Узнав о ней в Сочи, подумал, что это вполне закономерный финал: убили его за то, что кто-то из ему подчиненных взял солидный куш за спирт. Ничего другого, за что могли покушаться на Миколуцкого, на Могилевщине в то время не было: ни шины, ни химические волокна никому просто не были нужны.
Черный бизнес на Могилевщине процветал давно. В октябре 1994 года Валерий Ткачев, оголтелый борец с коррупцией в правоохранительных органах, стал настаивать на встрече с Шейманом. Ткачев встречался с Лукашенко, когда тот был кандидатом в президенты, и Александр Григорьевич пообещал, что наведет порядок в могилевской милиции и КГБ. Я рассказал Шейману о Ткачеве, и тот согласился встретиться. Мы были втроем. Ткачев сказал прямо: хотите – дайте своего агента, хотите – дайте аппаратуру, и я вам запишу и докажу, что под прикрытием КГБ и в сопровождении машин ГАИ «левый» спирт разбавляется, разливается под водку и сопровождается из Климович в Могилев. Там на определенных базах разгружается и поставляется дальше, в том числе и в Россию.
Потом я узнал от Ткачева, что Шейман ничего не предпринял.
С Ткачевым мы были в хороших отношениях. Представил его мне зять, они работали вместе в плодовощхозе. Он мне понравился – умный, жизнерадостный, честный, обаятельный.
Когда я попросил генерала Кононовича порекомендовать надежного человека директору СП
Семенову, Кононович порекомендовал Ткачева и признал, что погорячился, выгнав в свое время его из КГБ.
В КГБ Ткачев занимался техническим обеспечением. По рассказам того же Кононовича, однажды на «Лавсане» сумел записать разговоры приехавших англичан, которые имели серьезный экономический интерес.
В свое время, в поисках правды Ткачев ввязался в предвыборную кампанию Лукашенко: ездил по Могилеву с мегафоном и даже в день выборов уговаривал всех голосовать за него, хотя и понимал, что совершает нарушение. Это был бесшабашный парень, открытая душа, презревающая опасность. Он даже не скрывал, что ведет прослушивание и запись разговоров, встреч могилевских милиционеров и чекистов с представителями преступного мира. У него был большой архив, и рано или поздно это все должно было закончиться для него очень плохо. Ткачев должен был эту борьбу проиграть. Но он все время верил, что Лукашенко и впрямь будет выполнять свои предвыборные обещания и начнет системную борьбу с коррупцией.
Первый раз Ткачева арестовали, обвинив в убийстве адвоката, участвовавшего в бракоразводном процессе моей дочери и бывшего зятя. Три года продержали в тюрьме, расследуя абсолютный вздор, и вынуждены были отпустить.
К слову, здесь поупражнялся и бывший заместитель Генпрокурора, надеясь снискать лавры Гдляна и Иванова.
Ткачев, выйдя на свободу, с прежней, может быть, даже большей прытью, принялся за разоблачения, сбор компромата на, как ему казалось, коррупционеров в правоохранительных органах, при этом делал это демонстративно, с «безумством храбрых». Я, неоднократно предупреждал: будь осторожнее, а то тебя просто убьют. Но есть еще на земле люди принципа, фанаты правды и порядочности, которых не останавливает даже угроза смерти.
Его взяли, намереваясь «навесить» убийство Миколуцкого, хоть большей нелепости и придумать трудно.
Прошло почти 10 лет и в феврале 2003 года я узнаю, что некая группа или даже аналитический центр собирает на меня компромат, все, что только можно. Затребовано дело о самоубийстве одного из работников Могилевского обкома КПБ. Три года первый заместитель прокурора БССР, потом Беларуси «шил» дело Ткачеву (для меня) в связи с убийством адвоката Тишинского, не смотря на нулевой результат усилий, которые тогда предпринимал товарищ-господин Кондратьев, новые господа хотят заново осудить уже ушедшего из жизни Ткачева, того самого Ткачева, который якобы повесился в камере. Может через мертвых людей удастся достать Леонова. Почему бы и нет… Органы работают, машина вертится, а я вспоминаю свои советы Ткачеву прекратить борьбу с системой, и только теперь понимаю, что сам поступаю точно так же, как и Ткачев. Вот недавно вручили мне еще один документ, проливающий свет на исчезновение политиков в Беларуси. Этот документ публикуется впервые. Заранее зная о бурной реакции всех причастных к исчезновениям на этот документ, я не могу остановиться. Не раз слышал: «Леонов увлечен местью за то, что его Лукашенко посадил…» Нет, господа. Как политик Лукашенко для меня давно уже не существует. Как всякий диктатор, кроме известных чувств, он не вызывает ничего.
Но уходить, бежать из Беларуси мне некуда, да я и не желаю, как не могу мириться с тем беспределом, который сегодня воцарился в Беларуси. Здесь в этой земле находится прах моих родных, здесь родились и живут мои дети и внуки, я перед ними в ответе.
В Жодинском изоляторе генерал Лопатик сказал мне: «Ткачев был оппозиционером, он выступал против власти». Я ответил ему: «А вы хоть знаете, генерал, что у Лукашенко не было в Могилеве более верного сторонника, чем Ткачев?»
Ничего они не знали…
Когда Лукашенко победил, Ткачев мне плешь проел с просьбами передать президенту какие-то письма, какую-то информацию. Я отмахивался: «Валера, я не в правоохранительных органах работаю…» Но встречу с Шейманом ему организовал. Он впрямь много знал. Проследил, как через Могилев движутся наркотики. У него была очень современная аппаратура. Он привез из Польши сканеры. Работники милиции и не предполагали, что их разговоры по мобильным телефонам кто-нибудь может записывать. Ткачев отлавливал их голоса в эфире и записывал, нужное ему.
До сих пор не знаю, какова судьба ткачевского архива. Наверное, не все найдено. Во всяком случае, аудиоархив, конечно, нашли не весь. Единственное, что сообщили работники милиции в устной беседе: за день до того, как, по версии следователя, Ткачев повесился в тюрьме, его приглашали на встречу с Николаем Ивановичем Лопатиком, начальником криминальной милиции МВД Беларуси. За разговором Лопатик налил ему кофе, и одна из чашек полетела якобы в самого генерала. Утром Ткачева нашли удавленным в камере… Видимо, эта встреча понадобилась генералу, чтобы повязать Ткачева с Леоновым в деле Миколуцкого.
А когда в 2001 году прочитал опубликованный в газетах рапорт того же самого Лопатика о его видении причины гибели политиков, считающихся исчезнувшими, оценил этот рапорт однозначно: подстраховка, желание генерала обезопаситься от уголовной ответственности в будущем. Кто – кто, а он хорошо знает уголовное законодательство, в том числе в той части, что если он как должностное лицо не предпринял никаких мер для изобличения лиц, совершивших злодеяние, несет ответственность как их сознательный пособник. Есть статья «О недоносительстве». И то, что некоторые газеты попытались выдать за гражданскую позицию и героизм, было, по моему мнению, всего лишь элементом самостраховки. Генерал и должен быть более дальновидным, чем полковники…
Я уже говорил, что понадобилось пять месяцев, чтобы найти судью для моего процесса. Наконец, поручили Виктору Чертовичу, видимо, в силу своего положения в Верховном суде он не мог увильнуть. Тем более, что это была чистая формальность: приговор уже был вынесен в другом месте, «верховным» судьей, предстояло только разыграть спектакль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Черный бизнес на Могилевщине процветал давно. В октябре 1994 года Валерий Ткачев, оголтелый борец с коррупцией в правоохранительных органах, стал настаивать на встрече с Шейманом. Ткачев встречался с Лукашенко, когда тот был кандидатом в президенты, и Александр Григорьевич пообещал, что наведет порядок в могилевской милиции и КГБ. Я рассказал Шейману о Ткачеве, и тот согласился встретиться. Мы были втроем. Ткачев сказал прямо: хотите – дайте своего агента, хотите – дайте аппаратуру, и я вам запишу и докажу, что под прикрытием КГБ и в сопровождении машин ГАИ «левый» спирт разбавляется, разливается под водку и сопровождается из Климович в Могилев. Там на определенных базах разгружается и поставляется дальше, в том числе и в Россию.
Потом я узнал от Ткачева, что Шейман ничего не предпринял.
С Ткачевым мы были в хороших отношениях. Представил его мне зять, они работали вместе в плодовощхозе. Он мне понравился – умный, жизнерадостный, честный, обаятельный.
Когда я попросил генерала Кононовича порекомендовать надежного человека директору СП
Семенову, Кононович порекомендовал Ткачева и признал, что погорячился, выгнав в свое время его из КГБ.
В КГБ Ткачев занимался техническим обеспечением. По рассказам того же Кононовича, однажды на «Лавсане» сумел записать разговоры приехавших англичан, которые имели серьезный экономический интерес.
В свое время, в поисках правды Ткачев ввязался в предвыборную кампанию Лукашенко: ездил по Могилеву с мегафоном и даже в день выборов уговаривал всех голосовать за него, хотя и понимал, что совершает нарушение. Это был бесшабашный парень, открытая душа, презревающая опасность. Он даже не скрывал, что ведет прослушивание и запись разговоров, встреч могилевских милиционеров и чекистов с представителями преступного мира. У него был большой архив, и рано или поздно это все должно было закончиться для него очень плохо. Ткачев должен был эту борьбу проиграть. Но он все время верил, что Лукашенко и впрямь будет выполнять свои предвыборные обещания и начнет системную борьбу с коррупцией.
Первый раз Ткачева арестовали, обвинив в убийстве адвоката, участвовавшего в бракоразводном процессе моей дочери и бывшего зятя. Три года продержали в тюрьме, расследуя абсолютный вздор, и вынуждены были отпустить.
К слову, здесь поупражнялся и бывший заместитель Генпрокурора, надеясь снискать лавры Гдляна и Иванова.
Ткачев, выйдя на свободу, с прежней, может быть, даже большей прытью, принялся за разоблачения, сбор компромата на, как ему казалось, коррупционеров в правоохранительных органах, при этом делал это демонстративно, с «безумством храбрых». Я, неоднократно предупреждал: будь осторожнее, а то тебя просто убьют. Но есть еще на земле люди принципа, фанаты правды и порядочности, которых не останавливает даже угроза смерти.
Его взяли, намереваясь «навесить» убийство Миколуцкого, хоть большей нелепости и придумать трудно.
Прошло почти 10 лет и в феврале 2003 года я узнаю, что некая группа или даже аналитический центр собирает на меня компромат, все, что только можно. Затребовано дело о самоубийстве одного из работников Могилевского обкома КПБ. Три года первый заместитель прокурора БССР, потом Беларуси «шил» дело Ткачеву (для меня) в связи с убийством адвоката Тишинского, не смотря на нулевой результат усилий, которые тогда предпринимал товарищ-господин Кондратьев, новые господа хотят заново осудить уже ушедшего из жизни Ткачева, того самого Ткачева, который якобы повесился в камере. Может через мертвых людей удастся достать Леонова. Почему бы и нет… Органы работают, машина вертится, а я вспоминаю свои советы Ткачеву прекратить борьбу с системой, и только теперь понимаю, что сам поступаю точно так же, как и Ткачев. Вот недавно вручили мне еще один документ, проливающий свет на исчезновение политиков в Беларуси. Этот документ публикуется впервые. Заранее зная о бурной реакции всех причастных к исчезновениям на этот документ, я не могу остановиться. Не раз слышал: «Леонов увлечен местью за то, что его Лукашенко посадил…» Нет, господа. Как политик Лукашенко для меня давно уже не существует. Как всякий диктатор, кроме известных чувств, он не вызывает ничего.
Но уходить, бежать из Беларуси мне некуда, да я и не желаю, как не могу мириться с тем беспределом, который сегодня воцарился в Беларуси. Здесь в этой земле находится прах моих родных, здесь родились и живут мои дети и внуки, я перед ними в ответе.
В Жодинском изоляторе генерал Лопатик сказал мне: «Ткачев был оппозиционером, он выступал против власти». Я ответил ему: «А вы хоть знаете, генерал, что у Лукашенко не было в Могилеве более верного сторонника, чем Ткачев?»
Ничего они не знали…
Когда Лукашенко победил, Ткачев мне плешь проел с просьбами передать президенту какие-то письма, какую-то информацию. Я отмахивался: «Валера, я не в правоохранительных органах работаю…» Но встречу с Шейманом ему организовал. Он впрямь много знал. Проследил, как через Могилев движутся наркотики. У него была очень современная аппаратура. Он привез из Польши сканеры. Работники милиции и не предполагали, что их разговоры по мобильным телефонам кто-нибудь может записывать. Ткачев отлавливал их голоса в эфире и записывал, нужное ему.
До сих пор не знаю, какова судьба ткачевского архива. Наверное, не все найдено. Во всяком случае, аудиоархив, конечно, нашли не весь. Единственное, что сообщили работники милиции в устной беседе: за день до того, как, по версии следователя, Ткачев повесился в тюрьме, его приглашали на встречу с Николаем Ивановичем Лопатиком, начальником криминальной милиции МВД Беларуси. За разговором Лопатик налил ему кофе, и одна из чашек полетела якобы в самого генерала. Утром Ткачева нашли удавленным в камере… Видимо, эта встреча понадобилась генералу, чтобы повязать Ткачева с Леоновым в деле Миколуцкого.
А когда в 2001 году прочитал опубликованный в газетах рапорт того же самого Лопатика о его видении причины гибели политиков, считающихся исчезнувшими, оценил этот рапорт однозначно: подстраховка, желание генерала обезопаситься от уголовной ответственности в будущем. Кто – кто, а он хорошо знает уголовное законодательство, в том числе в той части, что если он как должностное лицо не предпринял никаких мер для изобличения лиц, совершивших злодеяние, несет ответственность как их сознательный пособник. Есть статья «О недоносительстве». И то, что некоторые газеты попытались выдать за гражданскую позицию и героизм, было, по моему мнению, всего лишь элементом самостраховки. Генерал и должен быть более дальновидным, чем полковники…
Я уже говорил, что понадобилось пять месяцев, чтобы найти судью для моего процесса. Наконец, поручили Виктору Чертовичу, видимо, в силу своего положения в Верховном суде он не мог увильнуть. Тем более, что это была чистая формальность: приговор уже был вынесен в другом месте, «верховным» судьей, предстояло только разыграть спектакль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50