Тогда не придётся ездить вторично чуть ли не в конец Тамбова. И нашему работнику не придётся напрасно ожидать. «От нас троих, — рассуждал я, — арестованному никак не убежать…»
Однажды нарушив распоряжение, я с лёгким сердцем продолжал нарушать его и дальше. Не связав преступнику руки, усадил его в коляску нашего мотоцикла, сам сел на заднее седло и велел Загорскому ехать к вчерашней хозяйке. А там даже обыск не произвёл, поверив старушке на слово, что, кроме машины, в сарае и во всем доме нет никаких вещей рыжеволосого, и приказал заводить оба мотоцикла.
— Кто же второй поведёт? — спросил Эдик.
Тут только до меня дошло, что ни я, ни наш оперативный сотрудник не умеем водить мотоцикл. Но отступать было поздно, и я беспечно махнул рукой:
— Вы вдвоём поезжайте вперёд, а мы следом за вами.
И приказал арестованному:
— Садитесь за руль. Поедете за ними впритык. Только без дураков, иначе… — и недвусмысленно похлопал ладонью по кобуре.
Так и поехали: Загорский ехал не спеша, время от времени оглядываясь на нас. Я все время держал оружие наготове. Рыжеволосый, как ни в чем не бывало, вёл мотоцикл следом за машиной Загорского. Да и что ему оставалось делать, если при малейшем неповиновении, как я тогда считал, бандит будет застрелен.
До окротдела ОГПУ обе машины добрались без происшествий, и я мог радоваться, что вся операция прошла без сучка и задоринки.
Утром следующего дня Иван Михайлович вызвал меня к себе. Он никогда не ругался и не любил повышать голос. Однако по его взгляду, по раскрасневшемуся лицу и груде окурков в пепельнице было видно, что Биксон мной недоволен. Только сейчас я почувствовал себя виноватым, поняв, что заставил его нервничать и волноваться.
— Садись, — приказал Биксон, кивнув головой в сторону стула возле своего стола. — Докладывай.
— Да все в порядке, — начал я, — съездили, забрали мотоцикл и…
— Значит, ты считаешь, что действовал правильно? — с раздражением перебил Иван Михайлович.
— А разве нет?
— Что ж, тогда послушай, что рассказал этот тип на допросе: «Схватили меня на вокзале чисто, опомниться не успел. И охраняли крепко, бежать не смог бы. Но когда разрешили вести мотоцикл, я хотел на повороте улицы дать полную скорость и вместе с седоком в коляске врезаться в каменную стену бывшего Казанского монастыря. Тут бы нам обоим и конец. Не сделал этого, потому что пожалел седока: парень молодой, обходительный, а мне, может быть, это признание зачтётся на суде…»
— Ну? — Иван Михайлович поднял от протокола допроса сердитые глаза. — Что скажешь?
Я молчал, до немоты поражённый тем, что услышал. Если бы рыжеволосый выполнил свой замысел, не сидеть бы мне сейчас в этом кабинете, никогда больше не ходить по земле.
А Биксон продолжал говорить, словно вбивал в голову гвозди:
— Посчитай, сколько нарушений, а вернее, нелепейших глупостей ты натворил за одну только сегодняшнюю ночь. Не связал преступника, как было приказано, — раз. Не доставил его немедленно сюда — два. Без разрешения отправился к нему за мотоциклом — три. Поверил на слово хозяйке и не произвёл обыск — четыре. Разрешил опасному убийце вести машину — пять. Сам, как доверчивый баран, уселся в коляску — шесть! Дальше считать или хватит?
— Х-хватит… — сгорая со стыда, едва произнёс я.
Биксон закурил новую папиросу:
— Хватит, так будь любезен, сам дай оценку своему поведению.
Надо было отвечать. При этом, чистосердечно.
И я ответил:
— Мальчишеское лихачество… Глупая самоуверенность…
— И безобразнейшая беспечность! — подхватил Иван Михайлович. — Счастье твоё, что все обошлось благополучно. Что у этого бандюги за рулём в последнюю минуту сдали нервы. Пожалел он тебя, как же… Сам надеется остаться живым, отделаться тюрьмой, потому и «пожалел». Запомни ещё раз, на всю жизнь заруби себе на носу: выдержка и хладнокровие чекиста несовместимы с неосторожностью и беспечным лихачеством, понял? Не-сов-ме-сти-мы! А поэтому думать надо, уважаемый товарищ, на десять ходов вперёд продумывать и предусматривать каждый свой шаг, каждый, даже самый малозначительный поступок. На этот раз ограничиваюсь разговором. А повторится что-либо подобное — пеняй на себя. Думать надо! Слышишь?
И отпустил меня.
Я был благодарен Ивану Михайловичу за этот суровый, но полезный чекистский урок. Тем более что всего лишь полгода спустя его наставления как нельзя лучше пригодились в моей работе.
Мне поручили найти и задержать одного из участников антисоветской националистической организации. От украинских чекистов стали известны его имя, отчество и фамилия, а так же то, что этот человек служит где-то в земельных органах. Вскоре выяснилось, что разыскиваемый пристроился в Тамбовском окружном земельном отделе и несколько дней назад уехал в командировку в районы, граничащие с Украиной, для получения посевных материалов.
А там в это время производились аресты уже разоблачённых националистов. Что, если мой новый «подопечный» узнает об этом? Он ведь не рядовой участник организации, а один из её руководителей. Почувствовав опасность, земотделец поспешит немедленно скрыться, уйдёт в подполье.
Надо было немедленно предупредить такую возможность.
Не вводя заведующего окрземотделом в курс дела, мы попросили выяснить по телеграфу у находящегося в командировке сотрудника, выполнено ли задание. И если выполнено, вызвать его в Тамбов. На следующий день пришёл телеграфный ответ: задание выполнено, приеду тогда-то.
У меня словно гора с плеч свалилась. Стало быть, ничего не знает и ни о чем не догадывается.
Теперь — только бы встретить…
В указанный в ответной телеграмме день наша оперативная группа уже ожидала нужный поезд на Тамбовском вокзале. Тут же находился и представитель окрземотдела, якобы встречавший своих родственников. Мы условились: как только он увидит вернувшегося из командировки сотрудника, поздоровается с ним и сразу уйдёт.
Все остальное — дело наше.
Вот наконец пришёл и поезд. Повалили из вагонов пассажиры. А через несколько минут один из них, обменявшись рукопожатием с представителем окрземотдела, уже шагал с нами к оперативной машине.
Урок Биксона пошёл на пользу.
ТРУДНАЯ ВЕСНА
После ликвидации капиталистического и помещичьего строя в царской России кулак, как известно, оставался единственной надеждой и главной опорой внутренних и зарубежных контрреволюционных сил, вынашивавших планы реставрации капитализма в молодой республике Советов.
В.И.Ленин подчёркивал, что мира с кулаком быть не может. Нужно готовиться к ликвидации эксплуататорского класса кулаков. «…Мы стояли, — говорил Ленин, — стоим и будем стоять в прямой гражданской войне с кулаками».
Зато на кулака рассчитывали, кулака поддерживали, в первую очередь на кулака опирались все тайные и явные враги Советской власти. В борьбе против неё белогвардейское охвостье тесно смыкалось с меньшевиками, троцкистами и подпольными националистическими организациями. От них нити связи вели к зарубежным антисоветским и шпионским центрам.
Естественно, что в такой напряжённой и сложной обстановке чекистам работы хватало. Нужно было зорко наблюдать за деятельностью скрытых и явных врагов, решительно пресекать их агитацию, не допускать враждебных вылазок против Советской власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Однажды нарушив распоряжение, я с лёгким сердцем продолжал нарушать его и дальше. Не связав преступнику руки, усадил его в коляску нашего мотоцикла, сам сел на заднее седло и велел Загорскому ехать к вчерашней хозяйке. А там даже обыск не произвёл, поверив старушке на слово, что, кроме машины, в сарае и во всем доме нет никаких вещей рыжеволосого, и приказал заводить оба мотоцикла.
— Кто же второй поведёт? — спросил Эдик.
Тут только до меня дошло, что ни я, ни наш оперативный сотрудник не умеем водить мотоцикл. Но отступать было поздно, и я беспечно махнул рукой:
— Вы вдвоём поезжайте вперёд, а мы следом за вами.
И приказал арестованному:
— Садитесь за руль. Поедете за ними впритык. Только без дураков, иначе… — и недвусмысленно похлопал ладонью по кобуре.
Так и поехали: Загорский ехал не спеша, время от времени оглядываясь на нас. Я все время держал оружие наготове. Рыжеволосый, как ни в чем не бывало, вёл мотоцикл следом за машиной Загорского. Да и что ему оставалось делать, если при малейшем неповиновении, как я тогда считал, бандит будет застрелен.
До окротдела ОГПУ обе машины добрались без происшествий, и я мог радоваться, что вся операция прошла без сучка и задоринки.
Утром следующего дня Иван Михайлович вызвал меня к себе. Он никогда не ругался и не любил повышать голос. Однако по его взгляду, по раскрасневшемуся лицу и груде окурков в пепельнице было видно, что Биксон мной недоволен. Только сейчас я почувствовал себя виноватым, поняв, что заставил его нервничать и волноваться.
— Садись, — приказал Биксон, кивнув головой в сторону стула возле своего стола. — Докладывай.
— Да все в порядке, — начал я, — съездили, забрали мотоцикл и…
— Значит, ты считаешь, что действовал правильно? — с раздражением перебил Иван Михайлович.
— А разве нет?
— Что ж, тогда послушай, что рассказал этот тип на допросе: «Схватили меня на вокзале чисто, опомниться не успел. И охраняли крепко, бежать не смог бы. Но когда разрешили вести мотоцикл, я хотел на повороте улицы дать полную скорость и вместе с седоком в коляске врезаться в каменную стену бывшего Казанского монастыря. Тут бы нам обоим и конец. Не сделал этого, потому что пожалел седока: парень молодой, обходительный, а мне, может быть, это признание зачтётся на суде…»
— Ну? — Иван Михайлович поднял от протокола допроса сердитые глаза. — Что скажешь?
Я молчал, до немоты поражённый тем, что услышал. Если бы рыжеволосый выполнил свой замысел, не сидеть бы мне сейчас в этом кабинете, никогда больше не ходить по земле.
А Биксон продолжал говорить, словно вбивал в голову гвозди:
— Посчитай, сколько нарушений, а вернее, нелепейших глупостей ты натворил за одну только сегодняшнюю ночь. Не связал преступника, как было приказано, — раз. Не доставил его немедленно сюда — два. Без разрешения отправился к нему за мотоциклом — три. Поверил на слово хозяйке и не произвёл обыск — четыре. Разрешил опасному убийце вести машину — пять. Сам, как доверчивый баран, уселся в коляску — шесть! Дальше считать или хватит?
— Х-хватит… — сгорая со стыда, едва произнёс я.
Биксон закурил новую папиросу:
— Хватит, так будь любезен, сам дай оценку своему поведению.
Надо было отвечать. При этом, чистосердечно.
И я ответил:
— Мальчишеское лихачество… Глупая самоуверенность…
— И безобразнейшая беспечность! — подхватил Иван Михайлович. — Счастье твоё, что все обошлось благополучно. Что у этого бандюги за рулём в последнюю минуту сдали нервы. Пожалел он тебя, как же… Сам надеется остаться живым, отделаться тюрьмой, потому и «пожалел». Запомни ещё раз, на всю жизнь заруби себе на носу: выдержка и хладнокровие чекиста несовместимы с неосторожностью и беспечным лихачеством, понял? Не-сов-ме-сти-мы! А поэтому думать надо, уважаемый товарищ, на десять ходов вперёд продумывать и предусматривать каждый свой шаг, каждый, даже самый малозначительный поступок. На этот раз ограничиваюсь разговором. А повторится что-либо подобное — пеняй на себя. Думать надо! Слышишь?
И отпустил меня.
Я был благодарен Ивану Михайловичу за этот суровый, но полезный чекистский урок. Тем более что всего лишь полгода спустя его наставления как нельзя лучше пригодились в моей работе.
Мне поручили найти и задержать одного из участников антисоветской националистической организации. От украинских чекистов стали известны его имя, отчество и фамилия, а так же то, что этот человек служит где-то в земельных органах. Вскоре выяснилось, что разыскиваемый пристроился в Тамбовском окружном земельном отделе и несколько дней назад уехал в командировку в районы, граничащие с Украиной, для получения посевных материалов.
А там в это время производились аресты уже разоблачённых националистов. Что, если мой новый «подопечный» узнает об этом? Он ведь не рядовой участник организации, а один из её руководителей. Почувствовав опасность, земотделец поспешит немедленно скрыться, уйдёт в подполье.
Надо было немедленно предупредить такую возможность.
Не вводя заведующего окрземотделом в курс дела, мы попросили выяснить по телеграфу у находящегося в командировке сотрудника, выполнено ли задание. И если выполнено, вызвать его в Тамбов. На следующий день пришёл телеграфный ответ: задание выполнено, приеду тогда-то.
У меня словно гора с плеч свалилась. Стало быть, ничего не знает и ни о чем не догадывается.
Теперь — только бы встретить…
В указанный в ответной телеграмме день наша оперативная группа уже ожидала нужный поезд на Тамбовском вокзале. Тут же находился и представитель окрземотдела, якобы встречавший своих родственников. Мы условились: как только он увидит вернувшегося из командировки сотрудника, поздоровается с ним и сразу уйдёт.
Все остальное — дело наше.
Вот наконец пришёл и поезд. Повалили из вагонов пассажиры. А через несколько минут один из них, обменявшись рукопожатием с представителем окрземотдела, уже шагал с нами к оперативной машине.
Урок Биксона пошёл на пользу.
ТРУДНАЯ ВЕСНА
После ликвидации капиталистического и помещичьего строя в царской России кулак, как известно, оставался единственной надеждой и главной опорой внутренних и зарубежных контрреволюционных сил, вынашивавших планы реставрации капитализма в молодой республике Советов.
В.И.Ленин подчёркивал, что мира с кулаком быть не может. Нужно готовиться к ликвидации эксплуататорского класса кулаков. «…Мы стояли, — говорил Ленин, — стоим и будем стоять в прямой гражданской войне с кулаками».
Зато на кулака рассчитывали, кулака поддерживали, в первую очередь на кулака опирались все тайные и явные враги Советской власти. В борьбе против неё белогвардейское охвостье тесно смыкалось с меньшевиками, троцкистами и подпольными националистическими организациями. От них нити связи вели к зарубежным антисоветским и шпионским центрам.
Естественно, что в такой напряжённой и сложной обстановке чекистам работы хватало. Нужно было зорко наблюдать за деятельностью скрытых и явных врагов, решительно пресекать их агитацию, не допускать враждебных вылазок против Советской власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76