Небо было низкое, серое. Погода портилась с каждой минутой. Я шел к самолету и пытался придумать что-то такое, что помогло бы мне отложить всю эту возню с двигателем на завтра. Уведут же девочку, уведут!.. Какая-то еще филармония дальневосточная! Представляю себе этих халтурщиков! Наверное, они сами и приглашают девочек на свой концерт... А провались он, этот карбюратор! Надо же было так не вовремя. Уверен, что его можно сменить завтра...
И тут меня осенило! Я круто изменил направление и побежал к зданию аэропорта. Лишь бы синоптики не смотались!
Синоптики были еще на месте.
– Здравствуй, племя молодое, незнакомое! – сказал я.
– Здравствуй, Климов, здравствуй, – ответили мне синоптики – две пожилые тети.
– Погадайте на червонного короля, какая погодишка будет завтра до двенадцати...
– А тут и гадать нечего, – ответили мне синоптики. – Паршивая будет погода... Такой фронт с дождем идет, что и просветов не предвидится.
– Это с утра?
– На весь день, пожалуй... А тебе-то зачем?
– Значит, вылетов не будет?
– А далеко лететь собрался?
– В Париж. На открытие авиационной выставки.
– Придется тебе, Климов, опоздать к открытию. Разве только тебе сам министр вылет разрешит.
– Ну, спасибо за информацию.
– Кушай на здоровье.
Я выскочил от синоптиков с музыкой в сердце. Все в порядке! Дальше события должны развиваться таким образом: моториста отпустить домой (на кой мне черт лишние глаза?), поставить карбюратор так, как он есть, не расконсервируя его и не промывая. На земле он и так будет работать. И смотаться с аэродрома. Тогда я повсюду успеваю. Завтра в течение дня под видом дополнительной проверки снять его, разобрать, промыть и поставить заново. Блеск! И волки сыты, и овцы целы.
Можно было, конечно, не устраивать этот спектакль. Закрыть сейчас двигатель капотом и сказать, что все в порядке. Завтра было бы возни меньше. Но я знал, что инженер не уйдет домой, пока не увидит и не услышит мотор с новым карбюратором.
Моторист уже снял старый карбюратор и теперь сидел на стремянке и ждал меня.
Я подошел к нему, посмотрел на него и самым доброжелательным образом сказал ему:
– Петро, а Петро!.. Падай передо мной на колени, я тебя отпускаю. Чеши, Пьер, на все четыре стороны, но так, чтобы никто не видел, что ты смываешься раньше времени.
– А карбюратор?
– Все беру на себя.
– Ну спасибо, – сказал моторист. – А то баба моя совсем зачухалась: дочка болеет, я целый день на аэродроме...
– Двигай! – сказал я.
ДИМА СОЛОМЕНЦЕВ
Я шел по улице и, не скрою, с удовольствием разглядывал свое отражение в витринах магазинов и в окнах первых этажей. Около гастронома я остановился. Подтянул галстук, поправил фуражечку и вдруг понял, что безумно хочу каких-нибудь конфет.
Например, соевых батончиков по рубль девяносто. Соевые батончики я просто обожаю. Или «Старт».
А что, думаю, если мне сейчас зайти в гастроном, купить полкило соевых батончиков или «Старта» и тихонько пойти домой, сесть писать письмо Лене. Или наоборот: купить соевые батончики (или «Старт») и пойти к Сахно. И подарить ему очки. Посидеть, попить у них чаю и потопать домой – сесть писать письмо Лене...
Одну минуточку... Где же деньги? У меня же от тех двадцати пяти еще рублей восемь должно было остаться...
Я полез во внутренний карман за деньгами и сразу же наткнулся на очки. Интересно, как я в них выгляжу? Я оглянулся вокруг, убедился, что никто на меня не смотрит, и вытащил из кармана очки. Как только я надел их, вокруг меня все расплылось и потеряло свои привычные очертания. У меня даже голова закружилась. Я поспешно сдернул очки и подумал, что этот нудный старикан из аптеки продал мне слишком сильные очки. Не может же быть, чтобы у Сергея Николаевича зрение уж так отличалось от моего...
Я с испугом посмотрел на эти чертовы очки и спрятал их в карман.
Сделал я это очень вовремя, так как из дверей гастронома вылетел Костя Климов. А мне бы не хотелось, чтобы хоть кто-нибудь спрашивал меня, что это за очки и кому они предназначены. Как сказал дядя Паша: «Это дело наше, семейное...»
– Старик, тебя мне просто Бог послал! – Климов подхватил меня под руку и куда-то потащил. – Вперед! Только вперед!..
– Да подожди ты... – вяло сказал я. – У меня еще дел по горло...
Но Климов крепко держал меня и все время повторял:
– Старик, это же просто сказка, что я встретил тебя! Просто сказка!..
Прощайте, соевые батончики! Прощайте, мои любимые конфетки «Старт»!.. Черт бы побрал этого Климова!
«СОФИ ЛОРЕН»
В десять минут седьмого примчался к нам Костя Климов и притащил с собой какого-то летчика, очень милого рыжего парня по имени Дима.
Да, мы с Веркой подыхаем от тоски в этом маленьком городишке. Да, я с удовольствием познакомилась сегодня утром на улице с этим Костей. Он красивый, у него хорошо подвешен язык, он весело-настойчив и в меру самоуверен. Мы с Веркой пригласили его к себе, начихав на роскошного администратора какой-то там филармонии, такого светского льва из Конотопа, с длинным ногтем левого мизинца.
Да, да, да!.. С точки зрения наших бабушек, я вела себя крайне легкомысленно. Но Косте расценивать так мое поведение не имело смысла. Он притащил с собой этого рыжего симпатягу и сразу же стал ему всячески показывать, что он, Костя, имеет на меня больше прав, чем кто бы то ни было. Мало того, мне даже показалось, что этот бедный Дима, по каким-то уже сложившимся традициям их отношений, должен состоять при Косте на вторых ролях.
Я себе ясно представила, как перед приходом сюда Костя сказал Диме: «Блондинка моя, а ты займись другой, и будет полный порядок».
Но мы с Верочкой девочки самостоятельные. Мы такие штучки за версту видим, и у нас такие номера не проходят. Так что нас распределять не нужно.
– Верка, – шепнула я, – беру рыжего на себя. Не возражаешь?
Вера тут же все поняла, посмотрела на Костю и прыснула.
А рыжий, прелесть такая, сидел, сначала чуточку ошарашенный моим натиском, и растерянно поглядывал на своего старшего друга, словно спрашивал его, как нужно поступать в такой вот непредвиденной ситуации. Костя тоже слегка растерялся, но потом, к чести его нужно заметить, быстро перестроился и лишь изредка, когда я особенно нежно и настойчиво начинала ухаживать за Димой, бросал на меня укоризненные взгляды.
Крутился Веркин магнитофончик, и весело было мне черт знает как! В конце концов я этого Димку растормошила. Костя уже вовсю ворковал с Верой. К нему снова вернулась уверенность, и время от времени он насмешливо поглядывал на Димку и одобрительно подмигивал мне.
Я что-то болтала, смеялась. Дима смотрел на меня, улыбался и, как мне показалось, совсем не слушал меня.
– Ты о чем? – тихо спросила я.
– Об одной девочке, – так же тихо ответил он.
Ну наконец-то, думаю.
– Какая-нибудь ваша, здешняя? – нарочно спросила я.
– Да нет... Московская, – Сказал он и посмотрел мне в глаза.
В это время мы танцевали, и поэтому мне было очень удобно тихонько поцеловать его. Я поцеловала его в щеку, а он слегка отстранился, улыбнулся благодарно, и только.
И тогда я поняла, что я полная дура. Самоуверенная идиотка.
Он действительно думал о московской девочке. Только я к этой девочке не имела никакого отношения. Мало ли у нас в Москве девочек!..
И чтобы не разреветься, я схватила его форменную фуражку, натянула ее себе на голову и весело закричала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36