Около четырех часов ночи Турстейн проснулся от того, что фонарь упал и что-то мокрое и холодное шлепало по его ушам. «Летучая рыба», подумал он и протянул в темноту руку, чтобы сбросить ее. Но он схватил что-то длинное и скользкое, извивавшееся подобно змее, и моментально выпустил, потому что почувствовал ожог. Пока Турстейн пытался зажечь фонарь, невидимый ночной гость прыгнул прямо к Герману. Герман немедленно вскочил, разбудил меня, причем я решил, что к нам забрался кальмар, разгуливающий по ночам в этих водах. Наконец мы зажгли фонарь и увидели торжествующего Германа, державшего за голову длинную, тонкую рыбу, которая, как угорь, извивалась в его руке. Рыба была около одного метра длиной, узкая, как змея, с черными глазами, удлиненной мордой и челюстями, усеянными острыми, как бритва, зубами, которые могли отгибаться назад, чтобы легче было проглатывать добычу. Герман сильно сдавил свою добычу, и внезапно из желудка, вернее — из пасти, хищницы выскочила пучеглазая рыбка длиной около 20 сантиметров, а несколько минут спустя вторая, точно такая же. Это были, бесспорно, глубоководные рыбки, сильно пострадавшие от зубов рыбы-змеи. Тонкая кожа этой рыбы была голубовато-фиолетовой на спине и серовато-синей на брюшке, и она отставала клочьями, когда мы к ней прикасались.
Поднятый нами шум разбудил наконец Бенгта. Мы поднесли рыбу-змею к самому его носу. Он сел сонный в своем спальном мешке и важно сказал:
— Нет, таких рыб на свете не бывает.
После этого он спокойно повернулся на другой бок и заснул.
Бенгт был недалек от истины. Позже мы узнали, что мы, шестеро, находившиеся той ночью в бамбуковой хижине около керосинового фонаря, были первыми людьми, увидевшими эту рыбу живой. До этого на побережье Южной Америки и на островах Галапагос находили иногда скелеты рыбы, похожей на эту. Ихтиологи называют ее Gempylus, или макрель-змея, и полагают, что она живет на дне моря на больших глубинах, так как никто не видел ее живой. Но если она и скрывается на больших глубинах, то, по всей вероятности, только днем, когда солнце слепит ее большие глаза. В темные ночи макрель-змея всплывает на поверхность моря, и нам пришлось в этом убедиться.
Неделю спустя после того, как необыкновенная рыба забралась в спальный мешок Турстейна, к нам явился еще один гость. Это опять случилось в четыре часа утра.
Было темно, молодой месяц уже зашел, и только звезды мерцали на небосклоне. Управлять плотом было легко, и к концу своей вахты я решил пройтись по плоту и проверить, все ли в порядке. По обычаю вахтенных, я обвязался вокруг пояса бечевой. С керосиновым фонарем в руке я начал осторожно обходить мачту по самому крайнему бревну. Бревно было мокрое, скользкое, и я сильно рассердился когда кто-то сзади неожиданно схватил меня за бечеву и дернул так сильно, что я чуть не потерял равновесия. Я в бешенстве обернулся и осветил корму фонарем, но ни одной живой души не было видно. Кто-то снова дернул за бечеву, и тогда я увидел на палубе что-то извивающееся и блестящее. Это опять была макрель-змея, которая так сильно вцепилась зубами в бечеву, что освободить ее я смог, только сломав рыбе несколько зубов. По всей вероятности, свет от фонаря поблескивал на извивах белой веревки, и наша гостья из морских глубин прыгнула в надежде схватить очень длинную и особо лакомую добычу. Она кончила свои дни в банке с формалином.
Много неожиданностей таит в себе океан для тех, кто живет в помещении, пол которого находится почти на одном уровне с морем, кто бесшумно и медленно скользит по его поверхности. Один охотник с шумом пройдет по лесу и, вернувшись домой, скажет, что ни один зверь ему не попался. Другой же тихонько сядет на пенек и будет терпеливо ждать, и зачастую вокруг него что-то зашуршит и зашелестит и мелькнут чьи-то любопытные глаза. То же самое происходит и на море. Обычно мы идем по морю под шум и стук поршней, и за нами вырастают пенящиеся буруны. Поэтому, возвращаясь, мы говорим, что в открытом море не на что смотреть.
Мы же на плоту скользили по самой поверхности моря, и не проходило ни одного дня без того, чтобы нас не навещали любопытные жители океана, которые извивались и кружили вокруг нас, а некоторые из них — золотые макрели и рыбы-лоцманы — вели себя совсем бесцеремонно и почти на всем протяжении плавания следовали за нами, день и ночь кружась вокруг плота.
Наступала ночь, на темном южном небе загорались яркие звезды, и тогда море вокруг нас начинало светиться, соперничая в своем блеске с далекими звездами; а светящиеся планктонные организмы были так похожи на раскаленные угольки, что мы невольно отдергивали голые ноги, когда набежавшая волна заливала корму и яркие огоньки вспыхивали около нас. Мы поймали несколько таких огоньков и увидели, что это были маленькие, ярко светящиеся рачки, вроде креветок. В такие ночи нас иногда пугали два больших круглых светящихся глаза, которые внезапно появлялись из глубины моря вблизи плота и пристально, как бы гипнотизируя, смотрели на нас. Казалось, что это сам морской черт. Обычно это были огромные кальмары, колыхавшиеся на волнах, и их зеленые сатанинские глаза светились во мраке подобно фосфору. Иногда такие светящиеся глаза принадлежали глубоководной рыбе, которая поднималась со дна моря только ночью и, привлеченная светом, шевелясь, глазела на фонарь. Несколько раз, когда море было тихим, в темной воде вокруг плота неожиданно появлялось множество круглых голов диаметром в 2-3 фута. Они лежали неподвижно и пожирали нас своими большими пылающими глазами. Бывали также ночи, когда мы видели в глубине моря большие шары, диаметром в один метр и больше, которые то вспыхивали, то угасали, как будто кто-то зажигал и гасил электрический свет.
Постепенно мы привыкли к тому, что у нас под ногами живут всевозможные подземные или, вернее, подводные твари, но тем не менее мы каждый раз удивлялись появлению какого-нибудь невиданного существа. Однажды, около двух часов ночи, когда небо было затянуто облаками и рулевой не мог отличить черное небо от черного моря, он заметил в воде тусклое мерцание, которое постепенно приняло очертания большого животного. Трудно сказать, то ли это светился прилипший к телу животного планктон, то ли у него самого была фосфоресцирующая поверхность — во всяком случае, свечение придавало призрачному животному неясные и беспрестанно меняющиеся формы. То оно казалось кругловатым, то овальным и даже треугольным, то вдруг оно делилось пополам, и обе части плавали под плотом взад и вперед независимо одна от другой. В конце концов вокруг плота медленно плавали три таких огромных светящихся призрака. Это были настоящие чудовища, только видимая их часть имела 6-метровов в длину.
Мы, разумеется, все выбежали на палубу и с интересом следили за танцем призраков. Проходили часы, а они все следовали за плотом. Таинственные и бесшумные светящиеся провожатые все время плыли под водой, большей частью у правого борта, где был фонарь, но иногда они ныряли под плот или шли с левого борта. Судя по светящимся спинам, эти животные были больше слонов, но они, во всяком случае, не были китами: они ни разу не всплывали подышать. Может быть, это были гигантские скаты, очертания которых менялись, когда они поворачивались в воде?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64