– Я поговорю с Джулианом, дорогая. Больше этого не случится. Даю слово, это не повторится. Прошу прощения за то, что это произошло в моем собственном доме, где ты находишься под моей защитой.
Луиза внезапно вскочила и решительно взглянула на графа.
– Ребекке следовало бы быть с Дэвидом, – сказала она. – И с Чарльзом. Она принадлежит именно им. А сейчас оторвана от них. Достаточно посмотреть на нее, чтобы понять это.
Граф безмолвно пристально смотрел на нее.
– Ты можешь что-нибудь с этим сделать? – спросила она.
– Я для тебя на все готов, – ответил он. – Но я не Господь Бог. Боюсь, в данном случае это не в моих силах. Мне пришлось бы выбирать, чье сердце разбить. Ребекка вышла замуж за Джулиана. Вышла по любви. А свадебные клятвы приносятся на всю жизнь.
Луиза вздохнула. Теперь она выглядела не столь напряженной.
– Все это так несправедливо, – заметила она. – Жизнь вообще несправедлива. И мне кажется, что ты, Уильям, если уж на то пошло, создал бы во всех отношениях гораздо более гармоничное мироздание, чем это удалось Господу Богу.
Граф довольно рассмеялся и привлек ее в объятия.
– Только бы викарий не услышал твои богохульства. Завтра я кое-что выскажу Джулиану. Я не допущу, чтобы ты расстраивалась, особенно в такой период… А кто у нас будет на этот раз – мальчик или девочка?
– Ты хочешь мальчика? – взглянув ему в глаза, спросила она. – Это имеет для тебя какое-то значение?
– Ни малейшего, – ответил он. – Я ведь и сейчас одинаково люблю и сына, и дочь. Пол нашего ребенка не имеет абсолютно никакого значения.
– А вот я хотела бы сына, – призналась Луиза. – Несмотря на то, что я тебе рассказала, не выставляй их. Здесь у Ребекки по крайней мере есть мы.
– Ш-ш, – произнес он. – Я собираюсь уложить тебя в постель и хочу, чтобы ты уснула, а не тревожилась понапрасну. Ты меня понимаешь?
– Да, милорд, – ответила Луиза. Напряженное выражение стало быстро исчезать с ее лица, и она наконец улыбнулась.
* * *
Ребекка и Джулиан все еще проводили много времени вместе. Но не все время, как это было в первую неделю. Они по-прежнему беседовали, улыбались, обнимались, целовались. Однако былой откровенности между ними больше не было. Ребекка не могла отделаться от чувства вины за то, что она оказалась плохой женой. Она не дала мужу того, на что он имеет полное право и в чем, как она знала, он так нуждается. Порой ей хотелось подчиниться велению долга, как раньше, и пригласить Джулиана к себе в постель. Но Ребекка не могла себя заставить пойти на такой шаг.
Она была не в силах избавиться от мысли, которая засела в ее голове с той самой первой ночи: ее тело принадлежит Дэвиду. Но Ребекка знала, что это не так, что она никогда уже не будет принадлежать Дэвиду. Вместе с тем она теперь была не в состоянии отдаться никакому другому мужчине, даже своему мужу – Джулиану. Она, правда, предполагала, что настанет время, когда ей, придется это сделать. Она едва ли сможет отказывать мужу в своей благосклонности на протяжении всей жизни. Однако в данный момент Ребекка предпочитала об этом не думать. Она все равно никак не могла ускорить события.
Порой Джулиана покидало его лучезарное настроение, Ребекка понимала, в чем дело, и не осуждала мужа. Она тяжело переживала за него. Ведь она его по-прежнему очень любит. Так же сильно, как и всегда. И это приводило ее в замешательство. Как можно одновременно и любить, и не любить? Она простила Джулиану вспышки ярости и отчаяния – столь редкие и не такие уж бурные.
Иногда, когда Ребекка и Джулиан целовались, он губами раскрывал ее рот и вводил внутрь него язык, чего раньше никогда не делал. Именно так целовал Ребекку Дэвид, но такие же поцелуи Джулиана казались ей почему-то оскорбительными, будто этим он хотел лишь шокировать ее. Однажды в экипаже он распахнул ее жакет и блузку, схватил супругу за плечи и повернул к окну так, чтобы при свете посмотреть на ее обнаженные груди над верхним обрезом корсета. И вновь казалось, что он так поступает не столько из сексуальных побуждений, сколько из желания шокировать жену. Через некоторое время он отпустил Ребекку и наблюдал, как она дрожащими руками стала приводить себя в порядок.
Иногда Джулиан напоминал ей об их детстве и некоторых дурных поступках и жестокостях, за которые наказывали Дэвида. Будто хотел наказать жену этими воспоминаниями.
Но это были лишь неприятные мелочи на фоне его нормального поведения. Как правило, он держался весело и обращался с Ребеккой ласково и нежно. Она была ему более чем признательна за то, что он проявляет терпение и не приходит к ней по ночам. Больше всего она хотела оказаться способной вновь дарить ему свою любовь. Если бы только тогда из Крыма пришло правильное сообщение! Конечно, в этом случае Ребекка испытывала бы жестокие душевные муки, сознавая, что Джулиан тяжело ранен и попал в плен. Она бы себе места не находила, так долго не получая от него никаких вестей. Но по крайней мере ее сердце тогда по-прежнему полностью принадлежало бы Джулиану, и теперь к ее радости не примешивались бы никакие другие чувства. Тогда бы в ее жизнь не вошел Дэвид. Тогда у нее не появился бы Чарльз.
Но она не может вообразить мир, в котором не было бы Чарльза. Не может представить себе жизнь без Дэвида. Она не способна вернуться назад в то время, когда она еще не вышла за него замуж.
Всякий раз, когда удавалось, Ребекка выходила из дома одна. Порой шла милю за милей и потом не помнила, где же она побывала. Иногда заглядывала в гости к Флоре Эллис.
Флора была счастлива. Мистер Чемберс, джентльмен, арендующий дом Хораса и вот уже долгое время ухаживавший за Флорой, на Рождество предложил ей руку и сердце. Они решили пожениться летом. Ребекка убедилась, насколько это приятно – видеть свою подругу счастливой. До чего же хорошо узнать, что хоть у кого-то дела идут прекрасно. Оказалось, что мистер Чемберс очень любит Ричарда и готов принять его как собственного сына.
Ричард выглядел как обычно – смышленый и веселый мальчуган со сверкающими глазами и нежной, обаятельной улыбкой.
– Наступит день, когда он будет этой улыбкой и этими глазами разить девушек наповал, – со смехом сказала Ребекка Флоре. – Он вырастет красавцем.
Ребекке было больно видеть сына Дэвида, больно сознавать, что у него два сына, а не только один Чарльз. Но Ричард ничем не напоминал ей Чарльза, хотя она и пыталась обнаружить в ребенке Флоры какое-то сходство со своим собственным сыном. У Ричарда были волосы Дэвида и его овал лица. У Чарльза были глаза Дэвида, и чертами лица он тоже неуловимо напоминал отца.
– Вы потеряли в весе, – сказала ей однажды Флора, когда они сидели, попивая чай, за кухонным столом.
– Это мечта всякой женщины, – сказала Ребекка. – Я уверена, что вес – это как раз то, что стоит терять.
– Нет, – возразила Флора. – Вы были как раз в нужной норме. Вы собираетесь навсегда остаться в Крейборне?
– Как только Джулиан уладит свои дела, мы намерены отправиться в путешествие. Я едва могу дождаться этого. Я просто сгораю от желания пуститься в дорогу.
– Неужели? – спросила Флора, бросив на собеседницу проницательный взгляд.
Флора была единственным человеком, которому Ребекка в какой-то степени поверяла свои секреты. В эти дни она не могла открывать свои сердечные тайны даже Луизе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109