После ленча Макгрегор спросил:
– Как бы вы хотели провести время?
– Покажите нам Багдад, – за всех попросил Степан.
– Багдад! Гарун-аль-Рашид! «Тысяча и одна ночь»!.. – мечтательно сказала Таня.
– Что ж, поедем, – согласился Макгрегор. – Только заранее предупреждаю: вы будете сильно разочарованы…
– Можно мне тоже поехать? – умоляюще протянула Люсиль. Девочка очень боялась отказа.
– Пожалуйста! – сразу ответили Макгрегор и Таня. В автомобиле Люсиль оказалась рядом с Таней и все время сидела, крепко прижавшись к ней.
Макгрегор оказался прав: столица Ирака – Багдад 1942 года – ничем не напоминала волшебный Багдад средневековья.
Город раскинулся по обе стороны реки Тигр, вдоль плоских, голых, накаленных горячим солнцем берегов. Центр находился на восточном берегу: здесь были правительственные здания, иностранные посольства, крупнейшие магазины, главные мечети. Это был сегодняшний день Багдада. На западном берегу будто застыл вчерашний день города: здесь медленно умирали в руинах призраки далекого прошлого. А ведь когда-то именно на этом берегу Тигра билось сердце Багдада. Именно здесь шумела яркая, пестрая, живая столица Гарун-аль-Рашида. Но это было одиннадцать веков назад! Сегодня тут уныло лепились полуразвалившиеся хижины да лениво бродили между ними голодные, облезлые собаки…
В городе были две-три широкие улицы европейского типа, десяток-другой больших зданий. Все остальное очень напоминало старый Тегеран. Пыльные, немощеные улицы, на которых едва могут разойтись два встречных ослика, крохотные лавочки и харчевни, полуголые ребятишки с язвами на теле, больные трахомой, женщины в паранджах, сгибающиеся под тяжестью своих нош, и главное – базары, базары, нищие, пестрые и пахучие восточные базары.
В Багдаде была старинная цитадель, были мечети, караван-сараи… Но все это не отличалось ни особой древностью, ни особой красотой – все, кроме Тигра, легендарной реки библейских сказаний. Впрочем… «Далеко Тигру до нашей Невы», – подумал Петров, с нежностью вспомнив многоводную северную красавицу.
Макгрегор стал пояснять, входя в роль гида:
– Багдад – очень древний город: ему около четырех тысяч лет. Он многих владык видел на своем веку: вавилонян, египтян, арабов, монголов, персов, турок, англичан… Самой блестящей эпохой в истории Багдада были примерно три столетия – от девятого до двенадцатого века нашей эры: время Гарун-аль-Рашида и его наследников. Арабские хроники передают, что население Багдада в те времена доходило до двух миллионов человек, а по расцвету искусств, наук, литературы Багдад соперничал с испанской Кордовой. Но потом, в начале шестнадцатого века, пришли турки и все разрушили. Они разрушили и город, и замечательную систему искусственного орошения, на которой покоилась до того экономика страны; они перебили и увели в рабство большую часть населения. От этого удара Багдад уже больше никогда не мог оправиться… А в двадцатом столетии сюда пришел британский империализм. Он тоже сделал свое дело. Результаты – перед вами…

Когда прогулка по Багдаду была закончена, заехали в большое кафе европейского типа. Пили кофе с ликером, ели пирожные.
Вдруг Люсиль, которая почти все время помалкивала, взволнованно обратилась к Макгрегору:
– Можно мне подойти к тому столику?.. Там сидят мои знакомые девочки с мамой.
Получив разрешение, она быстро скользнула между столиками кафе и присоединилась к своим подругам. Макгрегор засмеялся:
– Ну, теперь Люсиль сделает полный доклад о вас и мамаше и дочкам.
Действительно, девочка с большим жаром что-то рассказывала своим знакомым, а ее подруги осторожно и как бы невзначай бросали в сторону русских любопытные взгляды.
– Славная девочка! – улыбнулся Степан. – И такая живая! Я представлял себе английских детей немного флегматичными.
– Да ведь Люсиль не чистокровная англичанка, – ответил Макгрегор. – Ее отец шотландец, а мать гибралтарка.
– Гибралтарка? – удивился Степан и даже перевел это открытие Потапову, который, не зная языка, сидел и размышлял о чем-то своем.
– Да… вы, конечно, не знаете… – усмехнулся Макгрегор. – Что такое Гибралтар? Это скала, занимающая три квадратные мили. Со всех сторон она окружена Испанией, и на протяжении двух с половиной веков там происходило естественное смешение национальностей. В результате возникла особая этническая группа – гибралтарцы. Но, видимо, испанская кровь оказалась сильнее английской: почти все гибралтарцы брюнеты и отличаются большой живостью характера. Отец Люсиль, гидроинженер, в молодости служил в Гибралтарском порту. Там-то он и нашел себе жену.
Когда все вернулись домой, Люсиль, несмело подойдя к Тане, спросила:
– Миссис Петрова, не хотите ли вы посмотреть мое хозяйство?
– О, у тебя, оказывается, есть свое хозяйство! Конечно, я хочу на него взглянуть.
Люсиль сразу повеселела, взяла Таню за руку и повела в сад, расположенный за домом. Здесь к девочке радостно бросился белый остроносый шпиц. Высоко прыгая, он норовил лизнуть Люсиль в нос. А она весело отбивалась и кричала:
– Дэзи, Дэзи, постой!.. Тише, тише!
Потом все втроем – Люсиль, Таня и присмиревший Дэзи – подошли к клумбе с яркими и пестрыми цветами.
– Это моя клумба! – с гордостью заявила Люсиль. – Я сама ее вскапывала, сажала цветы, выпалывала сорняки…
Неподалеку от клумбы бил фонтан. Струи его падали в мраморный бассейн с золотыми рыбками.
Девочка вытащила из кармана хлебные крошки и стала бросать их в воду. Рыбки метнулись к добыче и закружились веселой стайкой.
Вдруг девочка как-то странно свистнула и прислушалась. Снова свистнула… Листья зелени под одним кустом зашевелились, из-под них выползла большая черепаха. Медленно, вразвалку приближалась она к Люсиль и, вытянув змеиную шею, смотрела на девочку черными глазками.
– Я ее зову Баба, – сообщила Люсиль, присаживаясь на корточки подле черепахи. – Она очень старая. Говорят – ей больше ста лет. – И, похлопав ладошкой по крепкому клетчатому панцирю, ласково сказала:– Подожди, Баба, немножко. Я тебе скоро принесу что-то очень вкусное…
Люсиль подняла на Таню свои большие синие глаза и сообщила:
– У меня есть еще еж. Колючка… Но он показывается только вечером или ночью, а днем его ни за что не найти… А теперь, миссис Петрова, пойдемте в мою комнату, – мне хочется все показать вам, все мои вещи!
– Ну что ж, пойдем, – согласилась Таня.
В большой и светлой комнате Люсиль стояли две кровати, покрытые белоснежными одеялами. В углу был шкаф для платья, а напротив висело длинное и узкое зеркало. На маленьком столе находились письменные принадлежности и две вазы с цветами. Над столом висела книжная полка. Все было чисто, уютно и как-то особенно свежо.
– А что ты сейчас читаешь? – спросила Таня.
– Я люблю Киплинга, – ответила девочка и, взяв со стола книжку, протянула ее Тане. – Особенно мне нравится рассказ «Elephant Boy».
– А Диккенса ты знаешь? – поинтересовалась Таня.
– Мистер Макгрегор недавно дал мне прочитать «Оливера Твиста». Но там все так печально… – разочарованно протянула Люсиль.
– А русских писателей ты читала?
– Русских? – Девочка задумалась, но потом, видимо вспомнив что-то, радостно закивала головой. – Мистер Макгрегор дал мне рассказы Горького… Очень интересно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100