Но не исключено, что такова была хитрость: не раскрывать до времени всех карт относительно участников заговора.
Через 27 лет после покушения в кремлевской библиотеке ЦИК, в хрущевские времена «Правда» опубликовала версию, мало похожую на правду: будто падение с постов, а затем и расстрел Енукидзе потребовались Сталину для того, чтобы возвеличить свою роль в истории революционного движения на Кавказе. Этот домысел показывает то ли убогость, то ли извращенность мышления его авторов. Кстати, общеизвестно, что Сталин как раз воспротивился постановке во МХАТе пьесы Михаила Булгакова «Батум», посвященной его, Сталина, революционным «подвигам».
В связи с «кремлевским делом» Петерсон отделался на удивление легко, скорее всего благодаря Ягоде. Петерсона сняли с поста коменданта Кремля не за близость к Троцкому, не за потерю бдительности и преступную халатность при исполнении служебных обязанностей, а всего лишь «за отсутствие большевистского руководства подчиненной комендатурой».
Его перевели на должность помощника командующего Киевским военным округом. Командующим, взявшим к себе проштрафившегося коменданта Кремля, был член ЦК ВКП(б) И.Е. Якир, друг М.Н. Тухачевского и Я.Б. Гамарника.
Вообще, всех тех, кого обвинили в 1937 году в военном заговоре, связывала многолетняя дружба. Так, был близок не только к Енукидзе, но и к Тухачевскому начальник Московского военного округа А.И. Корк, а его помощник Б.М. Фельдман и вовсе был давним закадычным другом и долгое время подчиненным Тухачевского.
В «клубке», связывающем крупных военачальников, важная нить вела к Яну Борисовичу Гамарнику — второму по рангу человеку в Красной армии, руководителю ее политического аппарата. Он осуществлял политический контроль над вооруженными силами. До революции он вел подпольную работу, затем руководил крупными партийными организациями, возглавлял ЦК КП(б) Белоруссии. Со Сталиным у него были расхождения в 1923 году, из-за чего Гамарник был переведен из Киева во Владивосток. Затем их отношения наладились.
Хорошие отношения были у Гамарника с Тухачевским (они были тесно связаны по службе), а также с Енукидзе. По воспоминаниям дочери Гамарника В.Я. Кочневой, к числу его ближайших друзей принадлежали Якир и Уборевич. В 1919 году Якир командовал Южной группой войск, членом реввоенсовета которой был Гамарник. Затем Якир командовал войсками на Украине; был избран кандидатом, а потом и членом ЦК ВКП(б).
А командующим Белорусским округом был Уборевич. Однако он был понижен в должности после того, как поступил донос о его бонапартистских наклонностях.
Конечно, вовсе не обязательно заговорщики-командиры устраивали тайные сходки, на которых обсуждали варианты умерщвления Сталина и его соратников. Скорее всего, они вовлекались в заговор постепенно (примерно так, как сговаривались Енукидзе и Тухачевский), и поначалу ограничивались личными встречами и обменом мнений по поводу политической ситуации в стране и за ее пределами, обсуждением, а то и осуждением генеральной линии, проводимой Сталиным.
«Клубок» складывался постепенно, и не все его нити были одинаково прочны. Всех этих людей связывали прежде всего личные доверительные отношения.
Якир, вероятно, привлек к заговору В.М. Примакова, человека очень решительного, командира Червонных казаков в Гражданскую войну, склонного к рискованным авантюрам. Он руководил советским военным вмешательством в дела Афганистана в 1928 году.
Для Тухачевского не составило большого труда привлечь на свою сторону В.К. Путну — командующего Приморской группой войск на Дальнем Востоке, своего давнего приятеля и соратника. Так обозначилось ядро военного заговора, в центре которого находился Тухачевский. Не исключено, что некоторые из входивших в этот своеобразный штаб лиц не были ознакомлены со всеми вариантами заговора и его конечной целью. Главное, в нужную минуту они были готовы к взаимной поддержке.
Однако произвести государственный переворот силами одних лишь военных было слишком опасно. Чем больше людей вовлекалось в заговор, тем реальнее становилась возможность разоблачения. В сталинской системе руководства соблюдался определенный баланс между партийными органами, ведомством государственной безопасности и вооруженными силами, которые к тому же были связаны между собой.
Заговорщикам требовалось надежное прикрытие «с тыла». И оно нашлось.
На фотографиях руководства страны тех лет нередко можно видеть, как во время официальных церемоний рядом с Тухачевским и Гамарником стоит человек, обладавший большой властью и огромным влиянием, а также колоссальными возможностями. Это — Г.Г. Ягода, ставший Наркомом внутренних дел СССР в июне 1934 года.
С Тухачевским Ягода близко познакомился еще в Гражданскую войну, когда занимал руководящие посты в Высшей военной инспекции. С 1922 по 1929 год Ягода возглавлял особый отдел ОГПУ, курировавший вооруженные силы СССР, и, по всей вероятности, был осведомлен о «бонапартистских» наклонностях Тухачевского. Согласно правдоподобной версии, Ягода совместно с Тухачевским проводил репрессивную операцию под кодовым названием «Весна» (мы уже о ней упоминали), во время которой были арестованы многие бывшие царские и белогвардейские офицеры, в том числе вернувшиеся из эмиграции.
Что же связывало всех этих людей идеологически?
По мнению Ю.Н. Жукова: «Часть наиболее сознательных, убежденных и, вместе с тем, самых активных коммунистов, особенно участники революции и гражданской войны, сохраняли собственное мнение по всем возникавшим проблемам, не желая ни принимать новый курс Сталина, ни становиться откровенными конформистами…
Енукидзе и Петерсон, Ягода и его заместители по наркомату, начальники отделов относились именно к такой категории большевиков. К тем, кого называли непреклонными, несгибаемыми». Их недовольство вызвали перемены во внешней политике: вступление СССР в Лигу Наций (ранее считавшейся буржуазной антисоветской организацией), сближение с Западом против Германии. Во внутренней политике ими не приветствовалась, как считает Ю.Н. Жуков, прежде всего подготовка к принятию новой Конституции. В ее проекте был задекларирован отказ от жесткого классового принципа…
Жукову хотелось бы возразить в одном: вряд ли можно называть крупных советских руководителей 30-х годов непреклонными, несгибаемыми большевиками. Они во многом превратились в очень важных вельмож. Такое превращение за 15 лет после революции вполне объяснимо.
Более логично предположить, что не случайно возникновение «Клубка» относится к тем годам, когда страна испытывала большие трудности, руководящее положение Сталина оказалось под угрозой, а его генеральная линия, прежде всего во внутренней политике, стала вызывать серьезные сомнения. О замене Сталина и его сторонников думали не только партийные лидеры.
Вспомним к тому же события 1933 года в Германии: приход Гитлера к власти и последовавший за этим разгром Германской компартии. Это было серьезнейшее поражение Коминтерна за все годы его существования: он потерял вторую по численности свою секцию в Европе.
В немалой степени это поражение было вызвано директивой Сталина, которая требовала от немецких коммунистов вести борьбу с социал-демократами, вместо создания с ними единого антигитлеровского фронта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Через 27 лет после покушения в кремлевской библиотеке ЦИК, в хрущевские времена «Правда» опубликовала версию, мало похожую на правду: будто падение с постов, а затем и расстрел Енукидзе потребовались Сталину для того, чтобы возвеличить свою роль в истории революционного движения на Кавказе. Этот домысел показывает то ли убогость, то ли извращенность мышления его авторов. Кстати, общеизвестно, что Сталин как раз воспротивился постановке во МХАТе пьесы Михаила Булгакова «Батум», посвященной его, Сталина, революционным «подвигам».
В связи с «кремлевским делом» Петерсон отделался на удивление легко, скорее всего благодаря Ягоде. Петерсона сняли с поста коменданта Кремля не за близость к Троцкому, не за потерю бдительности и преступную халатность при исполнении служебных обязанностей, а всего лишь «за отсутствие большевистского руководства подчиненной комендатурой».
Его перевели на должность помощника командующего Киевским военным округом. Командующим, взявшим к себе проштрафившегося коменданта Кремля, был член ЦК ВКП(б) И.Е. Якир, друг М.Н. Тухачевского и Я.Б. Гамарника.
Вообще, всех тех, кого обвинили в 1937 году в военном заговоре, связывала многолетняя дружба. Так, был близок не только к Енукидзе, но и к Тухачевскому начальник Московского военного округа А.И. Корк, а его помощник Б.М. Фельдман и вовсе был давним закадычным другом и долгое время подчиненным Тухачевского.
В «клубке», связывающем крупных военачальников, важная нить вела к Яну Борисовичу Гамарнику — второму по рангу человеку в Красной армии, руководителю ее политического аппарата. Он осуществлял политический контроль над вооруженными силами. До революции он вел подпольную работу, затем руководил крупными партийными организациями, возглавлял ЦК КП(б) Белоруссии. Со Сталиным у него были расхождения в 1923 году, из-за чего Гамарник был переведен из Киева во Владивосток. Затем их отношения наладились.
Хорошие отношения были у Гамарника с Тухачевским (они были тесно связаны по службе), а также с Енукидзе. По воспоминаниям дочери Гамарника В.Я. Кочневой, к числу его ближайших друзей принадлежали Якир и Уборевич. В 1919 году Якир командовал Южной группой войск, членом реввоенсовета которой был Гамарник. Затем Якир командовал войсками на Украине; был избран кандидатом, а потом и членом ЦК ВКП(б).
А командующим Белорусским округом был Уборевич. Однако он был понижен в должности после того, как поступил донос о его бонапартистских наклонностях.
Конечно, вовсе не обязательно заговорщики-командиры устраивали тайные сходки, на которых обсуждали варианты умерщвления Сталина и его соратников. Скорее всего, они вовлекались в заговор постепенно (примерно так, как сговаривались Енукидзе и Тухачевский), и поначалу ограничивались личными встречами и обменом мнений по поводу политической ситуации в стране и за ее пределами, обсуждением, а то и осуждением генеральной линии, проводимой Сталиным.
«Клубок» складывался постепенно, и не все его нити были одинаково прочны. Всех этих людей связывали прежде всего личные доверительные отношения.
Якир, вероятно, привлек к заговору В.М. Примакова, человека очень решительного, командира Червонных казаков в Гражданскую войну, склонного к рискованным авантюрам. Он руководил советским военным вмешательством в дела Афганистана в 1928 году.
Для Тухачевского не составило большого труда привлечь на свою сторону В.К. Путну — командующего Приморской группой войск на Дальнем Востоке, своего давнего приятеля и соратника. Так обозначилось ядро военного заговора, в центре которого находился Тухачевский. Не исключено, что некоторые из входивших в этот своеобразный штаб лиц не были ознакомлены со всеми вариантами заговора и его конечной целью. Главное, в нужную минуту они были готовы к взаимной поддержке.
Однако произвести государственный переворот силами одних лишь военных было слишком опасно. Чем больше людей вовлекалось в заговор, тем реальнее становилась возможность разоблачения. В сталинской системе руководства соблюдался определенный баланс между партийными органами, ведомством государственной безопасности и вооруженными силами, которые к тому же были связаны между собой.
Заговорщикам требовалось надежное прикрытие «с тыла». И оно нашлось.
На фотографиях руководства страны тех лет нередко можно видеть, как во время официальных церемоний рядом с Тухачевским и Гамарником стоит человек, обладавший большой властью и огромным влиянием, а также колоссальными возможностями. Это — Г.Г. Ягода, ставший Наркомом внутренних дел СССР в июне 1934 года.
С Тухачевским Ягода близко познакомился еще в Гражданскую войну, когда занимал руководящие посты в Высшей военной инспекции. С 1922 по 1929 год Ягода возглавлял особый отдел ОГПУ, курировавший вооруженные силы СССР, и, по всей вероятности, был осведомлен о «бонапартистских» наклонностях Тухачевского. Согласно правдоподобной версии, Ягода совместно с Тухачевским проводил репрессивную операцию под кодовым названием «Весна» (мы уже о ней упоминали), во время которой были арестованы многие бывшие царские и белогвардейские офицеры, в том числе вернувшиеся из эмиграции.
Что же связывало всех этих людей идеологически?
По мнению Ю.Н. Жукова: «Часть наиболее сознательных, убежденных и, вместе с тем, самых активных коммунистов, особенно участники революции и гражданской войны, сохраняли собственное мнение по всем возникавшим проблемам, не желая ни принимать новый курс Сталина, ни становиться откровенными конформистами…
Енукидзе и Петерсон, Ягода и его заместители по наркомату, начальники отделов относились именно к такой категории большевиков. К тем, кого называли непреклонными, несгибаемыми». Их недовольство вызвали перемены во внешней политике: вступление СССР в Лигу Наций (ранее считавшейся буржуазной антисоветской организацией), сближение с Западом против Германии. Во внутренней политике ими не приветствовалась, как считает Ю.Н. Жуков, прежде всего подготовка к принятию новой Конституции. В ее проекте был задекларирован отказ от жесткого классового принципа…
Жукову хотелось бы возразить в одном: вряд ли можно называть крупных советских руководителей 30-х годов непреклонными, несгибаемыми большевиками. Они во многом превратились в очень важных вельмож. Такое превращение за 15 лет после революции вполне объяснимо.
Более логично предположить, что не случайно возникновение «Клубка» относится к тем годам, когда страна испытывала большие трудности, руководящее положение Сталина оказалось под угрозой, а его генеральная линия, прежде всего во внутренней политике, стала вызывать серьезные сомнения. О замене Сталина и его сторонников думали не только партийные лидеры.
Вспомним к тому же события 1933 года в Германии: приход Гитлера к власти и последовавший за этим разгром Германской компартии. Это было серьезнейшее поражение Коминтерна за все годы его существования: он потерял вторую по численности свою секцию в Европе.
В немалой степени это поражение было вызвано директивой Сталина, которая требовала от немецких коммунистов вести борьбу с социал-демократами, вместо создания с ними единого антигитлеровского фронта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107