня и Александр Ильич заняли места.
– Будем знакомиться, – просто сказал Степан и представил соседям себя, жену и Потапова.
– Инженер Карло Таволато из Кейптауна… Моя жена – Мэри Таволато… – услышал он в ответ.
Завязался легкий разговор, связанный с предстоящим дальним путешествием. Скоро нетрудно было установить, что супруги Таволато – очень милая, приятная пара. К. концу обеда они вполне расположили к себе наших путешественников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100