И этот человек вы, Иван Алексеевич.
— Я? М-да!.. — удивился Кленов.
— Да, вы. Вы единственный человек, который может и должен оказать мне последнюю услугу.
— Услугу? М-да!.. Пожалуйста, что могу… Извольте!
— О, я знал это! Я не мог сомневаться. Мы связаны кровью, пусть случайно не пролитой, но все же кровью!..
— М-да.!. М-да!.. — сразу рассердился Кленов.
Японец выхватил кинжал. Профессор в испуге попятился.
— Не бойтесь! Это священный вакасатси. Я ношу его с собой как защиту от всех жизненных невзгод. У японского дворянина из жизни есть только одна дверь, на пороге которой лежит этот кинжал.
— М-да!.. Но я не вполне понимаю…
— В древней стране Ямато есть священный обычай сеппуку, или харакири… Этим кинжалом японец взрезает себе живот, а друг его, выполняя роль кайтсаки, должен отрубить ему в этот момент голову. Я привез для этого саблю… Иван Алексеевич, об этой дружеской последней услуге я прошу вас!
— Что? — в испуге закричал Кленов, отскакивая от японца и хватаясь за сердце.
Лицо старого японца исказилось от внутреннего страдания.
— Я не могу уйти из жизни иначе. Поэтому я прошу, я умоляю вас, профессор: отрубите мне голову, когда я вспорю себе живот!
— М-да!.. Но, позвольте… ведь я же не умею рубить головы…
Японец упал на колени и, держа в одной руке кинжал, другой хватался за полы пальто профессора.
К ним подошел секретарь министра:
— Василий Климентьевич просит вас на испытание, профессор. Сейчас будет произведен эксперимент выстрела. Всем остальным предлагается скрыться за прикрытия.
— М-да!.. Я сейчас, сейчас… — растерянно говорил профессор, глядя на распростертого на песке японца.
Секретарь остался с хнычущим японцем, а Кленов зашагал прочь. Два раза он сердито обернулся.
— Мы ждем вас, — сказал министр, увидев Кленова.
— М-да!.. Понимаете, задержался… Какие-то совершенно необыкновенные предложения… Никогда в жизни не слышал ничего подобного! — Руки профессора тряслись.
— Товарищ майор!
— Есть!
— Все ли готово?
— Есть все готово.
— Ваши координаты?
— Триста сорок семь и девятьсот восемьдесят четыре.
— Так. Подождите. — Министр полез в карман гимнастерки и вынул маленькую записную книжку. — Я, друзья, на досуге прежде астрономией и математикой занимался. Вот и решил траекторию подсчитать… Подождите, посмотрю, что у меня получилось. Так…
Молния удивленно смотрел на министра.
Молния, еще в бытность свою полковником, написал классический труд о сверхдальней стрельбе. Ему он и был обязан тем, что, отстраненный от руководства строительством, он все же остался при батарее сверхдальнего боя, чтобы произвести залп. Все подсчеты были сделаны им на основе этого труда. И вот Василий Климентьевич неожиданно сомневается теперь даже в правильности его расчетов. Но Молния не повел и бровью. Он умел сносить невзгоды, понимая, какому делу служит.
— Триста сорок семь и девятьсот восемьдесят шесть? — спросил Василий Климентьевич, суетливо и застенчиво перелистывая книжку.
— Нет, триста сорок семь и девятьсот восемьдесят четыре, — твердо сказал Молния.
Министр нашел нужную страницу, голос его сразу стал, как и прежде, уверенным:
— А по-моему, девятьсот восемьдесят шесть. Я учел некоторые дополнительные моменты притяжения космических тел. Знаете задачу о трех телах?
— Разве вам удалось решить эту задачу? — удивился Молния.
— В общем виде нет. Но методом постепенного приближения подсчитать конкретный случай можно.
Молния пожал плечами.
— Прежде вам пришлось бы только один случай подсчитывать несколько лет.
— Вы правы. Но в наш электронный век это делает электронно-вычислительная машина. Это оказалось даже легче, чем переводить с одного языка на другой, играть в шахматы, точно определять по миллиону данных прогноз погоды, она может решить и наш случай.
— Вы правы, — сказал Молния. — Без электронных машин не обойтись.
— Все дело в программе вычислений. В моем случае машина получила цифры: триста сорок семь и девятьсот восемьдесят шесть.
— Я могу изменить прицел. Промах не играет сейчас роли.
Василий Климентьевич нахмурился.
— Сейчас, может быть, и не играет. Но мы с вами ведь собирались взорвать остров Аренида. Точность прицела решает в таком случае все.
— Какие будут приказания? — сухо спросил Молния.
— Что ж, проверим? Тогда, товарищ майор, будьте любезны изменить прицел.
С безразличным видом Молния подошел к аппарату и отдал распоряжение.
Пока ждали сигнала готовности, все молчали.
Кленов, растопырив локти, хмуро смотрел в пол. Наконец сигнальная доска засветилась. Министр взглянул на Молнию.
— Огонь!
— Есть огонь! — Молния нажал кнопку.
Задрожали стены. Пол под ногами заколебался. За окном взметнулись тучи песка.
Министр указал глазами на экран.
В первое мгновение ничего нельзя было разглядеть. Потом стала отчетливо вырисовываться Земля, словно видимая с громадной высоты. С непостижимой быстротой она сначала превратилась в вогнутую чашу, с одного конца которой виднелось море. Потом чаша эта, постепенно поворачиваясь и удаляясь, стала закругляться с краев, превращаясь в шар.
Молния, Кленов и министр переглянулись. Они видели земной шар, который благодаря полету снаряда заметно поворачивался. Сквозь просветы между облаками угадывались неясные очертания материков и морей.
В немом молчании смотрели люди на чудесный экран телевизора, принимавшего передачу со снаряда.
Люди потеряли счет времени. Тяжело дыша, они не отводили от экрана взоров.
Вместе со снарядом неслись они сейчас в верхних слоях стратосферы.
Наконец все заметили, что земной шар стал расти, по-прежнему продолжая поворачиваться. Он становился все больше и больше. Скоро всю видимую площадь стала занимать вода, походившая на ослепительную эмаль.
— Тихий океан, — спокойно произнес министр и вынул из бокового кармана трубку.
Внезапно в самом углу экрана появилась светлая точка. Постепенно она стала расти и шириться. Она походила на огонь электросварки, только кровавого цвета.
Очень быстро огненная зона захватила весь экран. На него стало больно смотреть.
Вдруг в центре появилось что-то фиолетово-черное, и все сразу исчезло.
— Все, — сказал министр, раскуривая трубку.
— Есть попадание! — сказал Молния. — Признаю свой расчет неверным. Верен ваш, товарищ уполномоченный правительства. Прошу отстранить меня.
Министр пристально посмотрел на Молнию.
— Просишь? А еще военный! Прошлый раз я тебя как будто не спрашивал… — И министр выпустил клуб дыма.
— Теперь надо… м-да!.. Второй. И если все будет в порядке, тогда уж, благословясь, и залп…
Министр спрятал в карман книжку, которую держал все время в руках, и дал предупредительный сигнал по строительству. Потом посмотрел пристально на Молнию:
— Огонь!
— Есть огонь! — ответил тот и нажал кнопку.
Только на секунду появилась на экране Земля. В следующий момент все исчезло.
Молча смотрели люди на пустой экран.
Спустя несколько секунд страшный огненный вихрь пронесся над строительством.
Затряслась центральная будка управления. Повалилась одна ее стена. Кленов, министр, Молния лежали на полу…
Снаряд разорвался, едва вылетев из орудия.
Через минуту Сергеев и полковник поднялись, но старый профессор так и остался лежать, подогнув острые колени и вытянув жилистую шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
— Я? М-да!.. — удивился Кленов.
— Да, вы. Вы единственный человек, который может и должен оказать мне последнюю услугу.
— Услугу? М-да!.. Пожалуйста, что могу… Извольте!
— О, я знал это! Я не мог сомневаться. Мы связаны кровью, пусть случайно не пролитой, но все же кровью!..
— М-да.!. М-да!.. — сразу рассердился Кленов.
Японец выхватил кинжал. Профессор в испуге попятился.
— Не бойтесь! Это священный вакасатси. Я ношу его с собой как защиту от всех жизненных невзгод. У японского дворянина из жизни есть только одна дверь, на пороге которой лежит этот кинжал.
— М-да!.. Но я не вполне понимаю…
— В древней стране Ямато есть священный обычай сеппуку, или харакири… Этим кинжалом японец взрезает себе живот, а друг его, выполняя роль кайтсаки, должен отрубить ему в этот момент голову. Я привез для этого саблю… Иван Алексеевич, об этой дружеской последней услуге я прошу вас!
— Что? — в испуге закричал Кленов, отскакивая от японца и хватаясь за сердце.
Лицо старого японца исказилось от внутреннего страдания.
— Я не могу уйти из жизни иначе. Поэтому я прошу, я умоляю вас, профессор: отрубите мне голову, когда я вспорю себе живот!
— М-да!.. Но, позвольте… ведь я же не умею рубить головы…
Японец упал на колени и, держа в одной руке кинжал, другой хватался за полы пальто профессора.
К ним подошел секретарь министра:
— Василий Климентьевич просит вас на испытание, профессор. Сейчас будет произведен эксперимент выстрела. Всем остальным предлагается скрыться за прикрытия.
— М-да!.. Я сейчас, сейчас… — растерянно говорил профессор, глядя на распростертого на песке японца.
Секретарь остался с хнычущим японцем, а Кленов зашагал прочь. Два раза он сердито обернулся.
— Мы ждем вас, — сказал министр, увидев Кленова.
— М-да!.. Понимаете, задержался… Какие-то совершенно необыкновенные предложения… Никогда в жизни не слышал ничего подобного! — Руки профессора тряслись.
— Товарищ майор!
— Есть!
— Все ли готово?
— Есть все готово.
— Ваши координаты?
— Триста сорок семь и девятьсот восемьдесят четыре.
— Так. Подождите. — Министр полез в карман гимнастерки и вынул маленькую записную книжку. — Я, друзья, на досуге прежде астрономией и математикой занимался. Вот и решил траекторию подсчитать… Подождите, посмотрю, что у меня получилось. Так…
Молния удивленно смотрел на министра.
Молния, еще в бытность свою полковником, написал классический труд о сверхдальней стрельбе. Ему он и был обязан тем, что, отстраненный от руководства строительством, он все же остался при батарее сверхдальнего боя, чтобы произвести залп. Все подсчеты были сделаны им на основе этого труда. И вот Василий Климентьевич неожиданно сомневается теперь даже в правильности его расчетов. Но Молния не повел и бровью. Он умел сносить невзгоды, понимая, какому делу служит.
— Триста сорок семь и девятьсот восемьдесят шесть? — спросил Василий Климентьевич, суетливо и застенчиво перелистывая книжку.
— Нет, триста сорок семь и девятьсот восемьдесят четыре, — твердо сказал Молния.
Министр нашел нужную страницу, голос его сразу стал, как и прежде, уверенным:
— А по-моему, девятьсот восемьдесят шесть. Я учел некоторые дополнительные моменты притяжения космических тел. Знаете задачу о трех телах?
— Разве вам удалось решить эту задачу? — удивился Молния.
— В общем виде нет. Но методом постепенного приближения подсчитать конкретный случай можно.
Молния пожал плечами.
— Прежде вам пришлось бы только один случай подсчитывать несколько лет.
— Вы правы. Но в наш электронный век это делает электронно-вычислительная машина. Это оказалось даже легче, чем переводить с одного языка на другой, играть в шахматы, точно определять по миллиону данных прогноз погоды, она может решить и наш случай.
— Вы правы, — сказал Молния. — Без электронных машин не обойтись.
— Все дело в программе вычислений. В моем случае машина получила цифры: триста сорок семь и девятьсот восемьдесят шесть.
— Я могу изменить прицел. Промах не играет сейчас роли.
Василий Климентьевич нахмурился.
— Сейчас, может быть, и не играет. Но мы с вами ведь собирались взорвать остров Аренида. Точность прицела решает в таком случае все.
— Какие будут приказания? — сухо спросил Молния.
— Что ж, проверим? Тогда, товарищ майор, будьте любезны изменить прицел.
С безразличным видом Молния подошел к аппарату и отдал распоряжение.
Пока ждали сигнала готовности, все молчали.
Кленов, растопырив локти, хмуро смотрел в пол. Наконец сигнальная доска засветилась. Министр взглянул на Молнию.
— Огонь!
— Есть огонь! — Молния нажал кнопку.
Задрожали стены. Пол под ногами заколебался. За окном взметнулись тучи песка.
Министр указал глазами на экран.
В первое мгновение ничего нельзя было разглядеть. Потом стала отчетливо вырисовываться Земля, словно видимая с громадной высоты. С непостижимой быстротой она сначала превратилась в вогнутую чашу, с одного конца которой виднелось море. Потом чаша эта, постепенно поворачиваясь и удаляясь, стала закругляться с краев, превращаясь в шар.
Молния, Кленов и министр переглянулись. Они видели земной шар, который благодаря полету снаряда заметно поворачивался. Сквозь просветы между облаками угадывались неясные очертания материков и морей.
В немом молчании смотрели люди на чудесный экран телевизора, принимавшего передачу со снаряда.
Люди потеряли счет времени. Тяжело дыша, они не отводили от экрана взоров.
Вместе со снарядом неслись они сейчас в верхних слоях стратосферы.
Наконец все заметили, что земной шар стал расти, по-прежнему продолжая поворачиваться. Он становился все больше и больше. Скоро всю видимую площадь стала занимать вода, походившая на ослепительную эмаль.
— Тихий океан, — спокойно произнес министр и вынул из бокового кармана трубку.
Внезапно в самом углу экрана появилась светлая точка. Постепенно она стала расти и шириться. Она походила на огонь электросварки, только кровавого цвета.
Очень быстро огненная зона захватила весь экран. На него стало больно смотреть.
Вдруг в центре появилось что-то фиолетово-черное, и все сразу исчезло.
— Все, — сказал министр, раскуривая трубку.
— Есть попадание! — сказал Молния. — Признаю свой расчет неверным. Верен ваш, товарищ уполномоченный правительства. Прошу отстранить меня.
Министр пристально посмотрел на Молнию.
— Просишь? А еще военный! Прошлый раз я тебя как будто не спрашивал… — И министр выпустил клуб дыма.
— Теперь надо… м-да!.. Второй. И если все будет в порядке, тогда уж, благословясь, и залп…
Министр спрятал в карман книжку, которую держал все время в руках, и дал предупредительный сигнал по строительству. Потом посмотрел пристально на Молнию:
— Огонь!
— Есть огонь! — ответил тот и нажал кнопку.
Только на секунду появилась на экране Земля. В следующий момент все исчезло.
Молча смотрели люди на пустой экран.
Спустя несколько секунд страшный огненный вихрь пронесся над строительством.
Затряслась центральная будка управления. Повалилась одна ее стена. Кленов, министр, Молния лежали на полу…
Снаряд разорвался, едва вылетев из орудия.
Через минуту Сергеев и полковник поднялись, но старый профессор так и остался лежать, подогнув острые колени и вытянув жилистую шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129