Что это? Гены Посейдона? Детство? Воспитание, данное необыкновенной матерью и мудрым ученым дедом? Воскрешение в зрелые годы всего, что было попрано подростком?.. Факт остается фактом. Тесей обладал характером, твердым и чистым, как алмаз. Причем внешние обстоятельства в ту пору еще не требовали проявлений алмазной — беспощадной! — твердости этого характера. В довершение всего он много и с воодушевлением говорил о своих планах, как это вообще свойственно людям, одержимым мыслью о собственном призвании, и в такие минуты лицо его, даже будь оно некрасиво — а это было вовсе не так! — становилось прекрасным. (Вот когда Ипполита чувствовала, должно быть, что имело смысл покинуть амазонское царство, что хорошо родить этому мужчине ребенка.)
Да, Тесея, как я вижу, любили. Несомненно, полюбил его и Прометей.
И все-таки не пошел с ним в Афины.
Тесею по возвращении предстояло сыграть свадьбу с Ипполитой — ну, не свадьбу, так, что-то вроде (ведь Ипполита, как амазонка, не могла выйти замуж). Тесея ждали радости медового месяца. Одновременно это будет для него и медовый месяц начала царствования. Что делать в его доме Прометею? Пристало ли вообще быть гостем в такое время? Но главное, Прометей предвидел, что в Афинах окажется перед дилеммой: либо не принимать участия в великих планах Тесея, наблюдать со стороны (а тогда что ему там делать? Путаться под ногами, мешать, отнимать у правителя время?), либо включиться в их осуществление хотя бы просто как друг, как советчик, — а уж это хуже всего. Сейчас в Аттике все смешается, и то, что из этого выкристаллизуется, многим придется не по нраву. Не только тем, у кого отобрали землю и мизерные их царства, не только тем, кто — на какое-то время — пострадает в этой революции. (Ибо в конечном счете, мы это знаем, выиграют все! И немало: жизнь, историю.) Подымутся против Тесея и те, кого ничто не связывает со старым миром, ничто, кроме страшно липучей смолы — привычки. Как человек — правильнее сказать, бог, у которого за миллион лет было время поразмыслить, — Прометей отчетливо видел: если Тесей бросится в эту революцию, ему придется нелегко и не раз потребуется, конечно, поддержка, совет друга — однако если этот добрый друг не афинянин, даже самый распрекрасный его совет больше повредит Тесею, чем поможет!
Несомненно, именно так все и было. Несомненно, Прометей не пошел с Тесеем в Афины. Побывай он там, в памяти афинской тому непременно остался бы след. Ибо в этом случае бунт, вызванный несколькими непопулярными распоряжениями Тесея и науськиваниями Диоскуров» когда основатель города вдруг обнаружил, что на всенародном голосовании он получил меньше голосов, чем демагог Менестей, и теперь самое лучшее удалиться, хотя бы на время, переждать в семейном имении, покуда улягутся страсти и солидная депутация вновь призовет его править в Афинах, — так вот, этот потрясающий и трагический поворот в жизни героя, во-первых, случился бы гораздо раньше, а во-вторых, объектом контрреволюции был бы прежде всего не Тесей, а его иноземный советчик! Ибо противником Тесея был бы не только суеверный консерватизм, но и оскорбленное самолюбие афинян. И какой-то след остался бы непременно. Ведь память греков, я не устану повторять это, приметила все, достойное внимания, все необычное. Поскольку же ничего похожего мы не встречаем ни в легендах о Прометее, ни в легендах о Тесее, остается признать: Прометей в Афинах не задерживался.
Наши герои все-таки на некоторое время остановились в Афинах, вернее, на том месте для постоя, которое позднее стало Афинами. У нас есть сведения, что именно тогда Тесей посвятил Геракла в Элевсинские мистерии.
(Что это были за мистерии и что, по существу, означало пресловутое посвящение в XIII веке до нашей эры? Заключался ли в таинственном обряде и политико-идейный смысл: утверждение культа доброй, относящейся к «ордену» Зевса матери-Земли в противовес матриархальному культу Верховного женского божества, восходящего к Луне? Или то был союз, сходный со Свободными Каменщиками нашего времени? Или это рассматривалось в Аттике просто как награда, присвоение почетного гражданства? По крайней мере Диоскуры явно имели в виду это последнее, добиваясь для себя посвящения. Оно, во всяком случае, было очень и очень почетно. Впрочем, возможно, что этот эпизод в цикл легенд о Геракле был привнесен позднее все пышней расцветавшим афинским тщеславием.)
Словом, очевидно: наши герои оставались в Афинах столько, сколько требует обычай, участвовали в некоторых обрядах, пировали на прощальных трапезах-жертвоприношениях. Они пробыли там по меньшей мере до тех пор, пока не вернулись посланные на Саламин гонцы. Гонцы сообщили, что Теламона на Саламине нет. Как нет и молодого троянского жреца, некоего Калханта. Тот и другой отправились в Дельфы просить у Аполлона пророчества.
Вероятно, в Афинах получил Геракл и первые вести из Микен. Недобрые вести.
Геракл — а с ним Прометей — снова вышли в путь на Микены. Дорога, извивавшаяся по горам и долам Аттики, была здесь еще просто широкой тропой, вытоптанной гуртами скота.
Фивы
Направляясь в Афины, наши герои — как я подозреваю — обошли Фивы стороной. Тесей был с Креонтом в прохладных отношениях. Воспользовавшись правом убежища, предоставленным Афинами, вернее, древним храмом пеласгов, здесь укрывался искалеченный изгнанник Эдип, жила — вот уже почти десять лет — осужденная на смерть Антигона, а также взбунтовавшийся сын Креонта
— Гемон. Фивы, хотя бы только престижа ради, потребовали, конечно, их выдачи, однако Тесей, который не собирался ограничивать право убежища и, напротив, задумал распространить его вскоре на весь пока лишь в мечтах существующий город, не мог их выдать. Одним словом, в Фивы они, всего вероятнее, не зашли.
Теперь же Геракл, услышав недоброе про Микены, не двинулся прямым ходом на Коринф, а, сделав небольшой крюк, расположился на несколько дней под Фивами. Он вообще любил этот город — город его детства и юности. К тому же ни от кого не мог бы он узнать о событиях в Микенах вернее, чем от Креонта. Ибо никто не следил бдительнее Креонта за малейшими изменениями в микенской политике.
Кто же был Креонт, тот, под чью защиту бежал когда-то отец Геракла и кого мифология даже после смерти Геракла все еще называет царем? Да, он выступает как царь и во времена царя Эдипа и тогда, когда царем стал Этеокл. Одни полагают, что здесь просто невольная ошибка изустных, многократно пересказываемых преданий, другие относят это за счет произвольной путаницы в изложении вековой череды событий — и не без причины: лишь двадцать поколений спустя мы встречаемся впервые с художественно-достоверными описаниями! Однако разобраться в противоречиях все-таки можно — стоит только приглядеться внимательно к Фивам той эпохи.
Фивы были консервативным, суеверно-религиозным, провинциальным городом. Город стоял на перекрестке важных для внутренней торговли дорог, но для мореплавания, а следовательно, для «большой политики», для мировой политики, особого значения не имел. Иначе говоря, Фивы не осознали собственной заинтересованности в большой политике, не осознали главным образом из-за внутренних противоречий, из-за лихорадки непрерывных социальных встрясок. Здесь все еще сохранялись в неприкосновенности религиозные институты матриархата, но уже неуклонно одерживало победы новое, современное учение — зевсизм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Да, Тесея, как я вижу, любили. Несомненно, полюбил его и Прометей.
И все-таки не пошел с ним в Афины.
Тесею по возвращении предстояло сыграть свадьбу с Ипполитой — ну, не свадьбу, так, что-то вроде (ведь Ипполита, как амазонка, не могла выйти замуж). Тесея ждали радости медового месяца. Одновременно это будет для него и медовый месяц начала царствования. Что делать в его доме Прометею? Пристало ли вообще быть гостем в такое время? Но главное, Прометей предвидел, что в Афинах окажется перед дилеммой: либо не принимать участия в великих планах Тесея, наблюдать со стороны (а тогда что ему там делать? Путаться под ногами, мешать, отнимать у правителя время?), либо включиться в их осуществление хотя бы просто как друг, как советчик, — а уж это хуже всего. Сейчас в Аттике все смешается, и то, что из этого выкристаллизуется, многим придется не по нраву. Не только тем, у кого отобрали землю и мизерные их царства, не только тем, кто — на какое-то время — пострадает в этой революции. (Ибо в конечном счете, мы это знаем, выиграют все! И немало: жизнь, историю.) Подымутся против Тесея и те, кого ничто не связывает со старым миром, ничто, кроме страшно липучей смолы — привычки. Как человек — правильнее сказать, бог, у которого за миллион лет было время поразмыслить, — Прометей отчетливо видел: если Тесей бросится в эту революцию, ему придется нелегко и не раз потребуется, конечно, поддержка, совет друга — однако если этот добрый друг не афинянин, даже самый распрекрасный его совет больше повредит Тесею, чем поможет!
Несомненно, именно так все и было. Несомненно, Прометей не пошел с Тесеем в Афины. Побывай он там, в памяти афинской тому непременно остался бы след. Ибо в этом случае бунт, вызванный несколькими непопулярными распоряжениями Тесея и науськиваниями Диоскуров» когда основатель города вдруг обнаружил, что на всенародном голосовании он получил меньше голосов, чем демагог Менестей, и теперь самое лучшее удалиться, хотя бы на время, переждать в семейном имении, покуда улягутся страсти и солидная депутация вновь призовет его править в Афинах, — так вот, этот потрясающий и трагический поворот в жизни героя, во-первых, случился бы гораздо раньше, а во-вторых, объектом контрреволюции был бы прежде всего не Тесей, а его иноземный советчик! Ибо противником Тесея был бы не только суеверный консерватизм, но и оскорбленное самолюбие афинян. И какой-то след остался бы непременно. Ведь память греков, я не устану повторять это, приметила все, достойное внимания, все необычное. Поскольку же ничего похожего мы не встречаем ни в легендах о Прометее, ни в легендах о Тесее, остается признать: Прометей в Афинах не задерживался.
Наши герои все-таки на некоторое время остановились в Афинах, вернее, на том месте для постоя, которое позднее стало Афинами. У нас есть сведения, что именно тогда Тесей посвятил Геракла в Элевсинские мистерии.
(Что это были за мистерии и что, по существу, означало пресловутое посвящение в XIII веке до нашей эры? Заключался ли в таинственном обряде и политико-идейный смысл: утверждение культа доброй, относящейся к «ордену» Зевса матери-Земли в противовес матриархальному культу Верховного женского божества, восходящего к Луне? Или то был союз, сходный со Свободными Каменщиками нашего времени? Или это рассматривалось в Аттике просто как награда, присвоение почетного гражданства? По крайней мере Диоскуры явно имели в виду это последнее, добиваясь для себя посвящения. Оно, во всяком случае, было очень и очень почетно. Впрочем, возможно, что этот эпизод в цикл легенд о Геракле был привнесен позднее все пышней расцветавшим афинским тщеславием.)
Словом, очевидно: наши герои оставались в Афинах столько, сколько требует обычай, участвовали в некоторых обрядах, пировали на прощальных трапезах-жертвоприношениях. Они пробыли там по меньшей мере до тех пор, пока не вернулись посланные на Саламин гонцы. Гонцы сообщили, что Теламона на Саламине нет. Как нет и молодого троянского жреца, некоего Калханта. Тот и другой отправились в Дельфы просить у Аполлона пророчества.
Вероятно, в Афинах получил Геракл и первые вести из Микен. Недобрые вести.
Геракл — а с ним Прометей — снова вышли в путь на Микены. Дорога, извивавшаяся по горам и долам Аттики, была здесь еще просто широкой тропой, вытоптанной гуртами скота.
Фивы
Направляясь в Афины, наши герои — как я подозреваю — обошли Фивы стороной. Тесей был с Креонтом в прохладных отношениях. Воспользовавшись правом убежища, предоставленным Афинами, вернее, древним храмом пеласгов, здесь укрывался искалеченный изгнанник Эдип, жила — вот уже почти десять лет — осужденная на смерть Антигона, а также взбунтовавшийся сын Креонта
— Гемон. Фивы, хотя бы только престижа ради, потребовали, конечно, их выдачи, однако Тесей, который не собирался ограничивать право убежища и, напротив, задумал распространить его вскоре на весь пока лишь в мечтах существующий город, не мог их выдать. Одним словом, в Фивы они, всего вероятнее, не зашли.
Теперь же Геракл, услышав недоброе про Микены, не двинулся прямым ходом на Коринф, а, сделав небольшой крюк, расположился на несколько дней под Фивами. Он вообще любил этот город — город его детства и юности. К тому же ни от кого не мог бы он узнать о событиях в Микенах вернее, чем от Креонта. Ибо никто не следил бдительнее Креонта за малейшими изменениями в микенской политике.
Кто же был Креонт, тот, под чью защиту бежал когда-то отец Геракла и кого мифология даже после смерти Геракла все еще называет царем? Да, он выступает как царь и во времена царя Эдипа и тогда, когда царем стал Этеокл. Одни полагают, что здесь просто невольная ошибка изустных, многократно пересказываемых преданий, другие относят это за счет произвольной путаницы в изложении вековой череды событий — и не без причины: лишь двадцать поколений спустя мы встречаемся впервые с художественно-достоверными описаниями! Однако разобраться в противоречиях все-таки можно — стоит только приглядеться внимательно к Фивам той эпохи.
Фивы были консервативным, суеверно-религиозным, провинциальным городом. Город стоял на перекрестке важных для внутренней торговли дорог, но для мореплавания, а следовательно, для «большой политики», для мировой политики, особого значения не имел. Иначе говоря, Фивы не осознали собственной заинтересованности в большой политике, не осознали главным образом из-за внутренних противоречий, из-за лихорадки непрерывных социальных встрясок. Здесь все еще сохранялись в неприкосновенности религиозные институты матриархата, но уже неуклонно одерживало победы новое, современное учение — зевсизм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110