Ты хочешь стоять на вахте всю ночь?
— Думал, что ты устал.
— А ты разве нет? Ложись на мое место и поспи немного. А я всегда просыпаюсь вовремя, учти.
Мак положил вместо подушки седло, снял сапоги, пояс, вытащил запасной револьвер и, растянувшись на одеяле, смотрел сквозь молодую листву на звезды. Мысли, громоздившиеся в его голове, не давали ему уснуть. И зачем только Дэл заставил его лечь?
Он открыл глаза, когда запахло кофе, и сразу сел. Дэл возился у костра и, подмигнув, весело сказал:
— Я бы сказал человеку, который нисколько не устал, что он здорово поспал.
Мак вытряхнул сапоги, чтобы очистить их от случайных скорпионов, ящериц или пауков, которые ночью могли туда заползти, обулся, застегнул пояс, вернул на место револьвер и отправился к ручейку умыться.
— Кофе и хлеб, — предложил Дэл. — Нам опять пришлось сократить рацион.
— И это ты говоришь мне? Мой желудок уже второй день думает, что мне перерезали горло. — Откусив кусок хлеба, Мак запил его черным кофе. — Ну, ничего, вечером мы до них доберемся. С меня довольно переходов. Нам придется утащить у них повозку, когда все женщины будут там.
— Похоже на дело! Но после этого трудно будет улизнуть.
— А ты придумал что-нибудь? Счастливчик Джек Тревейн обосновался в этих местах…
— Это когда он вышел из тюрьмы?
— Вот именно. Мы могли бы использовать его. У Джека были друзья среди тех, кто не в ладах с законом. Помнишь? Он всегда пригревал их, кормил, иногда прятал. А что, если попробовать воспользоваться теперь их услугами.
Вдруг где-то в скалах зашуршали камни. Дэл мгновенно скрылся за упавшим деревом, а «спенсер» Мака выдвинулся вперед.
— Здорово, что вы вспомнили обо мне, ребята, а кофе у вас хорошо пахнет! — В черной помятой шляпе и с лукавой улыбкой до ушей, конечно немного поблекшей под воздействием солнца, ветра и прожитых лет, стоял перед ними во всей красе Счастливчик Джек Тревейн. — Эй, Мак, — окликнул он, — опусти ружье. Не станешь же ты стрелять в старика Джека?
— Проходи и садись! Ты никогда не состаришься, Джек. Для этого ты слишком неисправим. Где ты украл эту лошадь?
— Ну, Мак, у тебя злой язык. Ты знаешь, что я никогда не краду лошадей, если только в них не нуждаюсь. Эту дал мне твой папочка.
Глава 5
— Как ты нашел нас?
— Я давно вас поджидаю. Ваша ма сообщила мне, что произошло на ферме. Не думали же вы, что я справлюсь с этими подонками собственноручно, нет ведь? И я сказал себе: «Как пить дать ребята примчатся сюда сломя голову за своей сестрой, и им наверняка потребуется помощь». Вот и стал поджидать, а также следить за подонками.
— Как далеко они опередили нас?
— Прошлым вечером разрыв составлял два дня. Мне представляется, что они собираются пробраться к берегам залива, поэтому изменили направление. Повернули под новым углом после того, как какой-то известный им тип на перекрашенной лошаденке побывал у них в лагере. Этот проходимец без опаски въехал в лагерь и прошел прямо к заправиле.
— Я считал, что они по крайней мере на три дня опередили нас.
— Они отсиживались. Наверное, ждали, что скажет тип на крашеной лошадке. — Как вы знаете, за пограничной линией живут в основном прекрасные люди, но как и у нас, там есть такие, которых стоило бы повесить. Среди них есть весьма состоятельные, готовые заплатить хорошую цену за женщин, предпочтительно белых и прежде всего блондинок. Также купят и мужчин, черных или белых, для работы на рудниках. Все махинации делаются в тайне от властей, но когда скандал разгорается и тайное становится явным, идет в ход подкуп. В Мексике осели бандиты, которые действуют по обе стороны границы. Считаю, что наши друзья туда и направляются.
— Так зачем же им понадобилось ехать к заливу?
— Единственный смысл такого поступка заключается в том, что они рассчитывают встретить там какое-то судно. Вы знаете, что парни, которые ввозили рабов для покупателей в Новом Орлеане и других местах, с победой северян остались не у дел, если только не подыщут себе другое занятие. Они ни перед чем не остановятся. Ввоз в страну рабов уже многие годы запрещен, но контрабанда живым товаром все же шла. До меня доходило, что Эшфорд и его головорезы спекулировали ввезенными рабами. Увозили их на свои ранчо, несколько недель заставляли работать, а затем продавали, выдавая за тех, которые якобы пробыли на ранчо многие годы. Теперь, когда их промысел основательно подсекли, они нацелились торговать белыми рабами, но тут надо устанавливать новые контакты, искать ход на рынок сбыта, доверенных лиц…
— Как же можно оправдывать такие вещи? Что же за человек этот Эшфорд? — воскликнул Мак.
Счастливчик Джек посмотрел на него поверх своей чашки.
— Есть люди, которые оправдают что угодно, лишь бы это давало им доллары. Обычно объяснение сводится к тому, что если они не станут этого делать, то таким бизнесом займется кто-то другой. Пришло время объявить всенародный бойкот всем, кто получает грязные доллары. Самое скверное, когда в преступлении участвуют на первый взгляд вроде бы порядочные люди. — Мак Тревейн проверял свой «спенсер». Наблюдая за ним, Счастливчик Джек продолжал: — К юго-востоку отсюда есть несколько городов. Человек с деньгами всегда найдет там пищу и узнает множество новостей.
— Что за город?
— Ну, у нас есть выбор, а ближайший — Виктория, другие подальше. Предлагаю поехать в Викторию, оглядеться там, купить продуктов и посмотреть, куда ветер дует. После того как закончилась война, в Техасе царит беззаконие. Я слышал, что у северян есть генерал, который ведет войска в Галвестон, но, насколько знаю, он еще туда не дошел.
— Вроде бы неплохое предложение сделал нам старик, а, Мак? — заметил Дэл. — Но мне ненавистна мысль, что придется оставить тропу, даже на несколько дней.
— Мне кажется, что они двинутся именно в этом направлении, только, полагаю, станут остерегаться Виктории. За последние двадцать пять лет, начиная примерно с 1840 года, Виктория постепенно стала скорее немецким городом, чем испанским. Туда прибыло много поселенцев. Большинство из них разделяет настроения северян. Если Эшфорд и поедет в Викторию, то уж точно без повозки, в которой содержат женщин.
У майора в этой связи возникла идея, но он молчал, обдумывая ее. К юго-западу от Виктории течет река Гваделупе. Ее берега густо поросли орешником, кипарисами, дубами. В этих зарослях легко укрыться, есть водопой и трава для лошадей. Если Эшфорд или кто-нибудь из его банды поедет в Викторию, то они, конечно, разобьют свой лагерь на Гваделупе.
— Готов побиться об заклад, — заявил Мак, — что мы не потеряем времени, а можем даже кое-что и выиграть, но веди себя прилично, Дэл. Там люди не шутят с законом. Они воспринимают его всерьез.
На подъезде к городу они увидели скот, пасшийся на засоленных лугах. На дороге, серой от расплющенных ракушек со дна древнего моря, они часто обгоняли фермерские повозки, направлявшиеся в город. Оказались ли здесь ракушки естественным путем, или были привезены для заполнения рытвин и ухабов, Мак не мог понять.
Город выглядел тусклым и пострадавшим от непогоды. Кое-где росли чахлые деревца, но в стороне от главной улицы им бросилось в глаза несколько необычных, очень красивых домов.
В городском баре Мак закурил сигару, посмотрев на хозяина, седого, потрепанного старого техасца, спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Думал, что ты устал.
— А ты разве нет? Ложись на мое место и поспи немного. А я всегда просыпаюсь вовремя, учти.
Мак положил вместо подушки седло, снял сапоги, пояс, вытащил запасной револьвер и, растянувшись на одеяле, смотрел сквозь молодую листву на звезды. Мысли, громоздившиеся в его голове, не давали ему уснуть. И зачем только Дэл заставил его лечь?
Он открыл глаза, когда запахло кофе, и сразу сел. Дэл возился у костра и, подмигнув, весело сказал:
— Я бы сказал человеку, который нисколько не устал, что он здорово поспал.
Мак вытряхнул сапоги, чтобы очистить их от случайных скорпионов, ящериц или пауков, которые ночью могли туда заползти, обулся, застегнул пояс, вернул на место револьвер и отправился к ручейку умыться.
— Кофе и хлеб, — предложил Дэл. — Нам опять пришлось сократить рацион.
— И это ты говоришь мне? Мой желудок уже второй день думает, что мне перерезали горло. — Откусив кусок хлеба, Мак запил его черным кофе. — Ну, ничего, вечером мы до них доберемся. С меня довольно переходов. Нам придется утащить у них повозку, когда все женщины будут там.
— Похоже на дело! Но после этого трудно будет улизнуть.
— А ты придумал что-нибудь? Счастливчик Джек Тревейн обосновался в этих местах…
— Это когда он вышел из тюрьмы?
— Вот именно. Мы могли бы использовать его. У Джека были друзья среди тех, кто не в ладах с законом. Помнишь? Он всегда пригревал их, кормил, иногда прятал. А что, если попробовать воспользоваться теперь их услугами.
Вдруг где-то в скалах зашуршали камни. Дэл мгновенно скрылся за упавшим деревом, а «спенсер» Мака выдвинулся вперед.
— Здорово, что вы вспомнили обо мне, ребята, а кофе у вас хорошо пахнет! — В черной помятой шляпе и с лукавой улыбкой до ушей, конечно немного поблекшей под воздействием солнца, ветра и прожитых лет, стоял перед ними во всей красе Счастливчик Джек Тревейн. — Эй, Мак, — окликнул он, — опусти ружье. Не станешь же ты стрелять в старика Джека?
— Проходи и садись! Ты никогда не состаришься, Джек. Для этого ты слишком неисправим. Где ты украл эту лошадь?
— Ну, Мак, у тебя злой язык. Ты знаешь, что я никогда не краду лошадей, если только в них не нуждаюсь. Эту дал мне твой папочка.
Глава 5
— Как ты нашел нас?
— Я давно вас поджидаю. Ваша ма сообщила мне, что произошло на ферме. Не думали же вы, что я справлюсь с этими подонками собственноручно, нет ведь? И я сказал себе: «Как пить дать ребята примчатся сюда сломя голову за своей сестрой, и им наверняка потребуется помощь». Вот и стал поджидать, а также следить за подонками.
— Как далеко они опередили нас?
— Прошлым вечером разрыв составлял два дня. Мне представляется, что они собираются пробраться к берегам залива, поэтому изменили направление. Повернули под новым углом после того, как какой-то известный им тип на перекрашенной лошаденке побывал у них в лагере. Этот проходимец без опаски въехал в лагерь и прошел прямо к заправиле.
— Я считал, что они по крайней мере на три дня опередили нас.
— Они отсиживались. Наверное, ждали, что скажет тип на крашеной лошадке. — Как вы знаете, за пограничной линией живут в основном прекрасные люди, но как и у нас, там есть такие, которых стоило бы повесить. Среди них есть весьма состоятельные, готовые заплатить хорошую цену за женщин, предпочтительно белых и прежде всего блондинок. Также купят и мужчин, черных или белых, для работы на рудниках. Все махинации делаются в тайне от властей, но когда скандал разгорается и тайное становится явным, идет в ход подкуп. В Мексике осели бандиты, которые действуют по обе стороны границы. Считаю, что наши друзья туда и направляются.
— Так зачем же им понадобилось ехать к заливу?
— Единственный смысл такого поступка заключается в том, что они рассчитывают встретить там какое-то судно. Вы знаете, что парни, которые ввозили рабов для покупателей в Новом Орлеане и других местах, с победой северян остались не у дел, если только не подыщут себе другое занятие. Они ни перед чем не остановятся. Ввоз в страну рабов уже многие годы запрещен, но контрабанда живым товаром все же шла. До меня доходило, что Эшфорд и его головорезы спекулировали ввезенными рабами. Увозили их на свои ранчо, несколько недель заставляли работать, а затем продавали, выдавая за тех, которые якобы пробыли на ранчо многие годы. Теперь, когда их промысел основательно подсекли, они нацелились торговать белыми рабами, но тут надо устанавливать новые контакты, искать ход на рынок сбыта, доверенных лиц…
— Как же можно оправдывать такие вещи? Что же за человек этот Эшфорд? — воскликнул Мак.
Счастливчик Джек посмотрел на него поверх своей чашки.
— Есть люди, которые оправдают что угодно, лишь бы это давало им доллары. Обычно объяснение сводится к тому, что если они не станут этого делать, то таким бизнесом займется кто-то другой. Пришло время объявить всенародный бойкот всем, кто получает грязные доллары. Самое скверное, когда в преступлении участвуют на первый взгляд вроде бы порядочные люди. — Мак Тревейн проверял свой «спенсер». Наблюдая за ним, Счастливчик Джек продолжал: — К юго-востоку отсюда есть несколько городов. Человек с деньгами всегда найдет там пищу и узнает множество новостей.
— Что за город?
— Ну, у нас есть выбор, а ближайший — Виктория, другие подальше. Предлагаю поехать в Викторию, оглядеться там, купить продуктов и посмотреть, куда ветер дует. После того как закончилась война, в Техасе царит беззаконие. Я слышал, что у северян есть генерал, который ведет войска в Галвестон, но, насколько знаю, он еще туда не дошел.
— Вроде бы неплохое предложение сделал нам старик, а, Мак? — заметил Дэл. — Но мне ненавистна мысль, что придется оставить тропу, даже на несколько дней.
— Мне кажется, что они двинутся именно в этом направлении, только, полагаю, станут остерегаться Виктории. За последние двадцать пять лет, начиная примерно с 1840 года, Виктория постепенно стала скорее немецким городом, чем испанским. Туда прибыло много поселенцев. Большинство из них разделяет настроения северян. Если Эшфорд и поедет в Викторию, то уж точно без повозки, в которой содержат женщин.
У майора в этой связи возникла идея, но он молчал, обдумывая ее. К юго-западу от Виктории течет река Гваделупе. Ее берега густо поросли орешником, кипарисами, дубами. В этих зарослях легко укрыться, есть водопой и трава для лошадей. Если Эшфорд или кто-нибудь из его банды поедет в Викторию, то они, конечно, разобьют свой лагерь на Гваделупе.
— Готов побиться об заклад, — заявил Мак, — что мы не потеряем времени, а можем даже кое-что и выиграть, но веди себя прилично, Дэл. Там люди не шутят с законом. Они воспринимают его всерьез.
На подъезде к городу они увидели скот, пасшийся на засоленных лугах. На дороге, серой от расплющенных ракушек со дна древнего моря, они часто обгоняли фермерские повозки, направлявшиеся в город. Оказались ли здесь ракушки естественным путем, или были привезены для заполнения рытвин и ухабов, Мак не мог понять.
Город выглядел тусклым и пострадавшим от непогоды. Кое-где росли чахлые деревца, но в стороне от главной улицы им бросилось в глаза несколько необычных, очень красивых домов.
В городском баре Мак закурил сигару, посмотрев на хозяина, седого, потрепанного старого техасца, спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35