Уже с первых страниц текста на него повеяло какой-то тайной. Даты в
тексте отсутствовали и были проставлены лишь дни недели.
"В эту субботу Эрайя ответил на мое письмо. С. неск. раз видели в
компании Ральсы Марша. Правнук Обеда. Вместе ходили ночью купаться".
Таковым было начало, явно относящееся к поездке тети Сари в Иннсмаут,
о которой дед, очевидно, спрашивал Эрайю. Что-то побудило Лютера заняться
подобным частным расследованием, а зная отдельные фрагменты событий, Эбнер
сделал вывод о том, что начато оно было уже после возвращения Сари в
Данвич.
{Но зачем?}
Следующий текст был вклеен в тетрадь и определенно являлся частью
какого-то полученного Лютером Уотелеем письма, напечатанного на машинке.
"Похоже на то, что из всех членов их семьи Ральса Марш имеет самую
отталкивающую внешность. Глядя на него, можно подумать, что это самый
настоящий {дегенерат}. Я помню твои слова о том, что из всех твоих дочерей
Сара не самая красивая, но даже если и так, все равно невозможно взять в
толк, как она могла гулять с таким чудищем как Ральса. Ведь в нем, как ни в
одном другом члене семьи Марша, заметны признаки того вырождения, которое
стало наблюдаться среди них после странной женитьбы Обеда на той
полинезийке, причем у него они приобрели особенно омерзительную форму.
Кстати сказать сами Марши отрицали тот факт, что жена Обеда была
полинезийкой, хотя он действительно часто плавал туда по своим торговым
делам. Лично мне не очень-то верится во все эти россказни насчет какого-то
неизвестного острова, на котором он якобы на некоторое время задержался, ну
и все прочее.
Насколько я сейчас припоминаю - не забывай, что прошло уже больше двух
месяцев, а то и все три, когда она вернулась в Данвич, - они были постоянно
вместе. Удивляюсь тому, что Эрайя не сообщил тебе об этом. Никто из нас
здесь, разумеется, не мог запретить Саре встречаться с Ральсой - они ведь
кузены, да и приехала она погостить именно к Маршам, а не к нам".
По оценке Эбнера, автором этого письма была женщина, также кузина его
деда, которая словно невзначай укоряла Лютера за то, что он отправил Сару
не к ним, а к представителям другой семейной ветви. В любом случае, однако,
получалось, что Лютер через нее наводил справки относительно Ральсы Марша.
Третий фрагмент был также исполнен рукой Лютера - в нем он как бы
суммировал сообщенное в письме Эрайи.
"Суббота. Эрайя утверждает, что Глубоководные - это нечто вроде секты
или псевдорелигиозной группы. Недочеловеки, одним словом. Якобы живут в
море и поклоняются какому-то Дэгону. Есть еще одно божество, которого зовут
Цтулху. У людей этих есть жабры. Больше напоминают собой даже не рыб, а
скорее лягушек или жаб, но глаза типично рыбьи. Утверждает, что покойная
жена Обеда была одной из них. Настаивает, что все дети Обеда родились с
такими же признаками. То есть что у Маршей тоже есть жабры? Как же иначе
они могут проплыть полторы мили до рифа Дьявола, а потом вернуться обратно?
Сами Марши едят очень мало, вообще могут подолгу обходиться без еды и
питья, причем в зависимости от их количества очень быстро уменьшаются или
увеличиваются в размерах". (В этом месте Лютер поставил целых четыре
презрительных и гневных восклицательных знака).
"Зэдок Аллен клянется, что видел, как Сара плавала к рифу Дьявола.
Марши взяли ее с собой. Все были {голые}. Утверждает, что видел Маршей,
покрытых какой-то жесткой, бородавчатой кожей. У некоторых была {чешуя},
как у рыб! Божится, что видел, как они ловили и пожирали рыбу! Рвали ее на
части, как какие-то звери.".
Следующий фрагмент также представлял собой часть какого-то письма,
очевидно, полученного в ответ на послание Лютера Уотелея.
"Ты спрашиваешь, кто в ответе за все эти {нелепые} россказни про
Маршей. Знаешь, Лютер, за несколько поколений людей очень трудно вычленить
какого-то одного или даже несколько человек. Я согласен с тобой в том, что
старый Зэдок Аллен слишком много болтает, выпивает, да и вообще он любитель
прихвастнуть. Но это - всего лишь один человек, тогда как легенда эта -
или, как ты выражаешься, {байка}, - передавалась из уст в уста
представителями нескольких поколений. Не менее трех кряду. Тебе достаточно
хотя бы раз взглянуть на потомков капитана Обеда, чтобы понять, откуда все
это пошло. Говорят, что некоторые отпрыски Марша настолько отвратны на вид,
что на них и взглянуть-то страшно. Это тоже старые бабские сплетни?
Тогда слушай. Доктор Роули Марш тогда и сам был слишком болен, чтобы
принять роды у одной из женщин Маршей, а потому им пришлось позвать доктора
Джилмэна. Так вот, этот доктор Джилмэн потом часто говорил, что то, что у
нее народилось, вообще не было человеком. Кстати, того новорожденного с тех
пор никто не видел, хотя позже встречались люди, которые утверждали, что им
попадались какие-то существа, {которые передвигались на двух ногах, но при
этом совсем не были людьми"}.
Сразу вслед за этим шла короткая, но достаточно красноречивая пометка,
состоящая всего из двух слов: "Наказанная Сара".
Скорее всего, это обозначало дату начала заточения Сары Уотелей в
комнате над мельницей. После этого имя дочери Лютера на некоторое время
исчезло со страниц его записей. Он не датировал свои фрагменты, которые
записывались им подряд, без видимых промежутков, и потому об их давности
можно было судить лишь по степени выцветания чернил.
"Много лягушек. Похоже, они размножаются прямо на мельнице. Кажется,
их больше, чем даже на болотах по другую сторону Мискатоника. Спать по
ночам просто невозможно. Козодоев тоже стало больше, или мне это только так
кажется?.. Сегодня вечером только на крыльце дома насчитал тридцать семь
лягушек".
Аналогичных записей было довольно много. Эбнер прочитал их все, хотя
не нашел ни малейшего намека на то, что именно хотел этим сказать старик.
Казалось, Лютер Уотелей вел скрупулезный учет численности лягушек и их
перемещения по руслу Мискатоника - когда они появлялись на свет, вылезали
из воды и тому подобного. Все это представлялось совершенно самостоятельной
информацией, которая не имела никакого отношения к проблеме Сары.
Вскоре в тексте наступил очередной пропуск, после чего была сделана
одна-единственственная, к тому же дважды подчеркнутая запись:
{"Эрайя был прав!"}
Но в чем был прав Эрайя? - задавался вопросом Эбнер. И каким образом
Лютер в этом убедился? В записях не содержалось никаких признаков того, что
они продолжали вести между собой переписку, или что Эрайя вздумал было
написать чудаковатому Лютеру без какой-либо просьбы со стороны последнего.
Вслед за этим следовал ряд записей, к которым было приклеено несколько
газетных вырезок. Все они казались не связанными между собой, однако на
основании их Эбнер заключил, что между этими записями и предыдущими прошло
не меньше года. Более того, характер последовавших затем записей показался
ему наиболее обескураживающим, а временной интервал составлял, скорее
всего, около двух лет.
"Р.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14