— А как Ледбеттер?
— Спит. Сон для него сейчас лучше любых лекарств. По-моему, у него легкий жар. А как иначе? Ведь он ранен.
Тревэллион свернул постель и аккуратно связал ее. Потом подошел к черному мулу и постоял рядом с ним, поглаживая его по спине и что-то шепча. Мул повернул к нему голову и вдруг резко мотнул ею назад.
Вэл опустился на колени и отполз в сторону, прислушиваясь. Поблизости явно что-то происходило. В такую погоду ночью это мог оказаться волк, но скорее всего приближались люди.
Интересно, знают ли бандиты, что они с Тэпли здесь? Вряд ли они пристально наблюдали за этим местом все время. Грелись где-нибудь у костра неподалеку и ждали, когда Ледбеттер умрет.
Ворам всегда не хватает терпения. Особенно таким вот грабителям с большой дороги. Им бы сцапать добычу и убраться восвояси, а эти уже столько времени проторчали на холоде.
Он подкрался к мертвому животному, поближе к жавшимся в кучку мулам, и вдруг услышал хриплый шепот:
— Фрэнк! Их двое! Кто-то пришел к нему.
— Тсс!
Послышался шорох, и на фоне падающего снега Вэл увидел две едва различимые фигуры. Он поднял ружье.
— Ну вот что, — невозмутимо произнес он, словно вел мирную беседу, — бросайте оружие и выходите вперед.
Разумеется, те не собирались делать ничего подобного, они оба повернулись на голос и одновременно выстрелили. Но Тревэллион был готов к этому и опередил их. Его первая пуля сразила того, что стоял ближе. Тот уронил оружие, зашатался и рухнул на второго, который поспешно выстрелил, промахнувшись на несколько футов. Этого было достаточно, и через мгновение второй тоже упал, прямо на первого.
Тэпли вскочил, но когда эхо выстрелов стихло, за ним последовала глухая тишина.
— Не дадут спокойно отдохнуть человеку, — недовольно проворчал он. — Устроили тут пальбу, черта с два поспишь.
— Ничего. У нас еще вся ночь впереди, — отозвался Тревэллион. — Давай-ка начнем собираться. Надо бы выйти пораньше. Что-то мне начинает надоедать это место.
Мыском сапога он отбросил того, что лежал сверху, и человек, распростершийся на снегу, глухо застонал.
— Смотри-ка, один недобитый! — заметил Тэпли.
— Помогите, — жалобно простонал тот.
— Так же, как ты помог Ледбеттеру? — Тревэллион наклонился к раненому, распахнул его плащ и снял у него с пояса револьвер. Рана была смертельная, и уже ничто не могло помочь этому парню.
Вэл не испытывал к нему жалости. Когда человек берет в руки оружие и выходит на большую дорогу грабить, а если понадобится, и убивать, то на жалость он не вправе рассчитывать.
— Кто он такой? — Тревэллион указал на мертвого.
— Понятия не имею.
— А остальные?
— Не знаю.
Перед ним лежал человек крепкого телосложения с рыжеватыми волосами и веснушчатым лицом, которое сейчас стало смертельно бледным. От потрясения и холода он пока не чувствовал боли, но скоро она проявится.
— Вы что же, так и оставите меня здесь?
— Что, не нравится? Мы должны помочь Джиму Ледбеттеру, которого вы подстрелили, а потом, может быть, вернемся.
— Проклятье! Но я же совершенно беспомощен!
— Что верно, то верно. Только не бойся, скорее всего, долго ты не протянешь.
Раненый уставился на него.
— Как ты жесток, Тревэллион!
— Ледбеттер мой друг. Очень хороший друг. И к тому же партнер.
Вэл счистил со спин мулов снег, нагрузил на них поклажу и крепко привязал ее.
— Куда вы подевали наш товар?
Раненый силился что-то ответить, но не смог. Вместо этого он дернулся, скрючился от пронзившей его боли и застонал, в глазах его появилась предсмертная мука.
— Будь ты проклят, Тревэл… — Голос его оборвался на полуслове, он вытянулся и замер навсегда.
Тревэллиона окликнул Тэпли:
— Поможешь мне поднять Джима?
Наложив на сломанную ногу шину из деревянных щепок, они вдвоем втащили его на мула.
— Сможешь ехать, Джим?
Глаза Ледбеттера горели от жара и нестерпимой боли, но он кивнул.
— Только посадите меня, — прошептал он, — только посадите…
Когда они подъехали к кондитерской, он все еще держался в седле.
Землянка Тэпли — аккуратно прибранная хижина из двух комнат, выдолбленная прямо в склоне горы, — находилась всего в нескольких сотнях ярдов от кондитерской. В нее-то они и внесли на носилках Джима, устроив его в спальне, расположенной в самой глубине, где на одной из каменных стен проступали жилки серебряной породы.
— Сначала я добывал тут руду, — объяснил Тэпли, — а потом решил, что зимнее жилье мне нужнее, чем она. Тогда я просто обтесал стены и пол в этой пещере да пристроил переднюю комнату. — Он указал на дверь в дальней стене и продолжал: — За нею туннель футов в шестьдесят длиною. Там проходит жила сернистого серебра с дюйм толщиной. Не так уж много, но думаю, потом она сделается шире.
Ледбеттер посмотрел на Тревэллиона.
— Трев, мне неудобно просить тебя об этом, но не мог бы ты найти кого-нибудь, кто позаботился бы о моих мулах? Ведь они — все, что у меня есть. Да и твоя доля в них вложена.
— Ладно. С этим я разберусь. А что с теми, которые остались в Калифорнии?
— Там у нас свой человек. Он приглядит за ними, так что не стоит беспокоиться. Я и этих хотел переправить туда на зиму, ведь там хорошие пастбища.
— Спаффорд недавно распродавал свое хозяйство, — сообщил Вэл, — но сам остался. У него есть два стога отличного сена, и я думаю, мы могли бы договориться. Кроме того, у него имеется еще пустой загон для скота и огороженное пастбище на берегу Карсона.
— Тогда займись этим. Жаль только, что мы потеряли отличных мулов.
— Ты не потерял их.
— Как это?
— Ну вот сам посуди, — принялся объяснять Тревэллион, — мулов выгоднее продавать по эту сторону Сьерры. То же самое касается и товара, который им достался. Если даже бандитам и удастся перебраться через горы, они вряд ли сумеют сбыть его там. А когда начнутся первые оттепели, то и вовсе ничего не получат за него. А здесь такой товар у них оторвут с руками.
— И что из этого?
— Поезжу по округе, порасспрашиваю. Ведь им придется где-то держать этих мулов, причем не слишком далеко. Кроме того, им нужен тайник для товара, пока они не распродадут его. Если уже продали, я найду его, а если нет — найду и товар, и тех, кто его украл.
— Как ты думаешь, сколько их осталось?
— Наверное, четверо или пятеро. Трое мерзавцев мертвы.
Вэл почистил ружье, проверил шестизарядник, вышел на улицу и направился к заведению Лаймана Джонса.
В салуне собралось полно народу. В самом конце сидел Лэнгфорд Пил, и Тревэллион начал пробираться к нему.
— Здорово, Трев, — поприветствовал его Пил. — Слыхал, ты устроил пальбу на тропе.
— Так, ничего особенного, Лэнг. У Джима Ледбеттера увели несколько отличных мулов вместе с грузом. Буду тебе весьма признателен, если станешь держать ушки на макушке да поглядывать в оба.
— Так и сделаю.
Вэл заказал выпивку, а потом спросил:
— Сэм Браун в городе?
— Да. — Пил подумал над вопросом, потом прибавил: — И с ним еще с десяток сущих головорезов. Эти ребята привыкли стрелять из-за угла, будь осторожен. Сэм убьет всякого, кто догадывается о его делишках, так что береги спину.
Тревэллион допил виски, запахнул плащ и вышел на улицу. С минуту он постоял возле здания, прячась от ледяного ветра. В кондитерской горел свет, и он хотел было направиться туда, но потом, согнувшись, побрел вверх по склону к хижине Тэпли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Спит. Сон для него сейчас лучше любых лекарств. По-моему, у него легкий жар. А как иначе? Ведь он ранен.
Тревэллион свернул постель и аккуратно связал ее. Потом подошел к черному мулу и постоял рядом с ним, поглаживая его по спине и что-то шепча. Мул повернул к нему голову и вдруг резко мотнул ею назад.
Вэл опустился на колени и отполз в сторону, прислушиваясь. Поблизости явно что-то происходило. В такую погоду ночью это мог оказаться волк, но скорее всего приближались люди.
Интересно, знают ли бандиты, что они с Тэпли здесь? Вряд ли они пристально наблюдали за этим местом все время. Грелись где-нибудь у костра неподалеку и ждали, когда Ледбеттер умрет.
Ворам всегда не хватает терпения. Особенно таким вот грабителям с большой дороги. Им бы сцапать добычу и убраться восвояси, а эти уже столько времени проторчали на холоде.
Он подкрался к мертвому животному, поближе к жавшимся в кучку мулам, и вдруг услышал хриплый шепот:
— Фрэнк! Их двое! Кто-то пришел к нему.
— Тсс!
Послышался шорох, и на фоне падающего снега Вэл увидел две едва различимые фигуры. Он поднял ружье.
— Ну вот что, — невозмутимо произнес он, словно вел мирную беседу, — бросайте оружие и выходите вперед.
Разумеется, те не собирались делать ничего подобного, они оба повернулись на голос и одновременно выстрелили. Но Тревэллион был готов к этому и опередил их. Его первая пуля сразила того, что стоял ближе. Тот уронил оружие, зашатался и рухнул на второго, который поспешно выстрелил, промахнувшись на несколько футов. Этого было достаточно, и через мгновение второй тоже упал, прямо на первого.
Тэпли вскочил, но когда эхо выстрелов стихло, за ним последовала глухая тишина.
— Не дадут спокойно отдохнуть человеку, — недовольно проворчал он. — Устроили тут пальбу, черта с два поспишь.
— Ничего. У нас еще вся ночь впереди, — отозвался Тревэллион. — Давай-ка начнем собираться. Надо бы выйти пораньше. Что-то мне начинает надоедать это место.
Мыском сапога он отбросил того, что лежал сверху, и человек, распростершийся на снегу, глухо застонал.
— Смотри-ка, один недобитый! — заметил Тэпли.
— Помогите, — жалобно простонал тот.
— Так же, как ты помог Ледбеттеру? — Тревэллион наклонился к раненому, распахнул его плащ и снял у него с пояса револьвер. Рана была смертельная, и уже ничто не могло помочь этому парню.
Вэл не испытывал к нему жалости. Когда человек берет в руки оружие и выходит на большую дорогу грабить, а если понадобится, и убивать, то на жалость он не вправе рассчитывать.
— Кто он такой? — Тревэллион указал на мертвого.
— Понятия не имею.
— А остальные?
— Не знаю.
Перед ним лежал человек крепкого телосложения с рыжеватыми волосами и веснушчатым лицом, которое сейчас стало смертельно бледным. От потрясения и холода он пока не чувствовал боли, но скоро она проявится.
— Вы что же, так и оставите меня здесь?
— Что, не нравится? Мы должны помочь Джиму Ледбеттеру, которого вы подстрелили, а потом, может быть, вернемся.
— Проклятье! Но я же совершенно беспомощен!
— Что верно, то верно. Только не бойся, скорее всего, долго ты не протянешь.
Раненый уставился на него.
— Как ты жесток, Тревэллион!
— Ледбеттер мой друг. Очень хороший друг. И к тому же партнер.
Вэл счистил со спин мулов снег, нагрузил на них поклажу и крепко привязал ее.
— Куда вы подевали наш товар?
Раненый силился что-то ответить, но не смог. Вместо этого он дернулся, скрючился от пронзившей его боли и застонал, в глазах его появилась предсмертная мука.
— Будь ты проклят, Тревэл… — Голос его оборвался на полуслове, он вытянулся и замер навсегда.
Тревэллиона окликнул Тэпли:
— Поможешь мне поднять Джима?
Наложив на сломанную ногу шину из деревянных щепок, они вдвоем втащили его на мула.
— Сможешь ехать, Джим?
Глаза Ледбеттера горели от жара и нестерпимой боли, но он кивнул.
— Только посадите меня, — прошептал он, — только посадите…
Когда они подъехали к кондитерской, он все еще держался в седле.
Землянка Тэпли — аккуратно прибранная хижина из двух комнат, выдолбленная прямо в склоне горы, — находилась всего в нескольких сотнях ярдов от кондитерской. В нее-то они и внесли на носилках Джима, устроив его в спальне, расположенной в самой глубине, где на одной из каменных стен проступали жилки серебряной породы.
— Сначала я добывал тут руду, — объяснил Тэпли, — а потом решил, что зимнее жилье мне нужнее, чем она. Тогда я просто обтесал стены и пол в этой пещере да пристроил переднюю комнату. — Он указал на дверь в дальней стене и продолжал: — За нею туннель футов в шестьдесят длиною. Там проходит жила сернистого серебра с дюйм толщиной. Не так уж много, но думаю, потом она сделается шире.
Ледбеттер посмотрел на Тревэллиона.
— Трев, мне неудобно просить тебя об этом, но не мог бы ты найти кого-нибудь, кто позаботился бы о моих мулах? Ведь они — все, что у меня есть. Да и твоя доля в них вложена.
— Ладно. С этим я разберусь. А что с теми, которые остались в Калифорнии?
— Там у нас свой человек. Он приглядит за ними, так что не стоит беспокоиться. Я и этих хотел переправить туда на зиму, ведь там хорошие пастбища.
— Спаффорд недавно распродавал свое хозяйство, — сообщил Вэл, — но сам остался. У него есть два стога отличного сена, и я думаю, мы могли бы договориться. Кроме того, у него имеется еще пустой загон для скота и огороженное пастбище на берегу Карсона.
— Тогда займись этим. Жаль только, что мы потеряли отличных мулов.
— Ты не потерял их.
— Как это?
— Ну вот сам посуди, — принялся объяснять Тревэллион, — мулов выгоднее продавать по эту сторону Сьерры. То же самое касается и товара, который им достался. Если даже бандитам и удастся перебраться через горы, они вряд ли сумеют сбыть его там. А когда начнутся первые оттепели, то и вовсе ничего не получат за него. А здесь такой товар у них оторвут с руками.
— И что из этого?
— Поезжу по округе, порасспрашиваю. Ведь им придется где-то держать этих мулов, причем не слишком далеко. Кроме того, им нужен тайник для товара, пока они не распродадут его. Если уже продали, я найду его, а если нет — найду и товар, и тех, кто его украл.
— Как ты думаешь, сколько их осталось?
— Наверное, четверо или пятеро. Трое мерзавцев мертвы.
Вэл почистил ружье, проверил шестизарядник, вышел на улицу и направился к заведению Лаймана Джонса.
В салуне собралось полно народу. В самом конце сидел Лэнгфорд Пил, и Тревэллион начал пробираться к нему.
— Здорово, Трев, — поприветствовал его Пил. — Слыхал, ты устроил пальбу на тропе.
— Так, ничего особенного, Лэнг. У Джима Ледбеттера увели несколько отличных мулов вместе с грузом. Буду тебе весьма признателен, если станешь держать ушки на макушке да поглядывать в оба.
— Так и сделаю.
Вэл заказал выпивку, а потом спросил:
— Сэм Браун в городе?
— Да. — Пил подумал над вопросом, потом прибавил: — И с ним еще с десяток сущих головорезов. Эти ребята привыкли стрелять из-за угла, будь осторожен. Сэм убьет всякого, кто догадывается о его делишках, так что береги спину.
Тревэллион допил виски, запахнул плащ и вышел на улицу. С минуту он постоял возле здания, прячась от ледяного ветра. В кондитерской горел свет, и он хотел было направиться туда, но потом, согнувшись, побрел вверх по склону к хижине Тэпли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103