Больше того, Макаров надеялся, что его самого назначат командиром «Тунгуса», и уже строил планы, как он сможет тогда проверить свои наблюдения и расчеты. Кроме того, такое назначение было бы, конечно, лестно для самолюбия двадцатитрехлетнего моряка. Но вот прибыл вновь назначенный командир, и надежды Макарова рухнули. «День поистине не веселый, — пишет он в дневнике, — тяжелое состояние и отвратительное настроение».
Это отвратительное настроение, не покидавшее Макарова с момента прибытия нового начальника, и возникшая под влиянием всего происшедшего мысль о бесперспективности дальнейшей службы привели его к решению вовсе оставить военный флот и посвятить себя гражданской деятельности. Здесь, полагал Макаров, перед ним раскроются более широкие перспективы, здесь он свободно сможет применить свои знания и инициативу. Загруженный работой на «Тунгусе» до последнего предела и занятый выгрузкой на берег привезенного из России груза, Макаров с трудом урвал время, чтобы побывать на берегу, когда шхуна прибыла в Николаевск. Здесь он случайно встретил своего сослуживца по «Богатырю»
— Изенбека, пожаловался ему на тяжелую и не представляющую для него интереса службу на «Тунгусе» и сообщил, что хочет оставить флот. Изенбек одобрил это решение Макарова и предложил ему перейти в созданное им пароходство Амурского бассейна. Соблазнившись широкой организацией дела и заманчивыми планами Изенбека развернуть впоследствии и морские рейсы за чайным грузом в китайские порты, Макаров согласился перейти на службу в пароходство и рассказал об этом своему бывшему преподавателю истории и географии Якимову, который по-прежнему жил в Николаевске.
Якимов отрицательно отнесся к намерению Макарова. «Вы, — заявил он своему бывшему воспитаннику, — совершаете смертный грех, покидая флот, где вас ожидает великая будущность». Пароходное предприятие Изенбека не внушало никакого доверия Якимову. Он считал, что подобное предложение может польстить лишь неопытным новичкам, падким до высоких окладов и не видящим, что товарищество не имеет под собой прочного основания. Якимов собирался даже лично отправиться к Изенбеку и просить его отказать новому пайщику в приеме на службу в товарищество.
Однако, пока шли переговоры Макарова с Изенбеком, пришла депеша. Макарова спешно вызывали в Петербург, где он должен был поступить в распоряжение генерал-адъютанта адмирала А. А. Попова. Какова будет новая работа в столице и в какую форму выльются его взаимоотношения с бывшим начальником, Макаров не знал. Он колебался, как поступить: ехать ли в Петербург или оставаться в Николаевске и переходить на службу к Изенбеку. Однако Якимов убедил Макарова отправиться в Петербург. Распрощавшись с родными и знакомыми, Макаров уехал в столицу.
Несмотря на то, что плавание на «Тунгусе» было для Макарова очень неприятным, оно во многом обогатило его морской опыт и дало ему хозяйственные навыки, хотя в то же время оторвало его не только от жизни флота, но и от исследовательских работ в области непотопляемости судов. Он думал теперь, что не только он сам позабыт, но позабыты и все его проекты.
Дело, однако, обстояло не так. Громадное значение предложений Макарова быстро подтвердилось практикой. «Пластырь Макарова» и «магистральные трубы» нашли широкое применение. «Магистральные трубы» были уже установлены на всех фрегатах Балтийского флота, а на заводах в спешном порядке изготовлялись трубы по «системе Макарова». Его имя получило известность и признание в морских кругах. Узнали об его изобретениях и немедленно использовали их и за границей. Лейтенант Макаров стал крупным авторитетом в вопросах непотопляемости судов.
Адмирал Попов, под непосредственным начальством которого Макаров находился в течение четырех лет, поручил ему разработку водоотливных средств для его «поповок».
Работы у Макарова было много, главным образом вычислительной. Сохранилось множество тетрадей с подробными вычислениями и чертежами, относящимися к водоотливной системе проектируемых Поповым судов, а также и других кораблей русского флота. Макарову пришлось взять на себя организацию всего дела, связанного с непотопляемостью кораблей, учить на кораблях тому, как пользоваться спасательными средствами, читать лекции, писать статьи, инструкции. Обследуя корабли, чтобы определить возможность установки на них водоотливных средств, Макарову нередко приходилось залезать даже в междудонные отсеки.
Некоторое представление о тех условиях, в которых работал Макаров на кораблях, дают его записи в дневнике.
«Трюм поповки „Новгород“, — вспоминал Макаров, — был переполнен липкой грязью противного запаха, которую никоим образом нельзя было даже отскрести, потому что она тянется за скребком. Начинать работу можно было только тогда, когда будет вычищен трюм. Я приступил к его очистке в такой атмосфере, где матрос не мог бы работать более получаса. Я изыскивал все меры, я ползал в этой ужасной грязи, чтобы следить за работами. Было время, когда я был в отчаянии, — так тихо подвигалась работа… При крайне спутанных переборках между днами пролаз везде между днами человеку моего роста был сопряжен с ужасными усилиями. Я сделал все, что мог, я надорвался… Но тем не менее я работу кончил». Целиком отдаваясь любимому делу, Макаров иногда впадал в пессимизм. Ему казалось, что его труд и старания не найдут ни должной оценки, ни благодарности. «Работа по части непотопляемости, — писал он, — не видная, результаты ее скажутся только после аварии, никто не вспомнит, кому корабль обязан своим спасением… О наградах и карьере я никогда не мечтал и не буду мечтать. Рано или поздно я выйду в отставку, чтобы позаботиться о себе. Деньги, которые я получаю, я ценю как средство к работе, я их не откладываю и считаю своим долгом тратить их все, чтобы поставить себя настолько удобно относительно работы, насколько у меня их хватает».
Но если Макаров не нуждался в поощрении и не искал особых наград, то он не выносил и несправедливой критики и необоснованных придирок и был готов доказывать свою правоту перед кем угодно. Сохранилось очень интересное письмо Макарова к адмиралу Попову, дающее весьма ясное представление о характере молодого Макарова. Отношение Попова к Макарову менялось несколько раз. Отечески расположенный к нему, он вдруг превращался в сухого педанта, придирчивого и несправедливого. Так, работая вместе с Макаровым над вопросами, связанными с непотопляемостью кораблей, Попов поручил Макарову разработку проекта и постройку круглой шлюпки. Очевидно, Макарова не увлекала идея постройки круглых судов, и он довольно холодно отнесся к данному ему поручению, тем более, что в это время он был занят более важной работой. Попову это не понравилось, и он выразил Макарову свое неудовольствие. Макаров стерпел. Но когда несправедливые упреки стали повторяться, это вывело его из себя, и он написал Попову длинное письмо «…Несмотря на то полное нерасположение, которое вы ко мне показываете последнее время, — писал Макаров, — я продолжаю по-прежнему работать насколько могу и скорее усилил работу, чем ослабил, чтобы загладить дурное впечатление, которое произвел мой поступок относительно круглой шлюпки».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95