Но внимание к Макарову и его детищу было привлечено, и он, поощренный успехом, сумел как нельзя лучше воспользоваться благоприятными обстоятельствами. Теперь уже никто не возражал против ночной экспедиции в Сухум-Кале, которую он затевал, проведав, что там находятся неприятельские броненосцы. Зная, что вскоре должно наступить лунное затмение, Макаров предполагал использовать его для обеспечения скрытности и неожиданности нападения.
В день затмения, 11 (23) августа 1877 года, в десятом часу вечера, «Константин», соблюдая все предосторожности, чтобы не выдать себя, подходил к Сухуми. В шести милях от берега Макаров приказал спустить все четыре минных катера. Общее командование ими было поручено лейтенанту Зацаренному. Тихо подойдя к рейду, катера остановились и стали выжидать начала лунного затмения. Как только диск луны покрылся тенью, катера бросились в атаку на стоявший в глубине рейда лучший из турецких военных кораблей броненосец «Шевкет». В это время на берегу вспыхнул пожар и осветил катера. На броненосце поднялась тревога. Загремели орудийные и ружейные выстрелы. Туча пуль и картечи посыпалась и с броненосца и с берега. Катера действовали смело и решительно. Первым бросился на броненосец катер «Синоп» и удачно подорвал мину. Поднялся огромный столб черной воды, вероятно, взрыв пришелся под угольной ямой. На броненосце заметались в отчаянии люди, многие стали бросаться в воду. Удачно действовали и остальные катера. От близких и сильных взрывов на рейде поднялось волнение, волны захлестывали катера; кругом плавало множество обломков. Не прошло и пяти минут с начала атаки, как катера, согласно приказу Макарова, стали возвращаться в свою плавучую базу. Их встречали криками «ура». Возбужденные и радостные поднимались моряки на палубу, их обнимали, поздравляли. «Веселый дух офицеров и команды, твердо верящих в силу своего оружия, не имеет границ», — доносил Макаров.
Общую радость омрачило отсутствие катера «Минер».
Лейтенант Зацаренный, взяв самый быстроходный катер, бросился искать его и вскоре привел. На руках подняли на палубу в бессознательном состоянии командира катера лейтенанта Писаревского. Как выяснилось, катер сцепился с турецкой гребной шлюпкой, стоявшей у борта броненосца. Произошла горячая рукопашная схватка. Дрались отчаянно; озверевший турок изо всей силы ударил командира катера веслом по голове, а затем пытался столкнуть его в воду. Но матросы, пустив в ход приклады, отбили у неприятеля своего командира.
Собрав флотилию и подняв катера на палубу, Макаров поспешил как можно быстрее выйти в море. Вдали появился турецкий броненосец типа «Османие».
Атакованный «Константином» броненосец «Шевкет» получил настолько тяжелые повреждения, что был выведен из строя на долгое время. Полковник Шелковников официально доносил со слов очевидцев, что турки возились три дня с броненосцем и на четвертый медленно повели его на буксире с большим креном в Батум. Но это не мешало туркам и англичанам утверждать, что действия русских не имели никакого успеха и броненосец повреждений не получил.
Для дальнейшей борьбы с турками морское министерство предоставило в распоряжение Макарова еще несколько самодвижущихся мин, сам же он был награжден орденом Георгия 4-й степени. Выследив неприятельские корабли, Макаров решил испробовать мины в Батуме. Его привлекала глубина Батумского рейда, позволявшая использовать торпеды, да и затони здесь корабль — его вряд ли удалось бы поднять. В атаке участвовали все четыре катера, из которых два были снабжены самодвижущимися минами. Несмотря на благоприятные условия погоды и отсутствие достаточной бдительности у часовых на турецких кораблях и на берегу, атака турецкого броненосца не удалась. Обе мины, выпущенные в броненосец «Махмудие», пройдя почти вплотную подле судна, не достигли цели, выскочили на берег и зарылись в песке. Команды катеров, видимо по неопытности, допустили ошибки в расчете.
Турки при батумской атаке не потерпели материального ущерба, но моральное впечатление от все учащающихся атак русских, — на этот раз торпедами, — было огромное. Даже в самой Турции все чаще стали высказываться нарекания на бездеятельность флота, ничем в течение войны себя не проявившего. Растерявшихся турок пытались поддержать англичане. В газете «Таймс» появилась статья турецко-английского адмирала Гоббарт-паши, из которой читатели должны были узнать, что турецкий флот горит нетерпением сразиться с русскими и ожидает только подходящего случая, но они всячески избегают встречи. И якобы даже «поповки», имеющие сильное вооружение и броневую защиту, боятся турецкого флота. Статья была, конечно, инспирирована и рассчитана на доверчивых профанов. Но вышло иначе. Нелепость этого заявления опроверг в той же газете соотечественник Гоббарта, известный английский корабельный инженер Рид. «Вызову Гоббарта я не могу не удивляться, — писал Рид. — Сидя на могущественном мореходном броненосце, имея под командой еще несколько таких же, Гоббарт-паша спрашивает, почему русские не высылают против него своих поповок; мне кажется, на такой вопрос ответ до крайности прост, так как всему миру известно, что поповки выстроены только для оборонительной службы в мелководных местах… Несмотря на столь способного и смелого адмирала, — иронически замечает Рид, — для уничтожения или захвата этих двух единственных небольших броненосцев, которыми владеют русские на Черном море, до сих пор не сделано было еще ни единого турецкого выстрела… Неприятель, горящий желанием отличиться, обыкновенно повсюду ищет своего противника, а не ожидает, что он, отвечая на вызов через газеты, выйдет и подвергнет себя верному уничтожению"39.
Выступления этих двух англичан дают нам достаточно правильное представление о роли и значении русского и турецкого флотов и их руководителей в период войны 1877-1878 годов.
Но вот турки решили предпринять бомбардировку городов крымского побережья. 30 декабря два турецких корабля — «Ассари-Тефтик» и «Османие», под общим начальством английского офицера Монторпа, надевшего феску40 и превратившегося в Монторп-бея, подошли к Евпатории и выпустили по городу сто тридцать пять снарядов, разрушивших множество зданий. На рейде находились два торговых парохода. Турки хотели завладеть ими, но при первых же метких выстрелах береговой батареи ушли. Следующим объектом бомбардировки был избран город Феодосия. Здесь турецкие корабли произвели сто пятьдесят два выстрела; в числе пострадавших домов оказался дом знаменитого русского художника-мариниста Айвазовского. Затем подошли к Анапе и разрушали город в течение двух часов.
Вот что писал об этой варварской бомбардировке один русский исследователь: «Английские газеты, описывая хвастливо эти знаменитые, по их мнению, подвиги своего соотечественника (т. е. Монторп-бея. — Б. О.), с обычным ханжеством заявляли, что турецкие броненосцы, руководимые английским экс-капитаном, не касались мирных жителей и их жилищ, а громили только казенные здания и укрепления, хотя, вероятно, и английским школьникам не может быть не известно, что все эти города никаких укреплений не имеют"41.
В ответ на действия турецких кораблей Макаров предлагал осуществить разработанный им план бомбардировки в лунную ночь турецких городов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95