Царит полная неопределенность, открывающая широкий простор для всяких фантастических предположений.
В обстановке этой неопределенности вдруг появляются рекогносцировочные группы и команды квартирьеров румынских частей. Они рассказывают о целой армии, которая подходит с юга. Будто через всю Южную Украину уже мчатся кавалькады, а колонны свежих войск находятся от нас всего на расстоянии пятидневного перехода. Вот и разгадка! Сфинкс перестает таинственно улыбаться и наконец произносит долгожданное: смена частей! Участки, опорные пункты и заграждения передаются на местности и по карте, день и ночь происходят командные совещания. Еще два-три дня – и дело кончено, последний солдат нашей дивизии покинет передовую.
21 сентября. Разговор с начальником оперативного отдела штаба дивизии. По своей карте он показывает мне обстановку на соседнем участке. Прибывший с северо-запада танковый батальон играет в эти дни роль своего рода пожарной команды, выручающей итальянцев. Подполковник сияет от радости:
– Через день все снова будет «олрайт», одной заботой станет меньше. А еще через пару дней нам больше нет дела до фронта. Да, слушайте, только сейчас вспомнил! Идите к генералу, вам здорово повезло!
Через четверть часа я, счастливый и улыбающийся, сижу в своей машине. В планшете у меня отпускное свидетельство, плацкарта и путевой лист до Харькова. Отправлюсь послезавтра же, хотя по расписанию поезд для отпускников уходит только 2 октября. А может быть, удастся сесть на самолет, тогда сэкономлю массу времени. Мысленно я уже в Германии, там, где меня ждут. Вот обрадуется жена! Ведь через несколько дней она услышит мой голос по телефону!
Отпуск с берегов Дона
В то время как наши войска на Дону изо дня в день выдерживают тяжелые испытания, а несколько сот километров восточнее, в кварталах Сталинграда, грохочет битва, я по пыльным дорогам еду на запад. Справа и слева сельский ландшафт. На полях работают женщины и девушки. Время от времени нашей машине приходится резко принимать вправо, чтобы пропустить движущиеся навстречу, к фронту, колонны войск. Это румыны, солдаты свежие, крепкие. Но по лицам видно, что они не сами выбрали себе маршрут, ведущий их в битву. Отличные кони: длинные шеи и мощные крупы блестят на солнце. Но вооружение устарелое и в такой войне, как нынешняя, имеет скорее лишь моральную силу. 37-миллиметровым противотанковым пушкам, которые катятся на восток, по-настоящему место только в музее. Они показали свою непригодность еще во время зимнего наступления, советские танки просто расплющивали их.
На следующий день я уже на аэродроме «Харьков-Норд». Мне повезло: вместе 9 унтер-офицером Эмитом дали место в связном самолете, который летит в Винницу. Только бы долететь, а уж оттуда как-нибудь доберемся. Погода хорошая, самолет набирает все большую высоту. Кабина дрожит от гула. Внизу поля, леса, дороги, реки.
Это Украина. Год назад здесь бушевали бои и мы были в самой их гуще. Теперь она проходит перед нами, как в фильме. Куда ни бросишь взгляд – чернозем. Это край, который в ходе веков манил к себе многих иноземных королей и властителей и пережил нашествие многих грабительских полчищ. Стоит только полистать учебник истории. В нем прочтешь и о греках, и о готах, и о гуннах, и о скандинавских викингах, воздвигавших свои замки на берегах Днепра, и о Батые и Золотой орде, которая выжимала пот из многих поколений крестьян, облачаясь за счет их труда в шелка и бархат. Здесь окончательно изменило военное счастье шведскому королю Карлу XII. На этой земле еще в первую мировую войну побывали германские войска, а потом Пилсудский. Богатый край эта Украина, огромная житница. Рассказывают, недавно в кругу высшего офицерства Геббельс говорил насчет ее большой ценности: после великих побед, одержанных на Западе, Германии с 1940 года приходится одной кормить всю Европу, а так как запланированный «новый порядок» с пустым желудком не установишь, германскому руководству пришлось в 1941 году напасть на Советский Союз и захватить Украину.
Приземляемся. Эмиг берет свои вещи, завернутые в плащ-палатку, я – чемодан. Выходим из самолета.
По тенистой аллее автобус везет нас в город. Въезжаем в Винницу. Здесь ставка верховного командования и местонахождение ряда высших органов. За фасадами симпатичных на вид домов течет жизнь, напоминающая по своему темпу и лихорадочности какую-нибудь западноевропейскую столицу… Словно в Берлине на Унтер-ден-Линден, мчатся по мостовой автомашины – большие, побольше и огромные, не обращая ни малейшего внимания на переходящих улицу пешеходов. В машинах восседают высшие нацистские чины, надменно взирающие из-под полуопущенных век. Новая, с иголочки, форма призвана подчеркнуть всю важность их существования и все величие их задач. Коричневые мундиры с золотом и орлами сверхэлегантно сидят на их упитанных телах. Исхудавших фронтовых офицеров, болтающихся по улицам в ожидании ближайшего поезда, который увезет их в отпуск в Германию, просто не замечают и уж тем более не отдают им чести. Мы отвечаем тем же, не раз мысленно провожая недобрым словом этих коричнево-золотых «героев».
По двое и по трое встречаются нам стройные солдатики женского пола, амазонки в серо-голубой форме связисток, из-под пилоточек, с шиком сдвинутых набекрень, вьются кудряшки. Они кажутся неизбежными спутницами тыловиков, но время от времени бросают взгляды и на нас. Нам не до них: нас ждут дома.
В ставке верховного командования я встречаю своего старого друга капитана Роммингера. Открыв одну из многих дверей, вдруг вижу его прямо перед собой. Он немного выше меня, светлые волосы зачесаны на пробор, энергичный подбородок чуть выдвинут вперед. Совсем не изменился. Даже с большими звенящими шпорами. Он носил их, верно, еще юнцом в отцовском поместье. Несколько лет мы служили в одном гарнизоне, стояли в строю на одном и том же казарменном дворе и вместе ездили верхом, иногда приглашали друг друга в гости выпить хорошего вина. Но все это было давно. В Бельгии Роммингера тяжело ранило, вместо правой руки у него протез, теперь он адъютант у одного генерала.
Как я слышал, каждую ночь из Винницы отправляется курьерский поезд, прибывающий в Берлин через тридцать шесть часов. Кладу в нагрудный карман билет в спальный вагон. Роммингер закрывает свою лавочку и говорит:
– Ну так, а теперь приглашаю тебя в наше офицерское казино. Ты наверняка голоден.
Он берет меня под руку. Идти недалеко. И уже скоро мы входим в не очень большой зал, обставленный со вкусом, с удобными креслами и столами, покрытыми белыми скатертями. Два стола заняты. Офицеры в высоких чинах и с невыразительными лицами отрываются от своих бокалов с искрящимся вином и кивком головы отвечают на мое приветствие, бросая довольно критические взгляды на мой мундир.
– Идем сядем вон в тот уголок. Ради бога не думай произвести впечатление на этих людей! Они того не стоят. Некоторые околачиваются здесь только потому, что у них племянничек в СС.
– А у вас это имеет такое значение?
– Еще какое! Просто поразился бы, сунув нос за кулисы. Ты ведь знаешь заповеди германского солдата: сила воли, рвение и протекция! Это и здесь сохраняет свою силу.
Денщик приносит бенедиктин. Вино возбуждает аппетит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
В обстановке этой неопределенности вдруг появляются рекогносцировочные группы и команды квартирьеров румынских частей. Они рассказывают о целой армии, которая подходит с юга. Будто через всю Южную Украину уже мчатся кавалькады, а колонны свежих войск находятся от нас всего на расстоянии пятидневного перехода. Вот и разгадка! Сфинкс перестает таинственно улыбаться и наконец произносит долгожданное: смена частей! Участки, опорные пункты и заграждения передаются на местности и по карте, день и ночь происходят командные совещания. Еще два-три дня – и дело кончено, последний солдат нашей дивизии покинет передовую.
21 сентября. Разговор с начальником оперативного отдела штаба дивизии. По своей карте он показывает мне обстановку на соседнем участке. Прибывший с северо-запада танковый батальон играет в эти дни роль своего рода пожарной команды, выручающей итальянцев. Подполковник сияет от радости:
– Через день все снова будет «олрайт», одной заботой станет меньше. А еще через пару дней нам больше нет дела до фронта. Да, слушайте, только сейчас вспомнил! Идите к генералу, вам здорово повезло!
Через четверть часа я, счастливый и улыбающийся, сижу в своей машине. В планшете у меня отпускное свидетельство, плацкарта и путевой лист до Харькова. Отправлюсь послезавтра же, хотя по расписанию поезд для отпускников уходит только 2 октября. А может быть, удастся сесть на самолет, тогда сэкономлю массу времени. Мысленно я уже в Германии, там, где меня ждут. Вот обрадуется жена! Ведь через несколько дней она услышит мой голос по телефону!
Отпуск с берегов Дона
В то время как наши войска на Дону изо дня в день выдерживают тяжелые испытания, а несколько сот километров восточнее, в кварталах Сталинграда, грохочет битва, я по пыльным дорогам еду на запад. Справа и слева сельский ландшафт. На полях работают женщины и девушки. Время от времени нашей машине приходится резко принимать вправо, чтобы пропустить движущиеся навстречу, к фронту, колонны войск. Это румыны, солдаты свежие, крепкие. Но по лицам видно, что они не сами выбрали себе маршрут, ведущий их в битву. Отличные кони: длинные шеи и мощные крупы блестят на солнце. Но вооружение устарелое и в такой войне, как нынешняя, имеет скорее лишь моральную силу. 37-миллиметровым противотанковым пушкам, которые катятся на восток, по-настоящему место только в музее. Они показали свою непригодность еще во время зимнего наступления, советские танки просто расплющивали их.
На следующий день я уже на аэродроме «Харьков-Норд». Мне повезло: вместе 9 унтер-офицером Эмитом дали место в связном самолете, который летит в Винницу. Только бы долететь, а уж оттуда как-нибудь доберемся. Погода хорошая, самолет набирает все большую высоту. Кабина дрожит от гула. Внизу поля, леса, дороги, реки.
Это Украина. Год назад здесь бушевали бои и мы были в самой их гуще. Теперь она проходит перед нами, как в фильме. Куда ни бросишь взгляд – чернозем. Это край, который в ходе веков манил к себе многих иноземных королей и властителей и пережил нашествие многих грабительских полчищ. Стоит только полистать учебник истории. В нем прочтешь и о греках, и о готах, и о гуннах, и о скандинавских викингах, воздвигавших свои замки на берегах Днепра, и о Батые и Золотой орде, которая выжимала пот из многих поколений крестьян, облачаясь за счет их труда в шелка и бархат. Здесь окончательно изменило военное счастье шведскому королю Карлу XII. На этой земле еще в первую мировую войну побывали германские войска, а потом Пилсудский. Богатый край эта Украина, огромная житница. Рассказывают, недавно в кругу высшего офицерства Геббельс говорил насчет ее большой ценности: после великих побед, одержанных на Западе, Германии с 1940 года приходится одной кормить всю Европу, а так как запланированный «новый порядок» с пустым желудком не установишь, германскому руководству пришлось в 1941 году напасть на Советский Союз и захватить Украину.
Приземляемся. Эмиг берет свои вещи, завернутые в плащ-палатку, я – чемодан. Выходим из самолета.
По тенистой аллее автобус везет нас в город. Въезжаем в Винницу. Здесь ставка верховного командования и местонахождение ряда высших органов. За фасадами симпатичных на вид домов течет жизнь, напоминающая по своему темпу и лихорадочности какую-нибудь западноевропейскую столицу… Словно в Берлине на Унтер-ден-Линден, мчатся по мостовой автомашины – большие, побольше и огромные, не обращая ни малейшего внимания на переходящих улицу пешеходов. В машинах восседают высшие нацистские чины, надменно взирающие из-под полуопущенных век. Новая, с иголочки, форма призвана подчеркнуть всю важность их существования и все величие их задач. Коричневые мундиры с золотом и орлами сверхэлегантно сидят на их упитанных телах. Исхудавших фронтовых офицеров, болтающихся по улицам в ожидании ближайшего поезда, который увезет их в отпуск в Германию, просто не замечают и уж тем более не отдают им чести. Мы отвечаем тем же, не раз мысленно провожая недобрым словом этих коричнево-золотых «героев».
По двое и по трое встречаются нам стройные солдатики женского пола, амазонки в серо-голубой форме связисток, из-под пилоточек, с шиком сдвинутых набекрень, вьются кудряшки. Они кажутся неизбежными спутницами тыловиков, но время от времени бросают взгляды и на нас. Нам не до них: нас ждут дома.
В ставке верховного командования я встречаю своего старого друга капитана Роммингера. Открыв одну из многих дверей, вдруг вижу его прямо перед собой. Он немного выше меня, светлые волосы зачесаны на пробор, энергичный подбородок чуть выдвинут вперед. Совсем не изменился. Даже с большими звенящими шпорами. Он носил их, верно, еще юнцом в отцовском поместье. Несколько лет мы служили в одном гарнизоне, стояли в строю на одном и том же казарменном дворе и вместе ездили верхом, иногда приглашали друг друга в гости выпить хорошего вина. Но все это было давно. В Бельгии Роммингера тяжело ранило, вместо правой руки у него протез, теперь он адъютант у одного генерала.
Как я слышал, каждую ночь из Винницы отправляется курьерский поезд, прибывающий в Берлин через тридцать шесть часов. Кладу в нагрудный карман билет в спальный вагон. Роммингер закрывает свою лавочку и говорит:
– Ну так, а теперь приглашаю тебя в наше офицерское казино. Ты наверняка голоден.
Он берет меня под руку. Идти недалеко. И уже скоро мы входим в не очень большой зал, обставленный со вкусом, с удобными креслами и столами, покрытыми белыми скатертями. Два стола заняты. Офицеры в высоких чинах и с невыразительными лицами отрываются от своих бокалов с искрящимся вином и кивком головы отвечают на мое приветствие, бросая довольно критические взгляды на мой мундир.
– Идем сядем вон в тот уголок. Ради бога не думай произвести впечатление на этих людей! Они того не стоят. Некоторые околачиваются здесь только потому, что у них племянничек в СС.
– А у вас это имеет такое значение?
– Еще какое! Просто поразился бы, сунув нос за кулисы. Ты ведь знаешь заповеди германского солдата: сила воли, рвение и протекция! Это и здесь сохраняет свою силу.
Денщик приносит бенедиктин. Вино возбуждает аппетит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93