Атрей рассмеялся.
— Только смотри, никому ни слова! Если проговоришься, отопрусь… Половина этих царей — о всемилостивый Зевс, какие ж это цари! — невежественные, тщеславные забияки, другая половина — жадные свиньи. Я хочу того же, что и ты. Мира хочу, свободного мореплавания, возрождения колоний и расширения их сети. Однако разве не нужны для этого корабли, оружие, продовольствие, тысячи решительных юношей? Не нужны?.. Так откуда же все это возьмется? Одной сокровищницы Микен — особенно после фокусов Фиеста — для этого мало. Ну, а братия вроде Нестора… Скорее дохлый осел залп выдаст (не дай бог такой чести!), чем они — хоть один шекель. А ведь тут на тысячи талантов счет идет. Но сейчас они напуганы. И я еще больше их пугаю, сам распуская страшные слухи. Я буду не я, если не выколочу из них — когда же еще, как не теперь? — финансирование великого замысла. Нашего замысла! Моего и твоего, если поможешь! Да, твоего. Ибо на кого же мне рассчитывать, как не на тебя, дорогой родич мой!.. Ну, что скажешь на это?
— Я тебя слушаю.
Геракл оставался настороже. Однако Атрей умно, шаг за шагом продолжал развивать перед ним свой план, и Геракл словно бы слышал собственные речи:
Экспедиция на «Арго» сделала только полдела; но и та проблема, которую разрешил сейчас Геракл войной с амазонками, тоже, по сути, всего лишь полдела; самое серьезное и самое трудное еще впереди — западный бассейн Средиземного моря. А может, если удастся, и того дальше: на юге — Мавритания, за ней — прибрежные океанские острова; на севере — нынешняя Англия, берега северной Германии — родины янтаря и сильных рослых рабов, куда сидонцы едва осмеливаются забираться, греческие же мореплаватели, как говорят, прежде бывали там не раз.
— Вижу, ты все еще не хочешь мне поверить. Но вот что! Ступай в гавань, отбери самые лучшие суда! Столько сколько считаешь необходимым. Дело-то ведь нелегкое. Сам выбери себе спутников, можешь взять с собой моего сына или самого приближенного раба моего, если захочешь. Важней этого сейчас ничего нет. На твое усмотрение все — вооружение, продовольствие, оснащение. Двери сокровищницы перед тобою открыты. Даже не спрошу, сколько хочешь взять и на что именно. Доверяю тебе, как себе. Мне кажется, ты мог бы наметить себе два пути. Один на север, вдоль берегов Италии, Испании, островов. Если возможно, миновать пролив, выйти в океан и идти столько, сколько сочтешь необходимым. Второй путь — на юг: Ливия, Египет, Палестина, Финикия. Если сможешь, и к ним подступишься издали, начнешь с океанских берегов Африки. Два великих предприятия! — кстати, выполнив их, ты покончил бы и со службою Эврисфею, обещанной Зевсу…
Атрей объяснял все горячее. Вытащил карты — свято оберегаемые сокровища дворца, — дал их Гераклу. Считал, записывал на табличках указания. Лицо его раскраснелось, глаза сверкали, он почти помолодел. Вот когда открывается настоящий простор, вот наконец достойное героя задание — не олень какой-нибудь и не вепрь! Это будет посерьезнее путешествия на «Арго», посерьезнее войны с амазонками. Это — настоящее дело!
— Ну, берешься? Все зависит только от тебя. Берешься?!
И Геракл согласился привести «коров Гериона», достать «яблоки Гесперид». Таковы были кодовые названия обеих акций, так они были поданы и Эврисфею.
Дольше, но не труднее оказалось убедить царей. Не будь у Атрея иных забот, он почти наслаждался бы этой историей. На сей раз он хотел проделать все основательно, так как знал: более подходящего момента уже не выдастся. Сплотить эллинских, да хотя бы только ахейских царей воедино — все равно что собрать блох в горсти. Сколько городов, столько .различий во всем — в культуре, обычаях, традициях. Те, что поименитей, снедаемы честолюбием, свои интересы блюдут. Привыкли выезжать за счет друг друга: клевета, сплетни, интриги, обманы, убийства, прелюбодеяния, грабительские войны всех против всех, чтобы захватить владения соседа, стада его, города, — таковы главнейшие источники их преуспеяния. Но и менее именитые, хоть поскромней, а все того же поля ягода — до одурения торгуются за приданое над колыбелью грудного еще младенца, дочери или сына.
Издавна лелеемый Атреем план — со всей этой компанией пуститься однажды в поход на завоевание мира — выглядит в свете фактов лишь тщеславной мечтой. Да, тот, кто разбирается в эллинской ситуации, сказал бы в то время только одно: «Троянская война? Вот уж нонсенс, право!» Трою цари, конечно, поносят и всяко клянут «вонючих сидонцев», они согласны хоть сейчас пожертвовать кровью и самой жизнью, но чтобы еще и зерно!.. Пиратские набеги — вот это да, тут они готовы, у каждого ведь найдется три-четыре быстроходных суденышка, почему бы и не подловить при случае отбившуюся от каравана, потрепанную бурей галеру пунийцев? Но объединиться, выступить вместе? Каждый сразу начинает поглядывать на других: они-то как? Много ли дают? И, если дают, опять подозрительно: ведь что еще захотят получить за это?!
Все так, но теперь-то опасность общая. И Атрей лично заботится о том, чтобы слухи росли как на дрожжах. Ежедневно прибывают донесения шпионов, поступают сведения из «верных источников». У Микен в самом деле прекрасная осведомительная сеть, Малая Азия и теперь еще кишит родственниками Пелопа, кто посмеет усомниться? И как проверить, как знать наверное, что тревога ложная, высосанная из пальца? А если, если все-таки правда — тогда промедление смерти подобно!
Вот она, минута, когда можно свести воедино все крайности. Тиндарей давно уже точит меч — вернее, язык: ему что, он может только выиграть, терять ему нечего, разве что блох. Вот и пусть проявит себя в деле! И Диоскуры пусть покажут свое молодечество! Нестор трус и скаред. Войны он боится (можно ведь и в накладе остаться!), а всего страшнее для него выложить из казны своей хоть один шекель. Однако Пилос — приморский город, удобный порт, к тому же почти беззащитный: поскупился Нестор вовремя укрепить его! А вдруг Атрей не соврал, будто Приам собирается там высадиться! Что ж из того, что крюк, Приам вполне может предпочесть Пилос защищенному со всех сторон грозному Арголидскому заливу…
А тут вдруг и Геракл, в чьи добрые вести Нестор вчера так было поверил, сам присматривает себе галеры, набирает команду, воинов, вооружается! Да, да, сам Геракл!
И наконец, запугав царей до последней крайности, Атрей выбросил свой главный козырь: Микены пойдут впереди, возьмут на себя защиту Истма и вместе с Арго-сом охрану портов восточного побережья; Микены готовы — и это самая большая жертва — обмундировать, вооружить и обучить нынешние запасные отряды нищих и тупоголовых аркадцев, сделать их квалифицированными воинами и моряками.
А теперь — извольте! Кто достоин именоваться царем, пусть выступит вперед и сам предложит вклад, который ему по силам, и по вкладу его отныне будет ему в Элладе почет — слава и почет ему самому и всем его потомкам. Пусть каждый предложит то, что ему по силам, но помнит при этом о щедрости микенской. И пусть поклянется, как поклялся Атрей, что слова своего назад не возьмет!
К страху прибавляется ревность, и вот — лавина тронулась.
Атрей же знает: как только пожертвования стекутся в общий фонд обороны, остальное будет уже просто — цари сами поспешат вдогонку за своими денежками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110