А мы, все те, кто не входит во властную вертикаль, кто не участвовал в работе счетных комиссий, не подписывал липовые протоколы, почему не можем открыто и прямо выразить тем, кто толкается у властного корыта наше презрение. Помогут нам и Бог, и Восток, и Запад только тогда, когда мы сами начнем что-нибудь делать. Для начала в доме, на улице, в транспорте, на работе откажемся от общения с теми, кто словом и делом укрепляет диктатуру, не подадим руку, не поздороваемся, перейдем на другую сторону улицы при встрече, не сядем рядом… Давайте начнем с малого: с игнорирования носителей власти…
Я все еще надеюсь, что у моего народа, наконец, пробудится инстинкт самосохранения, мудрость и мужество, социальная ответственность за прошлое и будущее, и он, хотя и последним в Европе, но выбросит на свалку истории диктатуру – этот уродливый исторический анахронизм. А я буду считать свою нравственную, человеческую, гражданскую миссию выполненной, если этой книгой, которую писал, как и думал, хоть на йоту приближу то время…
Часть первая
Впервые Александра Лукашенко я увидел в конце 1979 года. Тогда работал в Могилеве секретарем обкома партии по сельскому хозяйству. Шло совещание в Шклове, и первый секретарь райкома Вера Феофановна Костенко подвела ко мне Лукашенко, молодого еще, но уже прилично лысеющего, и представила: дескать, вот он хочет быть председателем колхоза.
Во все времена не так просто было найти толкового председателя колхоза, особенно в районах, где не умели работать с кадрами. В Шкловском райкоме сложилась типичная по тем временам обстановка: в сейфе у секретаря райкома лежало несколько заявлений руководителей хозяйств с просьбой об освобождении от должности, но заменять вознамерившихся уйти было некем. И Лукашенко ко мне подвели для смотрин, а вдруг подойдет? После короткой беседы я спросил у претендента: «А кто вы по специальности?» – «Учитель». – «А почему не хотите работать в своей сфере, по профессии?» – «Я родился в деревне и хочу руководить хозяйством». – «Тогда Вам нужно закончить сельхозинститут и получить специальное образование. А пока я не вижу необходимости человека, никак не связанного с сельским хозяйством, ставить сразу руководителем».
К тому времени, казалось, навсегда канула в лету послевоенная эпоха руководителей-универсалов, когда вчера кто-то руководил коммунхозом, сегодня – культурой, завтра – народным образованием, послезавтра – колхозом или совхозом. Во всех сферах уже требовались профессионалы. Лукашенко через четырнадцать лет реанимирует эту систему, и на республиканском уровне банковской системой начнет руководить строитель, культурой и медициной – отставной полковник, прокуратуру возглавит человек без юридического образования, литературно-художественные издания – зацикленный на старине местечковый преподаватель, Академию Наук – ординарный чиновник и т. д. А тогда Лукашенко, видимо, понял и сказал: «Хорошо, я буду учиться». Приблизительно через полгода та же Вера Феофановна сообщила мне, что он действительно поступил в Горецкую сельхозакадемию на заочное отделение. Через три года у него уже был диплом специалиста, и с учетом настойчивых просьб и Шкловского райкома партии, и прежде всего Лукашенко, его определили в пригородный колхоз имени Ленина на должность заместителя председателя колхоза – секретаря парткома.
Было заведено: прежде, чем кого-то рекомендовать руководителем хозяйства, необходимо было основательно изучить его в деле. Попав в резерв кадров, Лукашенко находился в поле зрения сельхозотдела обкома партии. Бывая в Шкловском районе, старались встретиться, побеседовать с ним. Я общался с ним несколько раз во время его работы заместителем председателя колхоза. В то время в области мы применяли и такой метод: когда уже приходили к выводу, что человек годится на самостоятельную работу, предлагалось руководителю хозяйства уйти в отпуск в самый горячий момент. Для некоторых, прямо скажем, это было неестественное предложение: как это так – бросить все в разгар работ и уйти отдыхать?! Но мы могли за это время приглядеться, как соискатель на руководящий пост справляется с работой в напряженный период. И здесь председатель колхоза изумился, узнав, что ему не просто предлагают уйти в отпуск, а еще и путевку дают, но подчинился.
А. Лукашенко остался руководить колхозом. Я хорошо помню, что он проходил аттестацию не на организации уборки, а на предмет низкой продуктивности дойного стада. Не хочу сказать, что он плохо разбирался в вопросах – обстановкой в колхозе он владел. Я вернулся в Могилев и доложил: можно попробовать. И тогда было принято решение: послать коммуниста Лукашенко директором, пожалуй, самого отстающего в Шклове совхоза. Отстающего, поскольку там, где дела идут хорошо и руководитель справляется, его не меняют. Никто и не собирался предлагать Лукашенко хорошее, передовое хозяйство – даже если бы вдруг кого-то забрали на повышение, и освободилась вакансия. У меня всегда была настороженность: если человек просится на должность, сначала проверь, на что он способен. Вот и в данном случае: просишься – испробуй на отстающем участке.
В республике сложилась особая система работы с отстающими хозяйствами. Они были на контроле не только у руководителей области, но и у республиканского руководства. «Городец» традиционно считался «лежачим» совхозом: предшественник Лукашенко отработал в нем десять лет, не добившись серьезных изменений. В области было около тридцати таких хозяйств, по ним было принято совместное постановление бюро обкома и облисполкома, в котором определены конкретные меры помощи этим хозяйствам. Минсельхоз таким хозяйствам тоже помогал. Когда Лукашенко пришел работать в «Городец», была принята еще одна мера, касающаяся молодых руководителей отстающих хозяйств: все, кто на областном уровне распоряжался материальными и финансовыми ресурсами, «закреплялись» за такими хозяйствами, осуществляли над ними шефство, обязаны были постоянно навещать, оказывать организационно-методическую и материально-техническую помощь. За Лукашенко персонально был закреплен первый заместитель председателя облисполкома – руководитель облагропрома Евсей Корнеев. Корнееву надоело ездить без конца в совхоз, у него в распоряжении были все ресурсы, и он оказал солидную помощь «Городцу». В совхозе начали строить жилье, помогли техникой, дорожным строительством, осуществили ряд организационных мер силами специалистов области.
Бывал в хозяйстве и я, чтобы присмотреться поближе к директору. Первый год своего директорства (1986 – 87 г.) Лукашенко, как говорится, попал в струю – занялся арендой. Ему помогали специалисты из области: все хозяйство было «разбито» на арендные коллективы, новая организация труда заинтересовывала работников тем, что отменяла один из порочных принципов социализма – максимальный размер заработной платы, так называемый «потолок». Сокращение материальных затрат на производстве увеличивало размер заработной платы. Люди начинали проявлять инициативу, лучше работать. А Лукашенко, как и положено педагогу, быстро научился считать и докладывать. Докладывать он любил, даже тогда, когда не очень разбирался в происходящем. Приходилось поправлять, ставить его на место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Я все еще надеюсь, что у моего народа, наконец, пробудится инстинкт самосохранения, мудрость и мужество, социальная ответственность за прошлое и будущее, и он, хотя и последним в Европе, но выбросит на свалку истории диктатуру – этот уродливый исторический анахронизм. А я буду считать свою нравственную, человеческую, гражданскую миссию выполненной, если этой книгой, которую писал, как и думал, хоть на йоту приближу то время…
Часть первая
Впервые Александра Лукашенко я увидел в конце 1979 года. Тогда работал в Могилеве секретарем обкома партии по сельскому хозяйству. Шло совещание в Шклове, и первый секретарь райкома Вера Феофановна Костенко подвела ко мне Лукашенко, молодого еще, но уже прилично лысеющего, и представила: дескать, вот он хочет быть председателем колхоза.
Во все времена не так просто было найти толкового председателя колхоза, особенно в районах, где не умели работать с кадрами. В Шкловском райкоме сложилась типичная по тем временам обстановка: в сейфе у секретаря райкома лежало несколько заявлений руководителей хозяйств с просьбой об освобождении от должности, но заменять вознамерившихся уйти было некем. И Лукашенко ко мне подвели для смотрин, а вдруг подойдет? После короткой беседы я спросил у претендента: «А кто вы по специальности?» – «Учитель». – «А почему не хотите работать в своей сфере, по профессии?» – «Я родился в деревне и хочу руководить хозяйством». – «Тогда Вам нужно закончить сельхозинститут и получить специальное образование. А пока я не вижу необходимости человека, никак не связанного с сельским хозяйством, ставить сразу руководителем».
К тому времени, казалось, навсегда канула в лету послевоенная эпоха руководителей-универсалов, когда вчера кто-то руководил коммунхозом, сегодня – культурой, завтра – народным образованием, послезавтра – колхозом или совхозом. Во всех сферах уже требовались профессионалы. Лукашенко через четырнадцать лет реанимирует эту систему, и на республиканском уровне банковской системой начнет руководить строитель, культурой и медициной – отставной полковник, прокуратуру возглавит человек без юридического образования, литературно-художественные издания – зацикленный на старине местечковый преподаватель, Академию Наук – ординарный чиновник и т. д. А тогда Лукашенко, видимо, понял и сказал: «Хорошо, я буду учиться». Приблизительно через полгода та же Вера Феофановна сообщила мне, что он действительно поступил в Горецкую сельхозакадемию на заочное отделение. Через три года у него уже был диплом специалиста, и с учетом настойчивых просьб и Шкловского райкома партии, и прежде всего Лукашенко, его определили в пригородный колхоз имени Ленина на должность заместителя председателя колхоза – секретаря парткома.
Было заведено: прежде, чем кого-то рекомендовать руководителем хозяйства, необходимо было основательно изучить его в деле. Попав в резерв кадров, Лукашенко находился в поле зрения сельхозотдела обкома партии. Бывая в Шкловском районе, старались встретиться, побеседовать с ним. Я общался с ним несколько раз во время его работы заместителем председателя колхоза. В то время в области мы применяли и такой метод: когда уже приходили к выводу, что человек годится на самостоятельную работу, предлагалось руководителю хозяйства уйти в отпуск в самый горячий момент. Для некоторых, прямо скажем, это было неестественное предложение: как это так – бросить все в разгар работ и уйти отдыхать?! Но мы могли за это время приглядеться, как соискатель на руководящий пост справляется с работой в напряженный период. И здесь председатель колхоза изумился, узнав, что ему не просто предлагают уйти в отпуск, а еще и путевку дают, но подчинился.
А. Лукашенко остался руководить колхозом. Я хорошо помню, что он проходил аттестацию не на организации уборки, а на предмет низкой продуктивности дойного стада. Не хочу сказать, что он плохо разбирался в вопросах – обстановкой в колхозе он владел. Я вернулся в Могилев и доложил: можно попробовать. И тогда было принято решение: послать коммуниста Лукашенко директором, пожалуй, самого отстающего в Шклове совхоза. Отстающего, поскольку там, где дела идут хорошо и руководитель справляется, его не меняют. Никто и не собирался предлагать Лукашенко хорошее, передовое хозяйство – даже если бы вдруг кого-то забрали на повышение, и освободилась вакансия. У меня всегда была настороженность: если человек просится на должность, сначала проверь, на что он способен. Вот и в данном случае: просишься – испробуй на отстающем участке.
В республике сложилась особая система работы с отстающими хозяйствами. Они были на контроле не только у руководителей области, но и у республиканского руководства. «Городец» традиционно считался «лежачим» совхозом: предшественник Лукашенко отработал в нем десять лет, не добившись серьезных изменений. В области было около тридцати таких хозяйств, по ним было принято совместное постановление бюро обкома и облисполкома, в котором определены конкретные меры помощи этим хозяйствам. Минсельхоз таким хозяйствам тоже помогал. Когда Лукашенко пришел работать в «Городец», была принята еще одна мера, касающаяся молодых руководителей отстающих хозяйств: все, кто на областном уровне распоряжался материальными и финансовыми ресурсами, «закреплялись» за такими хозяйствами, осуществляли над ними шефство, обязаны были постоянно навещать, оказывать организационно-методическую и материально-техническую помощь. За Лукашенко персонально был закреплен первый заместитель председателя облисполкома – руководитель облагропрома Евсей Корнеев. Корнееву надоело ездить без конца в совхоз, у него в распоряжении были все ресурсы, и он оказал солидную помощь «Городцу». В совхозе начали строить жилье, помогли техникой, дорожным строительством, осуществили ряд организационных мер силами специалистов области.
Бывал в хозяйстве и я, чтобы присмотреться поближе к директору. Первый год своего директорства (1986 – 87 г.) Лукашенко, как говорится, попал в струю – занялся арендой. Ему помогали специалисты из области: все хозяйство было «разбито» на арендные коллективы, новая организация труда заинтересовывала работников тем, что отменяла один из порочных принципов социализма – максимальный размер заработной платы, так называемый «потолок». Сокращение материальных затрат на производстве увеличивало размер заработной платы. Люди начинали проявлять инициативу, лучше работать. А Лукашенко, как и положено педагогу, быстро научился считать и докладывать. Докладывать он любил, даже тогда, когда не очень разбирался в происходящем. Приходилось поправлять, ставить его на место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50