Вернувшись, она похудела, но не избавилась от прозвища.
Бадер всегда жалел, что не может брать с собой в заморские путешествия третьего члена семьи. Шон был исключительно умным и вежливым золотым ретривером, и Дуглас очень его любил. Бадер редко играл в гольф без Шона. Пес радостно скакал рядом с ним. Во время перелетов в Англии Шон обычно сам забирался в кабину и летел вместе с Бадером.
В 1949 году Бадер пересел на двухмоторный самолет и вместе с Тельмой посетил Сингапур, доставив туда Персиваль «Принс». В 1951 году компания решила, что ему лучше окончательно пересесть на двухмоторный самолет, и Бадер сменил «Проктор» на Майлс «Джемини», на котором немедленно отправился в Конго.
Проведя некоторое время в Лондоне, Бадер снова вернулся к полетам. Иногда он летел на «Джемини», а иногда на авиалайнере. Для человека, который мог быть прикован к инвалидной коляске, он путешествовал невероятно много, побывав практически во всех уголках земного шара. Часто он брал с собой клюшки для гольфа, и Тельму тоже. Если вы говорили ему, что хорошо бы побывать в Тимбукту, он спокойно отвечал, что уже был там. Он летал на 47 различных типах самолетов, посетив при этом более 50 стран. Довольно часто ему приходилось повторять маршруты.
Вероятно, пример Бадера помог людям, потерявшим ноги, больше, чем что-либо. Он показывал им путь, о котором доктора даже не думали. Например, Тинни Дин, его бывший партнер по регби и гольфу, потерял ногу в Западной Пустыне в одном из танковых сражений. Позднее он совершенно искренне написал Бадеру, что это его абсолютно не волнует.
В 1939 году молодой морской летчик-ученик Колин Ходжкинсон потерял обе ноги. Имея перед глазами пример Бадера, он сумел вернуться на службу в Королевские ВВС и участвовал на «Спитфайре» в боях. По странному совпадению, позднее он тоже был сбит и тяжелораненным попал в плен, хотя ни разу не встречался с Бадером в лагерях. Ходжкинсон тоже играл в гольф и сквош, танцевал на своих искусственных ногах.
Был еще Ричард Вуд, сын лорда Галифакса, которому миной оторвало обе ноги в Западной Пустыне. И опять же, улыбка судьбы. Он оказался в госпитале под присмотром невесты Джеффри Стефенсона. Узнав от нее о Бадере, он написал Тельме (Дуглас в это время уже был в плену): «Когда я пришел в себя после операции, то сразу спросил, смогу ли я снова ходить. Мне ответили: „Конечно, посмотрите на Дугласа Бадера“. После этого я решил делать все то, что делал он, и стать для других таким же примером, каким он стал для меня. Очень хотел бы встретиться с ним лично, чтобы поблагодарить его. Я уже получил свои протезы и начал ходить».
(У Вуда обе ноги были ампутированы выше колен, однако он ходил с одной тростью, и позднее стал членом парламента.)
Когда я позднее встречался с Бадером, то очень редко вспоминал, что у него нет ног. Это было общее впечатление тех, кто с ним общался. Да и сам Бадер нередко об этом забывал, исключая те случаи, когда у него начинались фантомные боли в ампутированных ногах. Временами ему казалось, что он чувствует ступни. Бадер привык утром надевать протезы так же, как я сам привык надевать туфли. Эти протезы никогда не были слишком удобными и часто беспокоили его, хотя он ни разу не показывал этого. Крайне редко, когда он испытывал сильную боль, он шипел сквозь зубы, и только.
Когда я играл с ним в гольф в Корнуолле, он не показывал, как ему больно, но за ленчем предложил отменить второй тур. Я воскликнул: «Вы не хотите проиграть!» Вместо ответа он поднял правую ногу и показал окровавленную культю. В металлическом колпачке оказалось отверстие. Наверное, неисправный протез причинял ему ужасную боль. На следующее утро прибыл запасной протез. Перевязав свежую рану, Бадер вновь вернулся к игре. Его секрет был прост и звучал банально: он просто не желал уступать!
В 1948 году он выиграл 19-й клубный чемпионат, пройдя 36 лунок на холмистом поле Кэмберли за один день. Провести целый день на йогах было бы утомительно для любого человека. В карточке Бадера отмечено, что сделал 79 и 82 удара. Он был так же силен, как любой из 25-летних атлетов. Руперт Ли был совершенно убежден, что Бадер играл бы за сборную Англии, если бы не потерял ноги. В Кранвелле в главном зале был вывешен его портрет, написанный маслом, что приводило Бадера в неизменное смущение.
Он по-прежнему оставался странной смесью скромности и эгоизма. Он продолжал хвастаться своими подвигами на площадках для гольфа, как любой рыбак расписывает свои уловы. Людям, которые Бадера не знали, это не слишком нравилось. Однако никто и никогда не слышал, чтобы он хвастался более серьезными делами. Не от Бадера я узнал, что он должен был играть за сборную Англии по регби. Лишь во время работы над книгой я узнал, что кроме 2 Орденов за выдающиеся заслуги и 2 Крестов за летные заслуги он был награжден французскими Орденом Почетного Легиона и Военным крестом. Они были вручены Бадеру за бои над Дюнкерком в 1940 году и над северной Францией в 1941 году, но я об этом не знал. Лишь позднее Бадер рассказал, что французский посол, вручая награды, расцеловал его в обе щеки.
Он крайне редко носил мундир. Один из таких случаев имел место в 1949 году на праздновании Дня Битвы за Англию в Норт-Уилде, где присутствовали и другие знаменитые пилоты. Ричард Димбли, известный комментатор Би-Би-Си, совал им под нос микрофон, и летчики с трудом выдавливали пару бессвязных реплик. Паренек 12 лет, который вряд ли помнил саму битву, сумел проскользнуть сквозь кордон полицейских и подбежал к ним, чтобы взять автограф. Паренек сунул книгу Димбли, который расписался, после чего довольный мальчик повернулся спиной к пилотам и спокойно вернулся за барьер. Война действительно окончилась.
Людей очень легко вводила в заблуждение внешне развязная манера поведения Бадера. Под этой маской скрывалась благородная натура, которая чутко откликалась на нужды и беды людей. Он не мог пройти мимо бедняка, не попытавшись чем-нибудь ему помочь, Бадер потерял массу денег, одалживая их своим старым приятелям военных лет. Теперь он предпочитал подавать, а не одалживать. Он во всем оставался сторонником крайностей: холодное равнодушие или горячее участие, искренняя дружба или лютая ненависть — середины не было.
Однажды я услышал, как кто-то пожалел Тельму, которой наверняка было очень трудно жить с таким чело веком. Но это не так. Мне редко приходилось видеть более преданную пару, и Тельма совсем не была безропотной жертвой. Она легко давала сдачи Дугласу, когда считала это необходимым. Они всегда летали вместе, поэтому никто не боялся за супруга. Единственное, чего боялся Дуглас, — так это одиночества.
Я согласен с теми, кто считает его лучшим командиром истребительных частей и лучшим тактиком Второй Мировой войны (и одним из лучших пилотов). Я не знаю других командиров, которые бы так отличились в других войнах. Но свою главную победу он одержал не в воздушных боях. Это был только эпизод, к которому оказалось приковано внимание всего мира. Величайшая его победа заключалась в другом. Бадер открыл человечеству новые горизонты отваги и новые возможности, не только в дни войны, но в вообще в жизни. Я знаю, что иногда он вспоминает время битв с легкой ностальгией. Воспоминания всегда накладывают отпечаток на жизнь человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Бадер всегда жалел, что не может брать с собой в заморские путешествия третьего члена семьи. Шон был исключительно умным и вежливым золотым ретривером, и Дуглас очень его любил. Бадер редко играл в гольф без Шона. Пес радостно скакал рядом с ним. Во время перелетов в Англии Шон обычно сам забирался в кабину и летел вместе с Бадером.
В 1949 году Бадер пересел на двухмоторный самолет и вместе с Тельмой посетил Сингапур, доставив туда Персиваль «Принс». В 1951 году компания решила, что ему лучше окончательно пересесть на двухмоторный самолет, и Бадер сменил «Проктор» на Майлс «Джемини», на котором немедленно отправился в Конго.
Проведя некоторое время в Лондоне, Бадер снова вернулся к полетам. Иногда он летел на «Джемини», а иногда на авиалайнере. Для человека, который мог быть прикован к инвалидной коляске, он путешествовал невероятно много, побывав практически во всех уголках земного шара. Часто он брал с собой клюшки для гольфа, и Тельму тоже. Если вы говорили ему, что хорошо бы побывать в Тимбукту, он спокойно отвечал, что уже был там. Он летал на 47 различных типах самолетов, посетив при этом более 50 стран. Довольно часто ему приходилось повторять маршруты.
Вероятно, пример Бадера помог людям, потерявшим ноги, больше, чем что-либо. Он показывал им путь, о котором доктора даже не думали. Например, Тинни Дин, его бывший партнер по регби и гольфу, потерял ногу в Западной Пустыне в одном из танковых сражений. Позднее он совершенно искренне написал Бадеру, что это его абсолютно не волнует.
В 1939 году молодой морской летчик-ученик Колин Ходжкинсон потерял обе ноги. Имея перед глазами пример Бадера, он сумел вернуться на службу в Королевские ВВС и участвовал на «Спитфайре» в боях. По странному совпадению, позднее он тоже был сбит и тяжелораненным попал в плен, хотя ни разу не встречался с Бадером в лагерях. Ходжкинсон тоже играл в гольф и сквош, танцевал на своих искусственных ногах.
Был еще Ричард Вуд, сын лорда Галифакса, которому миной оторвало обе ноги в Западной Пустыне. И опять же, улыбка судьбы. Он оказался в госпитале под присмотром невесты Джеффри Стефенсона. Узнав от нее о Бадере, он написал Тельме (Дуглас в это время уже был в плену): «Когда я пришел в себя после операции, то сразу спросил, смогу ли я снова ходить. Мне ответили: „Конечно, посмотрите на Дугласа Бадера“. После этого я решил делать все то, что делал он, и стать для других таким же примером, каким он стал для меня. Очень хотел бы встретиться с ним лично, чтобы поблагодарить его. Я уже получил свои протезы и начал ходить».
(У Вуда обе ноги были ампутированы выше колен, однако он ходил с одной тростью, и позднее стал членом парламента.)
Когда я позднее встречался с Бадером, то очень редко вспоминал, что у него нет ног. Это было общее впечатление тех, кто с ним общался. Да и сам Бадер нередко об этом забывал, исключая те случаи, когда у него начинались фантомные боли в ампутированных ногах. Временами ему казалось, что он чувствует ступни. Бадер привык утром надевать протезы так же, как я сам привык надевать туфли. Эти протезы никогда не были слишком удобными и часто беспокоили его, хотя он ни разу не показывал этого. Крайне редко, когда он испытывал сильную боль, он шипел сквозь зубы, и только.
Когда я играл с ним в гольф в Корнуолле, он не показывал, как ему больно, но за ленчем предложил отменить второй тур. Я воскликнул: «Вы не хотите проиграть!» Вместо ответа он поднял правую ногу и показал окровавленную культю. В металлическом колпачке оказалось отверстие. Наверное, неисправный протез причинял ему ужасную боль. На следующее утро прибыл запасной протез. Перевязав свежую рану, Бадер вновь вернулся к игре. Его секрет был прост и звучал банально: он просто не желал уступать!
В 1948 году он выиграл 19-й клубный чемпионат, пройдя 36 лунок на холмистом поле Кэмберли за один день. Провести целый день на йогах было бы утомительно для любого человека. В карточке Бадера отмечено, что сделал 79 и 82 удара. Он был так же силен, как любой из 25-летних атлетов. Руперт Ли был совершенно убежден, что Бадер играл бы за сборную Англии, если бы не потерял ноги. В Кранвелле в главном зале был вывешен его портрет, написанный маслом, что приводило Бадера в неизменное смущение.
Он по-прежнему оставался странной смесью скромности и эгоизма. Он продолжал хвастаться своими подвигами на площадках для гольфа, как любой рыбак расписывает свои уловы. Людям, которые Бадера не знали, это не слишком нравилось. Однако никто и никогда не слышал, чтобы он хвастался более серьезными делами. Не от Бадера я узнал, что он должен был играть за сборную Англии по регби. Лишь во время работы над книгой я узнал, что кроме 2 Орденов за выдающиеся заслуги и 2 Крестов за летные заслуги он был награжден французскими Орденом Почетного Легиона и Военным крестом. Они были вручены Бадеру за бои над Дюнкерком в 1940 году и над северной Францией в 1941 году, но я об этом не знал. Лишь позднее Бадер рассказал, что французский посол, вручая награды, расцеловал его в обе щеки.
Он крайне редко носил мундир. Один из таких случаев имел место в 1949 году на праздновании Дня Битвы за Англию в Норт-Уилде, где присутствовали и другие знаменитые пилоты. Ричард Димбли, известный комментатор Би-Би-Си, совал им под нос микрофон, и летчики с трудом выдавливали пару бессвязных реплик. Паренек 12 лет, который вряд ли помнил саму битву, сумел проскользнуть сквозь кордон полицейских и подбежал к ним, чтобы взять автограф. Паренек сунул книгу Димбли, который расписался, после чего довольный мальчик повернулся спиной к пилотам и спокойно вернулся за барьер. Война действительно окончилась.
Людей очень легко вводила в заблуждение внешне развязная манера поведения Бадера. Под этой маской скрывалась благородная натура, которая чутко откликалась на нужды и беды людей. Он не мог пройти мимо бедняка, не попытавшись чем-нибудь ему помочь, Бадер потерял массу денег, одалживая их своим старым приятелям военных лет. Теперь он предпочитал подавать, а не одалживать. Он во всем оставался сторонником крайностей: холодное равнодушие или горячее участие, искренняя дружба или лютая ненависть — середины не было.
Однажды я услышал, как кто-то пожалел Тельму, которой наверняка было очень трудно жить с таким чело веком. Но это не так. Мне редко приходилось видеть более преданную пару, и Тельма совсем не была безропотной жертвой. Она легко давала сдачи Дугласу, когда считала это необходимым. Они всегда летали вместе, поэтому никто не боялся за супруга. Единственное, чего боялся Дуглас, — так это одиночества.
Я согласен с теми, кто считает его лучшим командиром истребительных частей и лучшим тактиком Второй Мировой войны (и одним из лучших пилотов). Я не знаю других командиров, которые бы так отличились в других войнах. Но свою главную победу он одержал не в воздушных боях. Это был только эпизод, к которому оказалось приковано внимание всего мира. Величайшая его победа заключалась в другом. Бадер открыл человечеству новые горизонты отваги и новые возможности, не только в дни войны, но в вообще в жизни. Я знаю, что иногда он вспоминает время битв с легкой ностальгией. Воспоминания всегда накладывают отпечаток на жизнь человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98