Уже на четвертый день Жорж подошел ко мне с непривычно серьезным лицом и сказал, что, по мнению квартирмейстера Сантьяго и шефкока Карло, у нас чересчур много провианта и воды, все лишнее надо выбросить за борт. С этими словами он взялся за бурдюк и стал развязывать его, чтобы опорожнить.
– Эй, ты что, это же питьевая вода!
– Лучше ограничить потребление воды, чем затонуть, не доходя Канарских островов. На этот раз мы должны добраться до цели!
– Вали груз за борт, вот потеха будет, – попробовал пошутить Сантьяго, только голос его звучал как-то вяло.
– Долой все продукты, которые надо долго варить, – почти весело предложил Карло. – А то примусы на этот раз совсем дрянные. Один распаялся, другой не хочет гореть как следует.
Из каюты выглянул хмурый Юрий, из-за него на меня смотрели тревожно вопрошающие глаза молчаливого Мадани. Кеи стоял на мостике с непроницаемым видом, точно фарфоровая фигурка, ничем не выдавая своих чувств. Норман определял наши координаты.
– Мы погружаемся, – раздельно произнес Юрий. – А в прошлый раз мы уже убедились, что вода взятого не отдает. Надо выбросить все, что можно, сейчас же.
Норман молча слушал с озабоченным видом. Чувствовалось, еще немного, и дойдет до взрыва. Безветрие, папирус тонет. Но ведь в прошлый раз ничего подобного не было. Как бы на этот раз не оказались правы эксперты-домоседы, которые твердили, что мы продержимся на воде от силы две недели. А мы-то нарочно простояли десять дней у плавучей пристани в гавани Сафи, чтобы папирус вобрал побольше воды и этот балласт прибавил остойчивости нашему легкому суденышку с огромным парусом. Сегодня как раз истекли две недели. И папирус уже наполовину ушел под воду.
– Давайте выбросим эти лодки из папируса, которые лежат на носу, – предложил Норман. – Спасаться мы на них все равно не будем, а для съемок у нас есть трехместный надувной плот.
Мы едва успели привязать бутылку с письмом к первой лодке, прежде чем нетерпеливые руки столкнули ее за борт. Вторая, поменьше, отправилась следом так скоро, что к ней уже ничего не удалось привязать. Счастливого пути. Они лежали на воде, словно воздушные шары, и их сразу понесло боком к берегу. Думали ли мы, что нашу бутылочную почту найдут через несколько дней на пустынном берегу Сахары. «Ра II» с ее глубокой осадкой шла с течением параллельно суше.
Шлепнулся в воду мешок с картофелем: картошка долго варится. За ним последовали два кувшина с рисом. Мука. Кукуруза. Два мешка неведомо с чем. Корзина из дранок. Лучше голодать, чем тонуть. Отправилась за борт большая часть припасенного для кур зерна. А также большой деревянный брус и доски – материал для ремонта. Еще кувшины. На лице Мадани было написано отчаяние. Кей глядел на парус, оскалив зубы. Море приняло бухту каната. Точильный камень. Молот. Железное копье Жоржа, чтобы сшивать лодку. Поплыли книги и журналы.
Обложки от книг. Каждый грамм важен.
С одной стороны, я был за. С другой стороны, решительно против. Впереди тысячи километров, мы только что начали рейс, при нашей скорости нам нужен провиант не на один месяц, и не только провиант. Но они правы. Мы погружаемся. Почему? Сколько это продлится? Я попробовал внушить сначала себе самому, потом остальным, что лодка перестанет тонуть, как только осадка придет в соответствие с горами груза, который мы второпях нагромоздили на палубе в последний день перед стартом, 17 мая. Сегодня 20 мая. Папирус все глубже уходит в воду.
Юрий решительно принялся разрушать палубу из досок, которые мы привязали к папирусу перед мачтой. Такая славная была палуба. Вчера Сантьяго и Жорж превратили ее в эстраду, исполнили комические пляски и диалоги, и над ровной гладью океана звучал наш громкий смех. Я уговорил Юрия оставить несколько досок, чтобы можно было ходить, не боясь провалиться в желоб между двумя толстыми сигарами из папируса, когда нас снова начнет качать на океанской волне.
Тем временем кто-то, зайдя за каюту, бросил в море наш чудесный египетский чай каркаде – чай, что он весит-то? И керамическая печка с древесным углем отправилась туда же. Туалетная бумага, пакетики с приправами. Все меньше груза.
У меня сжалось горло. Кто-то безрадостно смеялся. Кто-то виновато и огорченно смотрел на меня. Ладно, пусть покуролесят в меру, – хуже, если кому-то будет отравлять душу недобрая мысль о том, что мы не все меры приняли, оттого-де и лодка тонет. Самое опасное – когда у человека душа не на месте.
Гляди, и до кур очередь дошла. Двое ребят вооружились ножом и топором, чтобы обрубить найтовы и отправить за борт курятник целиком. Все равно" мол, без примуса курицу не сваришь. Пришла пора остановить этот погром.
С курами мы расстались, но одну утку Жорж отстоял, и ей было позволено разгуливать по палубе, к великому недовольству Сафи, которой то и дело доставался щипок в зад, как от Симбада I в прошлом году. Обезьянка подросла на несколько дюймов, но осталась все такой же беспечной проказницей, какой была, когда нам подарили ее как талисман перед первым плаванием. Из опустошенного курятника я сделал обеденный столик. Кое-кто был готов и его, и скамейки выбросить в море, дескать, можно держать миски и кружки в руках, но тут решительно восстали два члена экипажа, считавшие, что добрая трапеза – один из главных пунктов распорядка дня.
– И вообще, если мы будем жить по-свински, это подорвет мораль всего экипажа, – заключил опытный военный моряк Норман.
Страсти улеглись. Атмосферу на борту словно разрядил громоотвод, да и места прибавилось, наконец-то можно было по-человечески ходить по палубе, а не карабкаться через вещи. Вот только ветра все нет и нет.
Назавтра – опять штиль, и на другой, и на третий день то же самое. Мы замерли на месте. Погружаться вроде бы перестали, но и плыть никуда не плывем.
– По статистике в этом районе один процент штилей в мае месяце, – сказал Норман, показывая на морскую карту. – Нам за неделю досталось сто процентов.
Попробовали галанить тяжеленными рулевыми веслами – без толку. Но пока опасность миновала. Можно было купаться и наслаждаться жизнью. Канарские острова справа и Африка слева кутались во мглу, но над нами жарило солнце. А вода была такая свежая и прохладная. Вместе с Норманом на привязи плавала утка. Сафи, повиснув на ногах, пыталась дотянуться до водного зеркала;
Да, вода прелесть. Но что такое, черт возьми, – опять эти комки мазута. Ну да, ведь Мадани с первого дня вылавливает сачком образцы. На этот раз мы решили вести систематическое наблюдение, не пропуская ни одного дня. В прошлом году мы замечали грязь только тогда, когда ее было столько, что это бросалось в глаза. Тем не менее доклад с пробами, переданный норвежской делегации в ООН, привлек такое внимание, что был полный смысл провести более тщательное исследование, ведь на «Ра II» до воды было в прямом смысле слова рукой подать. Море с утра до вечера служило нам умывальником, биде, ванной, стаканом для полоскания рта. Хорошо еще, что комки здесь плавали не слишком густо.
Мы ныряли под папирус. Видимость превосходная. Бездна рыбы. Полосатые лоцманы и пятнистые пампано то сновали туда и обратно в тени «Ра», то сбивались в кучу под самым днищем. Папирус – тугой, лоснящийся. Днище новой «Ра» еще сильнее напоминало брюхо кита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Эй, ты что, это же питьевая вода!
– Лучше ограничить потребление воды, чем затонуть, не доходя Канарских островов. На этот раз мы должны добраться до цели!
– Вали груз за борт, вот потеха будет, – попробовал пошутить Сантьяго, только голос его звучал как-то вяло.
– Долой все продукты, которые надо долго варить, – почти весело предложил Карло. – А то примусы на этот раз совсем дрянные. Один распаялся, другой не хочет гореть как следует.
Из каюты выглянул хмурый Юрий, из-за него на меня смотрели тревожно вопрошающие глаза молчаливого Мадани. Кеи стоял на мостике с непроницаемым видом, точно фарфоровая фигурка, ничем не выдавая своих чувств. Норман определял наши координаты.
– Мы погружаемся, – раздельно произнес Юрий. – А в прошлый раз мы уже убедились, что вода взятого не отдает. Надо выбросить все, что можно, сейчас же.
Норман молча слушал с озабоченным видом. Чувствовалось, еще немного, и дойдет до взрыва. Безветрие, папирус тонет. Но ведь в прошлый раз ничего подобного не было. Как бы на этот раз не оказались правы эксперты-домоседы, которые твердили, что мы продержимся на воде от силы две недели. А мы-то нарочно простояли десять дней у плавучей пристани в гавани Сафи, чтобы папирус вобрал побольше воды и этот балласт прибавил остойчивости нашему легкому суденышку с огромным парусом. Сегодня как раз истекли две недели. И папирус уже наполовину ушел под воду.
– Давайте выбросим эти лодки из папируса, которые лежат на носу, – предложил Норман. – Спасаться мы на них все равно не будем, а для съемок у нас есть трехместный надувной плот.
Мы едва успели привязать бутылку с письмом к первой лодке, прежде чем нетерпеливые руки столкнули ее за борт. Вторая, поменьше, отправилась следом так скоро, что к ней уже ничего не удалось привязать. Счастливого пути. Они лежали на воде, словно воздушные шары, и их сразу понесло боком к берегу. Думали ли мы, что нашу бутылочную почту найдут через несколько дней на пустынном берегу Сахары. «Ра II» с ее глубокой осадкой шла с течением параллельно суше.
Шлепнулся в воду мешок с картофелем: картошка долго варится. За ним последовали два кувшина с рисом. Мука. Кукуруза. Два мешка неведомо с чем. Корзина из дранок. Лучше голодать, чем тонуть. Отправилась за борт большая часть припасенного для кур зерна. А также большой деревянный брус и доски – материал для ремонта. Еще кувшины. На лице Мадани было написано отчаяние. Кей глядел на парус, оскалив зубы. Море приняло бухту каната. Точильный камень. Молот. Железное копье Жоржа, чтобы сшивать лодку. Поплыли книги и журналы.
Обложки от книг. Каждый грамм важен.
С одной стороны, я был за. С другой стороны, решительно против. Впереди тысячи километров, мы только что начали рейс, при нашей скорости нам нужен провиант не на один месяц, и не только провиант. Но они правы. Мы погружаемся. Почему? Сколько это продлится? Я попробовал внушить сначала себе самому, потом остальным, что лодка перестанет тонуть, как только осадка придет в соответствие с горами груза, который мы второпях нагромоздили на палубе в последний день перед стартом, 17 мая. Сегодня 20 мая. Папирус все глубже уходит в воду.
Юрий решительно принялся разрушать палубу из досок, которые мы привязали к папирусу перед мачтой. Такая славная была палуба. Вчера Сантьяго и Жорж превратили ее в эстраду, исполнили комические пляски и диалоги, и над ровной гладью океана звучал наш громкий смех. Я уговорил Юрия оставить несколько досок, чтобы можно было ходить, не боясь провалиться в желоб между двумя толстыми сигарами из папируса, когда нас снова начнет качать на океанской волне.
Тем временем кто-то, зайдя за каюту, бросил в море наш чудесный египетский чай каркаде – чай, что он весит-то? И керамическая печка с древесным углем отправилась туда же. Туалетная бумага, пакетики с приправами. Все меньше груза.
У меня сжалось горло. Кто-то безрадостно смеялся. Кто-то виновато и огорченно смотрел на меня. Ладно, пусть покуролесят в меру, – хуже, если кому-то будет отравлять душу недобрая мысль о том, что мы не все меры приняли, оттого-де и лодка тонет. Самое опасное – когда у человека душа не на месте.
Гляди, и до кур очередь дошла. Двое ребят вооружились ножом и топором, чтобы обрубить найтовы и отправить за борт курятник целиком. Все равно" мол, без примуса курицу не сваришь. Пришла пора остановить этот погром.
С курами мы расстались, но одну утку Жорж отстоял, и ей было позволено разгуливать по палубе, к великому недовольству Сафи, которой то и дело доставался щипок в зад, как от Симбада I в прошлом году. Обезьянка подросла на несколько дюймов, но осталась все такой же беспечной проказницей, какой была, когда нам подарили ее как талисман перед первым плаванием. Из опустошенного курятника я сделал обеденный столик. Кое-кто был готов и его, и скамейки выбросить в море, дескать, можно держать миски и кружки в руках, но тут решительно восстали два члена экипажа, считавшие, что добрая трапеза – один из главных пунктов распорядка дня.
– И вообще, если мы будем жить по-свински, это подорвет мораль всего экипажа, – заключил опытный военный моряк Норман.
Страсти улеглись. Атмосферу на борту словно разрядил громоотвод, да и места прибавилось, наконец-то можно было по-человечески ходить по палубе, а не карабкаться через вещи. Вот только ветра все нет и нет.
Назавтра – опять штиль, и на другой, и на третий день то же самое. Мы замерли на месте. Погружаться вроде бы перестали, но и плыть никуда не плывем.
– По статистике в этом районе один процент штилей в мае месяце, – сказал Норман, показывая на морскую карту. – Нам за неделю досталось сто процентов.
Попробовали галанить тяжеленными рулевыми веслами – без толку. Но пока опасность миновала. Можно было купаться и наслаждаться жизнью. Канарские острова справа и Африка слева кутались во мглу, но над нами жарило солнце. А вода была такая свежая и прохладная. Вместе с Норманом на привязи плавала утка. Сафи, повиснув на ногах, пыталась дотянуться до водного зеркала;
Да, вода прелесть. Но что такое, черт возьми, – опять эти комки мазута. Ну да, ведь Мадани с первого дня вылавливает сачком образцы. На этот раз мы решили вести систематическое наблюдение, не пропуская ни одного дня. В прошлом году мы замечали грязь только тогда, когда ее было столько, что это бросалось в глаза. Тем не менее доклад с пробами, переданный норвежской делегации в ООН, привлек такое внимание, что был полный смысл провести более тщательное исследование, ведь на «Ра II» до воды было в прямом смысле слова рукой подать. Море с утра до вечера служило нам умывальником, биде, ванной, стаканом для полоскания рта. Хорошо еще, что комки здесь плавали не слишком густо.
Мы ныряли под папирус. Видимость превосходная. Бездна рыбы. Полосатые лоцманы и пятнистые пампано то сновали туда и обратно в тени «Ра», то сбивались в кучу под самым днищем. Папирус – тугой, лоснящийся. Днище новой «Ра» еще сильнее напоминало брюхо кита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92