Они могли доставить за один раз от 40 до 50 фунтов зерна, которое приносило много пользы. За зиму многие заключенные потеряли до 25 килограммов и были близки к полному истощению.
Это была самая трудная зима. Бадера немного поддерживала мысль, что он помогает товарищам, добывая для них еду. Но это не спасало полностью. Его культи воспалились, поэтому походы за зерном причиняли ему мучительную боль, особенно когда выпадал снег. Да и вообще двигаться по скользким обледенелым булыжникам для него было очень сложно. Для него стало делом чести скрыть это от других. Однако пару раз Дик Хоу сумел застать его лежащим на кровати в полном изнеможении после такого похода.
Один из пленных летчиков Лорн Уэлш, специалист по планерам, выдвинул фантастическую идею: построить планер и бежать, слетев на нем с высокой стены замка. Еще два летчика, Морисон и Бест, помогали ему строить планер. Бадер, как старший офицер Королевских ВВС, работал консультантом. Они намеревались сколотить каркас из досок от нар и обтянуть крылья простынями, склеивая все картофельным клейстером. Когда деталь была готова, ее сразу прятали, надеясь, что немцы, даже если найдут часть из них, не догадаются, для чего они предназначены. (К счастью, планер так и не был закончен.)
Однажды Бадер возвращался из похода за провизией, когда у него подломилась левая нога, и он упал. Посмотрев вниз, он с изумлением увидел, что левый протез переломился в лодыжке. Когда Бадер попытался выправить его, вся ступня просто отлетела прочь, и он увидел, что протез в лодыжке проржавел насквозь. Ему не оставалось ничего иного, как отползти на обочину и послать охранника за новым протезом.
Доллар кисло заметил:
«Это научит тебя почаще менять носки».
Охранник вернулся вместе с верным Россом, который нес протез, и, к несчастью, с немецким офицером. Как только офицер нагнулся над Бадером, чтобы помочь тому с протезом, Бадер сообразил, что немец сразу увидит мешки с зерном под брюками. Это будет конец прогулкам и конец дополнительному питанию. Поэтому он дико вскрикнул «Nein, nein!» и попытался изобразить, что крайне смущен. Под присмотром удивленных немцев он уполз в кусты, быстро сменил протез, и проблема была устранена.
Наконец пришла весна, и союзники сумели переправиться через Рейн. Радиоприемник исправно сообщал об их продвижении. В стенах старого замка все больше нарастало нетерпение. 13 апреля они услышали, что американские авангарды находятся всего в нескольких милях ниже по дороге, и заключенные отправились спать в состоянии крайнего возбуждения. Они знали, что конец близок, однако еще не могли осознать это полностью. Прошло несколько часов, прежде чем люди сумели заснуть.
Бадер проснулся рано утром. Он пристегнул протезы и сквозь окно увидел, что «Тандерболты» обстреливают какие-то цели недалеко от замка. Потом они исчезли, но вскоре снова раздалось гудение моторов. Бадер подумал, что самолеты возвращаются, но тут кто-то крикнул: «Танки!» Все бросились к окнам во внешней стене и в 2 милях за рекой увидели вспышки выстрелов и медленно ползущих черных бронированных жуков. Это было восхитительное зрелище! Они наконец пришли!
Старший по лагерю Уилли Тодд появился в дверях и серьезно сказал:
«Прошу минутку внимания. Комендант только что приказал всем покинуть замок в 10.00. Он сказал, что нас эвакуируют в немецкий тыл».
Все были потрясены, воцарилось гробовое молчание. Никто даже не думал, что придется куда-то переезжать, хотя время от времени ползли слухи, что Гитлер будет удерживать заложников.
Бадер взорвался:
«Мы не собираемся никуда идти».
Тодд успокоил:
«Не волнуйтесь, я так и намерен сказать им. Но вам следует быть готовыми ко всему. Немцы могут попытаться заставить нас силой сделать это».
Все напряженно ждали, пока Тодд закончит переговоры с комендантом. Очевидно, дивизия СС намеревалась занять оборонительный рубеж на соседнем хребте. Замок мог оказаться на линии фронта, и командир дивизии полагал, что заключенные могут осложнить оборону. Тодд пригрозил коменданту, что союзники зададут ему вопросы об этой эвакуации. Комендант удрал, пообещав подумать и переговорить с командиром дивизии.
Пленники уже собирались забаррикадироваться, когда комендант сообщил, что они могут оставаться на свой страх и риск. Единственное, что от них требуется, — не подавать сигналы из окон.
Во второй половине дня дежурные у окон увидели вспышки выстрелов, и над замком начали визжать снаряды. Бадер вместе с Долларом и Хоу буквально висел на решетке, когда ярчайшая вспышка ударила ему в лицо. Он очнулся лежащим на полу, перед глазами плавали звездочки, в ушах звенело. В верхнем углу окна, куда попал снаряд, камни были разворочены. Немного позднее в комендатуре был убит фельдфебель, точно так же стоявший у окна.
Никто не знал, что именно происходит. К вечеру ситуация оставалась такой же запутанной, хотя дисциплинированная немецкая охрана все еще не покидала свои места. Часовые все так же вышагивали по затянутым колючей проволокой террасам. Бадер посмотрел на них с восхищением и сказал Доллару:
«Я знаю, что если мы попытаемся бежать даже сейчас, они все еще будут нас ловить».
Этой ночью все, как ни странно, успокоились. Кое-кто находился в плену более 5 лет, но в последние несколько часов они совершенно не волновалось. Сам Бадер к этому дню находился в плену уже 3,5 года.
Замок оказался прямо на линии огня, противники вели жаркую артиллерийскую дуэль. Всю ночь снаряды свистели над ним, летая туда и сюда. К рассвету, однако, все успокоилось, и люди уснули.
Бадер с трудом очнулся от сна, услышав топот и крики во внутреннем дворике. Он пристегнул протезы, слыша, как остальные торопливо сбегают по лестнице. Затем долетел новый взрыв криков и шум какой-то суматохи. Наконец и он сумел спуститься туда. Во дворике, среди толпы кричащих пленных, он смог различить американских солдат. Неподалеку стояла шеренга угрюмых немцев с поднятыми руками, на земле валялись их винтовки. Бадер вышел во двор, и его окружила ликующая шумная толпа. Американцы вели себя несколько тише англичан, но радовались ничуть не меньше. Несколько минут стоял ужасный шум, но потом все стихло.
Все кончилось. Они были свободны. Все смешалось. Никто не представлял, что ему теперь делать. Возбуждение первых минут отгорело, как бенгальская свеча, оставив тусклое сияние.
Пюпке тоже был здесь. Бадер услышал, как британский полковник говорит ему:
«Я хочу сказать вам, что вы вели себя очень порядочно все время, которое мы находились здесь».
Пюпке слегка поклонился.
«Благодарю вас. — И со вздохом добавил: Вы знаете, уже во второй раз я вижу свою страну разгромленной».
Появились трое американских корреспондентов и начали обстреливать Бадера вопросами. К его изумлению, среди корреспондентов оказалась девушка, настоящая живая девушка, с рыжими волосами, в военной форме. Вскоре они сообщили, что едут на джипе в штаб 1-й Армии в Наунберг. Не поедет ли он с ними?
Бадер спешно покидал скудные пожитки и книги в вещевой мешок, и вскоре он на джипе уже пересекал ров. Потом машина покатила вниз по каменистом холму, проехала через деревню, где почти из каждого окна свешивались простыни и полотенца в знак капитуляции.
Машина мчалась довольно быстро, и Бадеру совсем не хотелось разговаривать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Это была самая трудная зима. Бадера немного поддерживала мысль, что он помогает товарищам, добывая для них еду. Но это не спасало полностью. Его культи воспалились, поэтому походы за зерном причиняли ему мучительную боль, особенно когда выпадал снег. Да и вообще двигаться по скользким обледенелым булыжникам для него было очень сложно. Для него стало делом чести скрыть это от других. Однако пару раз Дик Хоу сумел застать его лежащим на кровати в полном изнеможении после такого похода.
Один из пленных летчиков Лорн Уэлш, специалист по планерам, выдвинул фантастическую идею: построить планер и бежать, слетев на нем с высокой стены замка. Еще два летчика, Морисон и Бест, помогали ему строить планер. Бадер, как старший офицер Королевских ВВС, работал консультантом. Они намеревались сколотить каркас из досок от нар и обтянуть крылья простынями, склеивая все картофельным клейстером. Когда деталь была готова, ее сразу прятали, надеясь, что немцы, даже если найдут часть из них, не догадаются, для чего они предназначены. (К счастью, планер так и не был закончен.)
Однажды Бадер возвращался из похода за провизией, когда у него подломилась левая нога, и он упал. Посмотрев вниз, он с изумлением увидел, что левый протез переломился в лодыжке. Когда Бадер попытался выправить его, вся ступня просто отлетела прочь, и он увидел, что протез в лодыжке проржавел насквозь. Ему не оставалось ничего иного, как отползти на обочину и послать охранника за новым протезом.
Доллар кисло заметил:
«Это научит тебя почаще менять носки».
Охранник вернулся вместе с верным Россом, который нес протез, и, к несчастью, с немецким офицером. Как только офицер нагнулся над Бадером, чтобы помочь тому с протезом, Бадер сообразил, что немец сразу увидит мешки с зерном под брюками. Это будет конец прогулкам и конец дополнительному питанию. Поэтому он дико вскрикнул «Nein, nein!» и попытался изобразить, что крайне смущен. Под присмотром удивленных немцев он уполз в кусты, быстро сменил протез, и проблема была устранена.
Наконец пришла весна, и союзники сумели переправиться через Рейн. Радиоприемник исправно сообщал об их продвижении. В стенах старого замка все больше нарастало нетерпение. 13 апреля они услышали, что американские авангарды находятся всего в нескольких милях ниже по дороге, и заключенные отправились спать в состоянии крайнего возбуждения. Они знали, что конец близок, однако еще не могли осознать это полностью. Прошло несколько часов, прежде чем люди сумели заснуть.
Бадер проснулся рано утром. Он пристегнул протезы и сквозь окно увидел, что «Тандерболты» обстреливают какие-то цели недалеко от замка. Потом они исчезли, но вскоре снова раздалось гудение моторов. Бадер подумал, что самолеты возвращаются, но тут кто-то крикнул: «Танки!» Все бросились к окнам во внешней стене и в 2 милях за рекой увидели вспышки выстрелов и медленно ползущих черных бронированных жуков. Это было восхитительное зрелище! Они наконец пришли!
Старший по лагерю Уилли Тодд появился в дверях и серьезно сказал:
«Прошу минутку внимания. Комендант только что приказал всем покинуть замок в 10.00. Он сказал, что нас эвакуируют в немецкий тыл».
Все были потрясены, воцарилось гробовое молчание. Никто даже не думал, что придется куда-то переезжать, хотя время от времени ползли слухи, что Гитлер будет удерживать заложников.
Бадер взорвался:
«Мы не собираемся никуда идти».
Тодд успокоил:
«Не волнуйтесь, я так и намерен сказать им. Но вам следует быть готовыми ко всему. Немцы могут попытаться заставить нас силой сделать это».
Все напряженно ждали, пока Тодд закончит переговоры с комендантом. Очевидно, дивизия СС намеревалась занять оборонительный рубеж на соседнем хребте. Замок мог оказаться на линии фронта, и командир дивизии полагал, что заключенные могут осложнить оборону. Тодд пригрозил коменданту, что союзники зададут ему вопросы об этой эвакуации. Комендант удрал, пообещав подумать и переговорить с командиром дивизии.
Пленники уже собирались забаррикадироваться, когда комендант сообщил, что они могут оставаться на свой страх и риск. Единственное, что от них требуется, — не подавать сигналы из окон.
Во второй половине дня дежурные у окон увидели вспышки выстрелов, и над замком начали визжать снаряды. Бадер вместе с Долларом и Хоу буквально висел на решетке, когда ярчайшая вспышка ударила ему в лицо. Он очнулся лежащим на полу, перед глазами плавали звездочки, в ушах звенело. В верхнем углу окна, куда попал снаряд, камни были разворочены. Немного позднее в комендатуре был убит фельдфебель, точно так же стоявший у окна.
Никто не знал, что именно происходит. К вечеру ситуация оставалась такой же запутанной, хотя дисциплинированная немецкая охрана все еще не покидала свои места. Часовые все так же вышагивали по затянутым колючей проволокой террасам. Бадер посмотрел на них с восхищением и сказал Доллару:
«Я знаю, что если мы попытаемся бежать даже сейчас, они все еще будут нас ловить».
Этой ночью все, как ни странно, успокоились. Кое-кто находился в плену более 5 лет, но в последние несколько часов они совершенно не волновалось. Сам Бадер к этому дню находился в плену уже 3,5 года.
Замок оказался прямо на линии огня, противники вели жаркую артиллерийскую дуэль. Всю ночь снаряды свистели над ним, летая туда и сюда. К рассвету, однако, все успокоилось, и люди уснули.
Бадер с трудом очнулся от сна, услышав топот и крики во внутреннем дворике. Он пристегнул протезы, слыша, как остальные торопливо сбегают по лестнице. Затем долетел новый взрыв криков и шум какой-то суматохи. Наконец и он сумел спуститься туда. Во дворике, среди толпы кричащих пленных, он смог различить американских солдат. Неподалеку стояла шеренга угрюмых немцев с поднятыми руками, на земле валялись их винтовки. Бадер вышел во двор, и его окружила ликующая шумная толпа. Американцы вели себя несколько тише англичан, но радовались ничуть не меньше. Несколько минут стоял ужасный шум, но потом все стихло.
Все кончилось. Они были свободны. Все смешалось. Никто не представлял, что ему теперь делать. Возбуждение первых минут отгорело, как бенгальская свеча, оставив тусклое сияние.
Пюпке тоже был здесь. Бадер услышал, как британский полковник говорит ему:
«Я хочу сказать вам, что вы вели себя очень порядочно все время, которое мы находились здесь».
Пюпке слегка поклонился.
«Благодарю вас. — И со вздохом добавил: Вы знаете, уже во второй раз я вижу свою страну разгромленной».
Появились трое американских корреспондентов и начали обстреливать Бадера вопросами. К его изумлению, среди корреспондентов оказалась девушка, настоящая живая девушка, с рыжими волосами, в военной форме. Вскоре они сообщили, что едут на джипе в штаб 1-й Армии в Наунберг. Не поедет ли он с ними?
Бадер спешно покидал скудные пожитки и книги в вещевой мешок, и вскоре он на джипе уже пересекал ров. Потом машина покатила вниз по каменистом холму, проехала через деревню, где почти из каждого окна свешивались простыни и полотенца в знак капитуляции.
Машина мчалась довольно быстро, и Бадеру совсем не хотелось разговаривать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98