Мама вздрогнула, испугалась. Но мальчик уже повис у нее на шее и целовал ее в ухо, в щеку, в волосы…
— Смотри, какой я тебе принес цветочек! — сказал он, и она рассмеялась. — А ящерицу я отпустил. У нее тоже дети есть.
— Где же ты пропадал, Андрюша?.. Спасибо за цветок. Идем. Папа ждет.
У мальчика забилось сердце. Вчера, когда они прилетели с мамой, он видел отца лишь мельком, не успел с ним поговорить. Он был для него высшим авторитетом, героем, товарищем и другом…
Если бы можно было, Андрюша помчался бы сейчас бегом. Но мамы бегом, не бегают, а бросить маму нельзя.
Они пошли по берегу озера.
Здесь был чудесный пляж. На песке оставались мамины следы. Андрюша отстал и крался по этим следам, воображая, что он кого-то выслеживает. И вокруг — тоже песок… Нет ни зеленых зарослей, ни бамбука. И конечно, никакого белого города, только песок, барханы, как раньше, когда здесь строили электрические пушки…
Потом он стал ставить ноги в мамины следы. Никто не догадается, что здесь проходили двое!
Наконец он догнал маму, но не в пустыне, а на красивой набережной молодого города с домами — высокими и легкими, улицами — прямыми и тенистыми. У воды росли стройные кипарисики.
Мама сказала, что кипарисикам столько же лет, сколько Андрюше.
— Почему столько же лет? Почему построили здесь, в пустыне, город? Почему?..
Мама терпеливо отвечала, что город построили потому, что Великий канал прошел здесь через пустыню, наполнил водой озеро, оживил пески. Но еще раньше проведены были сюда шоссе и железная дорога, водопровод и высоковольтная линия. А кипарисики посадили позже.
— А почему здесь построили ракетодром? А почему… — начал было мальчик, но мама сказала:
— Не приставай.
Они дошли до центральной площади города. Высоко над кронами деревьев поднималась ажурная ферма. Казалось, в небо нацелен фантастический мост, продолжением, которого могла быть радуга.
Мальчик застыл в восхищении. Он крепко прижал к себе хранившуюся за пазухой книжку, в которой он прочитал обо всем, в память чего было оставлено на городской площади это сооружение.
В следующее мгновение мальчик вместе с книжкой взлетел на воздух.
Папа, огромный и сильный, держал сына на вытянутых руках.
Растопырив руки, сын превратился в самолет. Книжка и увеличительное стекло вывалились на землю. Мама подобрала их.
Оказывается, папа ждал их здесь в машине, чтобы отвезти на ракетодром. Мама должна будет проверить сверхаккумуляторы, которые будут нагревать вылетающие назад газы реактивного двигателя. Мама еще вчера объяснила сыну, что это выгоднее, чем даже использовать атомную энергию, потому что нет опасной радиации. А потом все вместе с генералом Молнией поедут к нему и к тете Наде пить чай.
Мама села за руль, а Андрюша с папой уселись на заднем сиденье. Мама вернула сыну книжку и лупу.
Машина помчалась по глазурному шоссе, которое было проложено еще перед строительством пушек.
— Папа, правда, это про тебя написано? — спросил Андрюша, показывая книжку. — И про маму? Правда, ты видел Вельта?
Отец усмехнулся:
— Вельт — это капитализм. Только таким его и можно увидеть.
— Значит, его догонит стрела?
— Очень может быть, что ее выпустят гансы и джимсы, недавно служившие ему.
— Так и будет. Во время катастрофы всем стало ясно, какие они есть, эти капиталисты, — сказал Андрюша, а потом спросил: — А разве могла быть мировая катастрофа?
— Могла. Угроза катастрофы долгое время висела над головами людей. Грозило страшное бедствие…
— Капиталисты все равно бы погибли.
Отец рассмеялся, взял книжку и показал ее мальчику через увеличительное стекло.
— Эта книга — памфлет, — объяснил он. — Он вроде этого увеличительного стекла. Все в нем немножко не по-настоящему, чуть увеличено: и лысая голова, и шрам на лице, и атлетические плечи, и преступления перед миром, и подвиг… Но через такое стекло отчетливо виден мир, разделенный на две части, видны и стремления людей, и заблуждения ученых.
— Бернштейн, Кленов, Марина… — перечислил мальчик.
— Бернштейн напоминает тех ученых, которые создали в Америке атомное оружие и не хотели думать, что оно грозит существованию человечества. А ведь и они могли стать виновниками мировой катастрофы.
— А можно было ее остановить?
— Только не отходя в сторону, не сидя сложа руки, как Кленов. Требовалось искать, как Марина… Напрячь все силы страны, как не раз делал наш народ, примером чего была защита Брестской крепости. Наконец, построить «для тушения мирового пожара» пушки…
Мальчик оглянулся на все еще видимую, устремленную в небо ферму.
Отец, сощурясь, продолжал:
— Сначала построили пушки, а потом мост между нашей страной и Америкой…
— Арктический мост! Плавающий туннель через Северный полюс! Я знаю, меня назвали в честь строителя моста Андреем!
— Если бы ты родился девочкой, тебя назвали бы Аней.
— В честь замечательной строительницы межпланетного корабля!
— Когда пушки потушили пожар и между народами проложены были мосты, тогда можно было строить и межпланетные корабли.
— И ты полетишь теперь на Марс?
— Скоро.
— А правда, Таимба была марсианкой? Если есть одна марсианка — есть сто! Ты встретишься с ними на Марсе.
— Вполне возможно, — согласился отец.
— Ты им расскажи, как взорвался их корабль в тунгусской тайге. Но только он, наверное, сначала опустился на Землю, высадил своих в тайге, а потом подскочил и взорвался.
— Может быть, и так, — улыбнулся отец, — если марсиане не погибли еще в пути, столкнувшись с метеоритом.
— А почему, когда вы летели на Луну, не столкнулись?
— Надо много раз слетать на Луну, чтобы непременно встретиться с метеоритом. Но если летишь на Марс или к другой звезде — это далеко. С каким-нибудь метеоритом, наверное, придется встретиться.
— А как же вы? — забеспокоился мальчик. — Метеориты большие?
— Большей частью песчинки. Но даже и ее достаточно, чтобы пробить в толстой стальной броне дыру с мой кулак.
— Значит, две толстые брони надо делать, — решил мальчик.
— Нет. Такой корабль будет слишком тяжел, не поднимется. Мы сделали кабину резиновой…
— Резиновой? — опешил мальчик.
— Да, вроде бескамерных автомобильных шин, которые не боятся вражеских пуль. Они наполнены густой массой. Она устремляется в пробитую дырку, заполняет ее, быстро густеет и заклеивает ее. Так и у нас. Пусть через нашу кабину с двойными резиновыми стенками, между которыми находится густая масса, пролетит маленький метеорит. Отверстия тотчас же затянутся, и мы будем продолжать полет.
— Здорово! — сказал мальчик и задумался. — Папа, ты узнай на Марсе: наверно, их корабль тоже был резиновый, иначе как же Таимба могла долететь до Земли?
Отец рассмеялся.
Машина подъезжала к ракетодрому.
К своему удивлению, Андрюша увидел знакомую ферму электрического орудия.
— Это уже не памятник, — объяснил отец. — Это мы построили недавно. Электрическая пушка с помощью сверхаккумулятора выбросит в небо стратоплан, от которого на высоте двадцати пяти километров отделится наш межпланетный корабль. Это удобнее ракетного взлета — это как бы первая ступень, остающаяся на Земле. «Космическая катапульта».
Машина проехала мимо огромных ангаров, мастерских, домов исследовательского института. Ферма устремленного в небо моста, как и в городе, занимала центральную площадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129