ванна roca haiti 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Возьмем прежде всего массы совершенно нищих рабов. Как раз по документам описываемого времени мы впервые узнаем о смутах среди рабов — забастовках, групповых отказах от работы. Затем следуют земледельцы. Расслоение этой группы весьма и весьма сложно, и, если бы не близкие для нас аналогии, я бы сказал: необозримо. В тени колоссальных владений, принадлежавших жрецам, государству и крупным землевладельцам, в Египте жили миллионы арендаторов и владельцев крошечных парцелл; кое-где одна парцелла обрабатывалась даже сообща. Жили эти люди как придется. Если урожай был хорош, выплачивали положенное — пять шестых, а на оставшуюся одну шестую часть кое-как перебивались с семьей до нового урожая; отдавали богу богово, а фараону фараоново да еще умудрялись придержать зерно для будущего посева. Если же, например, стихийное бедствие разрушало плотины и оросительные каналы и власти на несколько педель кряду отрывали земледельцев от собственных участков, так что они не поспевали их обработать; если — как не раз бывало в Египте — капризная погода год за годом губила урожай, губила надежды, что могли они поделать тогда? Вероятно, очень часто и очень многие не платили налогов, не выполняли поставок, иначе вряд ли так суровы были бы назначавшиеся за это наказания. Мы знаем случай, когда исполнительные власти подвесили не уплатившего налоги земледельца вниз головой в собственном его колодце и так утопили. После чего все окрестные земледельцы побросали дома свои и земли и в панике бежали. Куда? В самом деле, куда? В города, конечно. Туда, где под сенью пышных дворцов сбивалась всегда самая беспросветная нищета. Нам немногое известно о восстании Ирсу, знаем только, что было оно жарким и кровопролитным, а также что организовали его, по мнению египтян, буяны и забияки чужеземного происхождения. (Впрочем, чему же тут удивляться: ведь и парижский май 1968 года, по мнению властей, был делом не французских студентов, а «забияк-иностранцев».)
Иначе говоря, огромен был авторитет Египта и огромны его богатства во времена Геракла, однако это был уже больной организм.
Общество потеряло самую элементарную динамику. Тот, кто был беден, оставался бедным. Он мог стать еще беднее, мог даже — в неурожайный год — стать бездомным нищим. И, напротив, в удачный год мог немного подняться, насытиться, приодеться в какое-нибудь тряпье, Но он оставался бедняком. Тот же, кто был богат, мог, неумело хозяйничая, стать чуть-чуть беднее, чем его отец, или, при сноровке и удаче, наживал еще больше добра — но в любом случае он оставался богатым. Средние слои — хотя жили лучше, чем где бы то ни было, — могли иметь двумя рабами больше или меньше, но перескочить через самих себя не могли, ни вверх, ни вниз. Египет был больным организмом. Это было застывшее, утратившее динамику развития и в то же время исполненное внутренних противоречий общество. Так застывает иногда стекло: один щелчок, и оно разлетается в пыль.
Еще тяжелее была больна другая супердержава: военное государство хеттов. В былые времена их цари жестокой рукой сплавили, спаяли и умело организовали свое обширное многоязыкое и разноверное государство. Однако в описываемое нами время, повторяю, от всего этого мощного организма осталась лишь его поистине гротесковая бюрократия. Что же касается авторитета, то вот характерная деталь: дипломатическую переписку с Египтом и иными закордонными странами царь хеттский вел на международном языке того времени — аккадской клинописью; но уже своим малоазийским вассалам, в том числе тамошним ахейским городам и даже Трое, писал на принятом при дворе несийском языке: вассалам положено обучиться языку суверена! Все это так, да только в клинописных посланиях Египту от хеттских царей все чаще фигурирует слово «дай!». «Любезный брат мой и родич, дай благородного металла, дай воинов, дай оружие, дай зерна!»
Да, даже зерна. Хотя у хеттов имелось, по всем признакам, развитое животноводство и поливное земледелие. По какой же причине цари оказались в столь стесненных обстоятельствах?
Земля и стада принадлежали воинам. У каждого воина, в том числе самого рядового, была земля. На это он жил, на это содержал себя и семью во время мира и во время войны. Однако обрабатывали землю рабы, и за животными ухаживали тоже рабы. Хетты презирали труд, даже торговец был в их глазах почти что нечеловек. Слово «мужчина» для них было равнозначно слову «воин».
Все и шло своим чередом, пока велись одна за другой войны, приносившие большие трофеи, а главное — рабов. Но теперь был мир. Великое перемирие с Египтом и его вассалами. Военный «пат» между великими державами. Войнам, конечно, как не быть, — они были, но какие?! Жалкие карательные экспедиции против беспокоящих границы нищих кочевников, против бунтующих бедных вассалов.
Рабов выматывали до последней крайности. Как содержать скот, хетты знали, а вот как «содержать» рабов — нет. Они издавна привыкли: «раздобыть раба — дело нехитрое». На войне — конечно, но теперь?! А тут еще пресловутые «мягкие» законы хеттов. Хаммурапи карал смертью за похищение раба. Хетты — всего лишь штрафом. Но штраф-то мало-помалу оказался чуть ли не ниже рыночной цены раба. Разбогатевшие во время военных походов «вожди» — князьки и царьки — попросту крали рабов у бедноты, выплачивали штраф, если же законный владелец не успокаивался, убивали его и — опять платили штраф. Так началась сильная поляризация и в хеттском обществе. Земли приходили в запустение, бедняки все глубже погружались в бедность — хорошо еще, если не попадали сами в долговое рабство. Богатые же богатели. Становились все богаче. По крайней мере относительно. И все могущественнее.
Только царь был среди них исключением: его достояние таяло, пожираемое административным аппаратом, войском, неизбежными, но бесполезными и ничтожными военными экспедициями.
Если он нуждался в воинах, приходилось наделять их землей, давать рабов — меньше становилось земли и рабов у него самого. Если хотел заполучить воинов по дешевке и освобождал, по древнему хеттскому обычаю, годных и соглашавшихся стать воинами рабов — меньше становилось рабочих рук, невспаханной оставалась земля. (А воин, однажды освобожденный, уже не возвращался из похода к земле. Более того, ему самому причиталась теперь земля и, конечно, рабы — из военной добычи. Только откуда в те времена было взяться добыче?!) Главным источником царского дохода становилась дань от вассалов, от расселившихся по побережью — главным образом греческих — городов, да еще налоги, взимаемые с торговцев. Если удавалось их вытребовать. Вассалы же за это выговаривали себе все больше прав и все меньше ценили ту защиту, которую сулили им львы Хаттусили.
Между тем торговые города предпочитали уже опираться на собственные войска и на соглашения с соседями о взаимной выручке. Обзавелись наемниками и царьки разных городов и племен, они вели друг против друга войны, вступали друг с другом в военные союзы. Очень подозреваю, что бесчисленные налоги и штрафы, которые взимали хеттские местные власти с Гераклова войска, пошли отнюдь не в центральную государственную казну.
Так обстояли дела. Пока хеттское государство, объединяя разнородные силы, могло пускаться в такие войны, которые приносили ему несметное число рабов, царь Хаттусили еще пользовался авторитетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
 https://sdvk.ru/Smesiteli/Dlya_kuhni/s-gibkim-shlangom/ 

 фасадная плитка цена