Одиннадцать бандитов, он сказал. Как много!.. И несколько минут я, как громом пораженный, внимательно осматривал местность, будто все здесь видел впервые, будто за каждым холмом меня подстерегал один из этих одиннадцати.
Ну, предположим, они придут, чтобы угнать наших лошадей. Что бы мне такое придумать на этот раз? Что я вообще могу предпринять? Загон — это ведь то же пастбище, только обнесенное изгородью, был расположен на ровном месте среди невысоких холмов. Неподалеку начинался один из каньонов, ведущий в долину Сан-Фернандо, откуда до Лос-Анджелеса чуть меньше десяти миль.
Между местом, где я теперь стоял, и Лос-Анджелесом шли сплошняком непрерывные заросли деревьев и кустарника. Вокруг родника Анза, названного так по имени исследователя, остановившегося здесь когда-то, во время своего путешествия на север, тоже росло немало деревьев.
Теперь разбойники, конечно, уже поняли, что я тут один, размышлял я. Поэтому если и нападут внезапно, то как это сделают? Костер виден за несколько миль, они решат, что я, конечно, рядом с ним. И, чтобы внезапно напасть, покончить со мной и угнать лошадей, им много времени не потребуется.
Выбранная позиция возле загона была не так уж безнадежно неудачна: они могли разделиться и застигнуть меня врасплох сразу с двух сторон. Раздумывая таким образом, я вспомнил и еще об одном месте, которое обнаружил, когда собирал сучья для костра.
Наверное, не более чем в пятидесяти ярдах от загона поднимался невысокий бугор. Его сплошь покрывали камни, между которыми зеленели заросли карликового дуба. Позади бугра высилось еще несколько деревьев, между которыми гнили упавшие стволы. С одного из них я содрал оставшиеся куски коры, оборвал ветки. Разжег костер посильнее, подбросив в него сучьев, потом вернулся к бугру и обнаружил, что теперь обзор получился даже лучше, чем можно было ожидать. Я внимательно огляделся, выбрав несколько удобных огневых точек. Изучив будущее поле боя, успокоился и стал ждать, чуть было не пропустив появления трех всадников, будто выплывших неспешно из-за деревьев и медленно двигавшихся по дороге, ведущей на юго-запад. Казалось, люди не торопясь ехали по каким-то своим делам.
Куда они направлялись? Что у них на уме?
Маршрут, которым следовала троица, несомненно, вел к нашему лагерю, но тропа проходила мимо, в один из каньонов, где существовал переход в долину. Куда же они ехали в такой поздний час? Ах, вспомнил еще: в долине же имелись ранчо! Может быть, их путь лежит на одно из них?
С любопытством наблюдая за приближением всадников, я заметил, как один из них вытащил из чехла ружье. Моя собственная винтовка давно была наготове. В загоне вдруг послышалось, как заволновался черный жеребец. Взглянув на него повнимательнее, я понял, что его беспокоят не всадники: он стоял, вытянув шею и поставив торчком уши, будто вслушиваясь во что-то справа от меня.
Резко обернувшись, я увидел теперь уже менее чем в ста ярдах пятерых вооруженных людей на лошадях. Значит, пока мое внимание отвлекали те трое, пятеро, пользуясь прикрытием, неслышно зашли ко мне с тыла. Вот это маневр!..
Но ведь Якуб Кан говорил, что их одиннадцать. Где же еще трое? Теперь они убедились, что возле костра меня не оказалось, поэтому, наверное, выжидали, где я объявлюсь и обнаружу свои позиции.
Они не знали, что за оружие у меня, не могли предположить, что есть еще и винтовка, которую после первого выстрела надо будет перезаряжать. Есть и пистолеты с пятью или шестью патронами в каждом, в зависимости от того, насколько заполнен их барабан. Взвешивая свои возможности, я подержал в руке пистолеты, прикидывая, насколько тяжелы они, а их у меня было два, и, пока поджидал всадников, зарядил их.
Пятеро приблизились, один, осматриваясь, приподнялся на стременах. Их, очевидно, беспокоило, что меня все еще нигде не видно. Если бы им удалось захватить меня врасплох, наверное, обошлось бы без стрельбы. С другой стороны, они могли вынудить меня сию же минуту начать стрелять из пистолетов, ведь в ружье моем еще не было патронов. О том, что у меня два пистолета да еще отцовское ружье, никто знать не мог.
Монте и Джакоб собирались вернуться на закате, закат наступил, но пока все еще я оставался совершенно один.
Куда же подевались остальные бандиты?
Первые трое медленно приближались к костру, и, не доезжая, почему-то свернули в сторону. Обернувшись назад, я увидел, что пятеро тоже заметно продвинулись вперед.
По лицу у меня струился пот, сердце бешено колотилось. Что делать? Предупредительный выстрел выдаст мое укрытие. Если они пришли за лошадьми, то используют, конечно, все свои шансы.
Трое почти уже подошли к костру. Один из пяти, приближающихся с другой стороны, завернул за угол загона и поскакал к воротам. Попытался их открыть, но в этот момент я, что есть мочи, крикнул:
— Прочь отсюда!
В то же мгновение три пули прошили кусты, одна врезалась в бревно, за которым я лежал. Инстинктивно откатившись в сторону, я прицелился во всадника, все еще возившегося возле ворот, и, едва он попытался поднять перекладину, выстрелил: пуля, было заметно, угодила ему в поясницу.
Бросив винтовку, я схватил ружье, зарядил его и прицелился в другого бандита, ближе всех подъехавшего к костру.
Он привстал на стременах, глядя в мою сторону, хотя за кустами меня наверняка не было видно. Выстрел — и его лошадь встала на дыбы, бандит же повалился рядом с костром и остался недвижим. Я неплохо потрудился и, судя по тому, что был в состоянии анализировать ситуацию, мой боевой дух еще не иссяк: двое бандитов лежали на земле, один — возле костра, другой на некотором расстоянии от него. Я быстро перезарядил пистолет, а потом ружье.
Воцарилось временное затишье. Костер догорал, из него к темнеющему небу вырывались снопы искр.
Лошадь второго застреленного мною бандита медленно побрела прочь.
Двигаясь с величайшей осторожностью, я переместился на другое место, чтобы иметь более удобный обзор загона и костра. Теперь стали видны обе стороны загона; несколько всадников сгруппировались у его дальнего от меня конца, и в поднятой копытами лошадей пыли я мог наблюдать лишь отдельные моменты их передвижения. Стрелять не решался, опасаясь попасть в лошадей: начнется паника, и животные станут рваться на свободу, тогда бандиты без труда уведут их.
Время тянулось медленно. Все еще обливаясь потом, я лежал почти не двигаясь и чутко ловил каждый доносившийся до меня звук.
Солнце почти село, скоро наступят сумерки, а потом и полная темнота. Бандиты явно выжидали. С тревогой я глянул через плечо: под деревьями уже ничего нельзя было различить.
Человек возле костра, сраженный моей пулей, шевельнулся: значит, только ранен, подумал я с досадой.
И снова стал пристально всматриваться в густую темноту кустов и деревьев, но пока все было тихо.
Раненый поднялся на локтях и, цепляясь за траву, старался отползти от костра как можно дальше. Ружье его валялось неподалеку.
Куда же запропастились наконец Монте и Джакоб? На каком расстоянии отсюда могли быть слышны выстрелы? Я полагал, что уж в миле-то наверняка, но точно уверен не был: это зависело от многого, в том числе от рельефа местности и характера растительности. Отерев рукавом с лица пот, я достал запасной пистолет и положил его на камень, чтобы в случае чего был под рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116