— К чему эти заботы?
Коди усмехнулся:
— Бостон сказала, что тебя не проведешь. Тарди кое-что рассказали. Бостон тоже слышала эту историю у Уинслоу. Дело в том, что Генри Зонненберг в Мобити собирает крутых, двое или трое у него уже есть.
— Ну и что?
— Позавчера они направились в Колорадо.
Далеко внизу, в долине, к водопою шел скот, легкое облачко пыли отмечало путь одинокого всадника на равнине. Должно быть, Бостон возвращается от Уинслоу.
— Я справлюсь с Зонненбергом.
— Может, и справишься, хотя опаснее его в наших местах нет. А как насчет остальных? С ним едут крепкие парни.
— Думаешь, он охотится за мной?
— Нет. Скорее всего, тут что-то еще. Папаша тоже так считает. Понимаешь, на этой земле долго не проживешь, если не будешь знать, что делается вокруг, поэтому у нас в Мобити есть человек. Мы ему подкидываем малость деньжат, а он нам сообщает, кто приехал, кто уехал. Похоже, Зонненберг собирается напасть на банк, поскольку пригласил в свою команду медвежатника.
Вэл повернул лошадь к ранчо, чтобы перехватить по дороге Бостон. Коди ехал рядом с ним.
— Помнится, Вэл, ты говорил о Малыше Билли?
— Да.
— Он мертв. Его застрелил Пэт Гарретт у Пита Максвелла. Мне сообщил один из ребят Туркитрека, когда мы искали заблудившихся коров.
Значит, его все-таки убили! Вэл не очень хорошо знал Билли, но он олицетворял его юность, чистую мальчишескую дружбу. Он и еще… как его звали?.. Доби, Доби Грант. Хикок тоже погиб, его убили в спину в Дедвуде несколько лет назад.
Они с Коди ехали молча. Внезапно Вэл почувствовал себя одиноким и потерянным — старые времена прошли, страна менялась на глазах. Он поделился мыслями с Коди.
— Ты еще не знаешь всего. Тот же ковбой поведал мне, что в Канзасе ввели «сухой закон». Теперь во всем штате не купишь выпивки.
— Я слышал, что его обсуждали.
Вэл задумчиво глядел на горизонт. Хватит скитаться, надо пустить где-то корни. Нельзя всю жизнь мотаться с места на место. Ему нужен дом.
В конце концов, зачем ему искать Зонненберга? Хардести и Пайк мертвы, они заплатили свой долг Уиллу. Эвери Симпсон живет где-то на Восточном побережье, а князь Павел — далеко в Европе. Пусть о Генри Зонненберге позаботится судьба.
Его место здесь, на Западе. Он женится на Бостон, если она согласится, и повесит седло в каком-нибудь западном городе в Техасе, Нью-Мексико или Колорадо. Подскакала Бостон. Круто остановив лошадь, послала Вэлу быструю улыбку. Ее черные волосы развевались на ветру.
— Знаешь, что я решила, Вэл? Поеду в Денвер вместе с тобой!
— Что?
— Я серьезно! Мы сегодня все обсудили. Дьюб, Тенслип и я едем с тобой!
— Это вам что — цыганский табор?
— Мне нужно купить одежду — городскую одежду. Дьюб хочет поглядеть на большой город, он там ни разу не был, а Тенслип считает, что должен присматривать за всеми нами. Вот так! Все решено!
Перед ними лежала необъятная земля — под еще более необъятным небом. Длинными, пологими волнами колыхалась трава, ставшая засушливым, жарким летом коричневой. Ручьи превратились в тонкие струйки воды, порой исчезающие в песчаном дне.
Им попадались следы небольших стад бизонов, отпечатки копыт мустангов. В небе постоянно выписывали круги стервятники. Люди строят планы, мечтают и сражаются, а стервятникам нужно только ждать, потому что в конце концов все достается им.
Они ехали на север, к железной дороге. Однажды на пути в маленькой ложбинке им повстречался покинутый фургон, когда-то крытый брезентом, который теперь превратился в трепещущие на ветру клочья. Его разграбили, оставив лишь несколько тюков бизоньих шкур. Рядом высились два безымянных холмика.
— Один знакомый рассказывал мне, — сказал Тенслип, — что наткнулся на могилу рядом с Чисхолмской тропой и подъехал прочитать имя похороненного. Им оказался его брат, которого он не видел десять лет, потому что они уехали на Запад в разное время. Вы когда-нибудь думали о том, сколько людей отправились в эти земли и пропали без вести?
Тем вечером путники разбили лагерь у крохотного источника, где вода собиралась в луже размером с ковбойскую шляпу. Рядом, на влажном участке с зеленой травой, отпустили пастись лошадей.
Следующий ручей оказался высохшим, дно покрывала потрескавшаяся от жары грязь. Они пытались откопать воду, но безрезультатно — даже на глубине лежала только пыль. Длинный свисток паровоза до них донесся раньше, чем они увидели станцию — четыре домика, скучившихся на ровном, открытом месте, и водокачка. Несколько футов платформы, салун с надписью «Почта» и рядом — магазинчик, где хозяин продавал припасы и выпивку. Там стояли также конюшня и несколько огороженных корралей.
На крыльцо салуна вышли ковбои со стаканами в руках и с удивлением проводили глазами прибывших. Когда те подъехали к конюшне, двое подошли к ним. Одному было лет семнадцать, второй немного старше.
Они бросили взгляд на Бостон и обратились к Вэлу.
— Мистер, — сказал тот, что постарше, — не хочу вас обидеть, но неужели с вами женщина?
— Да. Его сестра. — Вэл показал на Дьюба.
— Вы не возражаете, если мы немножко с ней поговорим? Или просто посмотрим на нее поближе? Мы с Вилли вот уже год, как не видели ни одной женщины.
Вэл повернулся.
— Бостон, молодые люди давно не видели женщин. Они хотели бы с тобой поговорить.
— Конечно! — Она подъехала к ним. — Как дела, ребята?
Парни стояли, улыбаясь, и уши их постепенно наливались краской.
— У вас здесь ранчо? — спросила она.
Старший кивнул:
— Мы работаем на джентльмена из Ньютона, в штате Канзас. Перегоняем скот. Знаете, после стольких месяцев пути как приятно просто посмотреть на женщину.
Подошел конюх, чтобы принять их лошадей.
— Я их куплю, если продадите, — предложил он, — или подержу до вашего возвращения.
— Мы вернемся, — ответил Дьюб, — и хотим, чтобы они нас ждали. Меня зовут Дьюб Баклин, вы, должно быть, слышали о нашем ранчо.
— А как же, слыхал. Кстати, на почте лежит письмо для джентльмена по имени Даррант. Кажется, он из вашей команды?
Вэл обернулся.
— Я Даррант.
— Рад познакомиться. Это письмо пришло сюда по ошибке. Наверное, ребята в Бостоне многого не знают о западном Техасе.
— Вы почтмейстер?
— Можно и так назвать. Вообще-то, я только его половина. Почтмейстером у нас числится Смит Джонсон. Так вот, моя фамилия Джонсон, а Смит — хозяин салуна. Вся штука в том, что мы не смогли решить, кто из нас будет почтмейстером, поэтому договорились, что станем исполнять обязанности оба, и послали заявление на имя Смита Джонсона. Зайдите в салун, и Смит отдаст вам письмо. Оно тут уже недели две лежит.
Помещением для салуна-почты служила пустая комната с коротким баром и четырьмя-пятью бутылками на полке. Смит оказался толстым, небритым человеком в нижней рубашке. Мощными руками он опирался на стойку. В другом конце бара посасывал пиво ковбой. За столиком в углу сидели еще двое.
— Неплохой у вас городишко, — сказал Вэл.
— Точно! Самый крутой город в округе на пятьдесят миль! Ой, кто там на улице? Неужели женщина?
— Да. Это мисс Баклин с ранчо, которое находится к югу от вас. С ней ее брат, мы надеемся поймать поезд на Денвер.
— С этим у вас проблем не будет. Мы вывешиваем сигнал, и поезд останавливается. Просто закажите себе пива и…
— Дайте мне пиво и письмо для Вэла Дарранта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56