А? Как
нравится каждую ночь слышать какое-то завывание, что доносится со стороны
зала "Ордена Дэгона", и догадываться, какие звуки примешиваются к этому вою?
По душе ли слышать все эти песнопения, что долетают в канун мая и в день
всех святых со стороны нашего ужасного мыса? Как вам все это? Или считаете,
что старик совсем спятил, а? Так вот, скажу вам, молодой человек, что все
это еще не самое худшее!
Сейчас Зэдок уже почти срывался на крик, причем безумные интонации его
голоса начинали всерьез пугать меня. - И не надо таращиться на меня такими
глазами - я сказал Обеду Маршу, что он попадет в ад и навсегда там
останется! Хе-хе... В аду, вот и все! И до меня ему не добраться - я ничего
такого не сделал и никому ни о чем не рассказал...
А вы, молодой человек?.. Ну ладно, если раньше никому не рассказывал,
то вам сейчас расскажу! А вы сидите спокойно
и слушайте, да, слушай меня, сынок, - я об этом еще никому не
рассказывал... Я сказал, что после той ночи никогда больше за ними не
подглядывал - но я все равно кое-что разузнал! Хочешь узнать, что такое
настоящий кошмар, а? Ну так вот, самый настоящий кошмар, это не то, что эти
морские дьяволы уже сделали, а что они еще только собираются сделать! Они
годами приводили в город своих тварей, которых поднимали с самых морских
глубин - в последнее время, правда, стали чуть реже это делать. Дома, что
стоят к северу от реки между Уотер- и Мэйн-стрит, просто кишат ими - самими
дьяволами и теми, которых они приволокли с собой; и когда они будут
готовы... сказал, когда они подготовятся..! Ты слышишь меня?! Говорю тебе, я
знаю, что это за твари - я видел их однажды ночью, когда... иех-аххх-ах
е'яххх... Вопль старика прозвучал настолько неожиданно и был наполнен таким
нечеловеческим страхом, что я едва не свалился в обморок. Его глаза,
устремленные мимо меня в сторону зловонного моря, были готовы буквально
вылезти из орбит, тогда как на лице запечатлелся ужас, достойный персонажа
греческой трагедии. Костлявая рука старика с чудовищной силой впилась мне в
плечо, но сам он даже не пошевелился, когда я также повернулся, желая
посмотреть, что же такое он там разглядел.
Мне показалось, что я не вижу ничего особенного. Разве что полоса
приливной волны в одном месте оказалась чуть уже и словно внезапно
подернулась мелкой рябью, тогда как окружавшие ее волны были одинаково
ровными и гладкими. Но теперь уже сам Зэдок лихорадочно затряс меня - я
повернулся, чтобы увидеть, в какую маску трагического ужаса превратилось его
лицо, а сквозь подрагивающий шепот наконец прорвался и настоящий голос: -
Уходи отсюда'. Уходи скорее! Они увидели нас - уходи и спасай свою жизнь!
Не теряй ни минуты - теперь они уже знают... Беги, скорее, уноси ноги из
этого города...
Еще одна тяжелая волна выплеснулась на осыпающийся остов некогда
существовавшего здесь причала, и тотчас же приглушенный шепот старика
перерос в новый нечеловеческий, леденящий кровь вопль: "Й-яаахххх!...
яхаааааа!..."
Прежде, чем я успел хотя бы немного прийти в себя, он ' ослабил хватку,
снял с моего плеча свою ладонь и ошалело бросился в сторону улиц, чуть
забирая к северу, чтобы обогнуть развалины старой складской стены.
Я снова посмотрел на море, но теперь там уже точно ничего не было;
затем поднялся, вышел на Уотер-стрит и глянул вдоль нее в северном
направлении, хотя там, похоже, уже простыл и след Зэдока Аллена.
IV
Едва ли мне удастся описать то настроение, которое произвел на меня
этот эпизод - мучительный, жалкий, но одновременно безумный, какой-то
гротескный, вселяющий ощущение непередаваемого ужаса. Паренек из бакалейной
лавки предупреждал меня, что может произойти нечто подобное, и все же
реальность превзошла все мои ожидания, вызвав в душе чувство полнейшего
смятения и глубокой тревоги. Какой бы наивной ни казалась мне услышанная
история, явная искренность тона и неподдельный страх Зэдока передались и
мне, вызвав все более усиливающееся беспокойство, слившееся воедино с моим
прежним отвращением и к этому городу, и к зависшей над ним мрачной тени
порока и гибели.
Возможно, позже мне удастся тщательно просеять все полученные сведения
и отобрать среди них крупицы истины, отделив их от наслоений исторических
аллегорий, хотя тогда мне хотелось лишь одного - по крайней мере на время
выкинуть все это из головы. К счастью, срок назначенного отъезда приближался
с отрадной неотвратимостью - мои часы показывали пятнадцать минут восьмою,
- а потому я постарался настроить свои мысли на самый что ни на есть
нейтральный и практический лад, и быстро зашагал по пустынным улицам в
направлении гостиницы, чтобы забрать свой багаж и сесть на долгожданный
автобус, который должен был отправиться ровно в восемь.
Несмотря на то, что золотистый свет усталого летнею солнца придавал
древним крышам и осыпающимся дымоходам оттенок некоей романтической прелести
и даже умиротворенности, я почему-то то и дело робко оглядывался через
плечо. Что и говорить, я горел желанием как можно скорее покинуть этот
пропахший зловонием и окутанный страхом Иннсмаут, и очень рассчитывал на то,
что в юроде все же отыщется еще какой-нибудь автобус помимо тою, которым
управлял зловещего вида парень по фамилии Сарджент. Впрочем, несмотря на всю
свою спешку, я все же изредка оглядывался по сторонам и замечал, что
буквально с каждою тихого угла окружавших меня улиц открывался вид на
какую-нибудь примечательную архитектурную деталь, тем более, что по
приблизительным подсчетам, мне вполне должно было хватить получаса, чтобы
преодолеть расстояние, отделявшее меня от гостиницы.
Изучая предоставленную мне бакалейщиком импровизированную схему города
и стараясь отыскать маршрут, которым мне до этого еще не доводилось
воспользоваться, я вместо уже знакомой мне Марш-стрит решил добраться до
городской площади по другой улице. Уже на подходе к ней я заметил несколько
разрозненных групп каких-то людей, которые, как мне показалось, о чем-то
тайком перешептывались друг с другом, а затем, достигнув площади, увидел,
что у дверей Джилмэн-хауза собралась довольно внушительная толпа праздной на
вид публики. Пока я получал свой багаж, они, казалось, не сводили с меня
своих выпученных, водянистых, немигающих глаз, а потому я искренне, хотя во
многом и безосновательно понадеялся на то, что они не окажутся моими
спутниками в предстоящем путешествии.
Где-то незадолго до восьми показался грохочущий автобус, в салоне
которого сидело три пассажира. Когда он остановился, один из парней с
подчеркнуто грозным видом подошел к спустившемуся на тротуар водителю и
пробормотал ему несколько неразборчивых слов. Затем Сарджент выволок из
салона пакеты с почтой и газетами и прошел в фойе гостиницы, тогда как
пассажиры - та же троица, которую я имел возможность наблюдать утром в
Ньюбэрипорте, - прошаркала к тротуару и обменялась несколькими гортанными
словами со стоявшими там бездельниками, причем то, что мне удалось услышать
из их реплик, никак не походило на английский язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
нравится каждую ночь слышать какое-то завывание, что доносится со стороны
зала "Ордена Дэгона", и догадываться, какие звуки примешиваются к этому вою?
По душе ли слышать все эти песнопения, что долетают в канун мая и в день
всех святых со стороны нашего ужасного мыса? Как вам все это? Или считаете,
что старик совсем спятил, а? Так вот, скажу вам, молодой человек, что все
это еще не самое худшее!
Сейчас Зэдок уже почти срывался на крик, причем безумные интонации его
голоса начинали всерьез пугать меня. - И не надо таращиться на меня такими
глазами - я сказал Обеду Маршу, что он попадет в ад и навсегда там
останется! Хе-хе... В аду, вот и все! И до меня ему не добраться - я ничего
такого не сделал и никому ни о чем не рассказал...
А вы, молодой человек?.. Ну ладно, если раньше никому не рассказывал,
то вам сейчас расскажу! А вы сидите спокойно
и слушайте, да, слушай меня, сынок, - я об этом еще никому не
рассказывал... Я сказал, что после той ночи никогда больше за ними не
подглядывал - но я все равно кое-что разузнал! Хочешь узнать, что такое
настоящий кошмар, а? Ну так вот, самый настоящий кошмар, это не то, что эти
морские дьяволы уже сделали, а что они еще только собираются сделать! Они
годами приводили в город своих тварей, которых поднимали с самых морских
глубин - в последнее время, правда, стали чуть реже это делать. Дома, что
стоят к северу от реки между Уотер- и Мэйн-стрит, просто кишат ими - самими
дьяволами и теми, которых они приволокли с собой; и когда они будут
готовы... сказал, когда они подготовятся..! Ты слышишь меня?! Говорю тебе, я
знаю, что это за твари - я видел их однажды ночью, когда... иех-аххх-ах
е'яххх... Вопль старика прозвучал настолько неожиданно и был наполнен таким
нечеловеческим страхом, что я едва не свалился в обморок. Его глаза,
устремленные мимо меня в сторону зловонного моря, были готовы буквально
вылезти из орбит, тогда как на лице запечатлелся ужас, достойный персонажа
греческой трагедии. Костлявая рука старика с чудовищной силой впилась мне в
плечо, но сам он даже не пошевелился, когда я также повернулся, желая
посмотреть, что же такое он там разглядел.
Мне показалось, что я не вижу ничего особенного. Разве что полоса
приливной волны в одном месте оказалась чуть уже и словно внезапно
подернулась мелкой рябью, тогда как окружавшие ее волны были одинаково
ровными и гладкими. Но теперь уже сам Зэдок лихорадочно затряс меня - я
повернулся, чтобы увидеть, в какую маску трагического ужаса превратилось его
лицо, а сквозь подрагивающий шепот наконец прорвался и настоящий голос: -
Уходи отсюда'. Уходи скорее! Они увидели нас - уходи и спасай свою жизнь!
Не теряй ни минуты - теперь они уже знают... Беги, скорее, уноси ноги из
этого города...
Еще одна тяжелая волна выплеснулась на осыпающийся остов некогда
существовавшего здесь причала, и тотчас же приглушенный шепот старика
перерос в новый нечеловеческий, леденящий кровь вопль: "Й-яаахххх!...
яхаааааа!..."
Прежде, чем я успел хотя бы немного прийти в себя, он ' ослабил хватку,
снял с моего плеча свою ладонь и ошалело бросился в сторону улиц, чуть
забирая к северу, чтобы обогнуть развалины старой складской стены.
Я снова посмотрел на море, но теперь там уже точно ничего не было;
затем поднялся, вышел на Уотер-стрит и глянул вдоль нее в северном
направлении, хотя там, похоже, уже простыл и след Зэдока Аллена.
IV
Едва ли мне удастся описать то настроение, которое произвел на меня
этот эпизод - мучительный, жалкий, но одновременно безумный, какой-то
гротескный, вселяющий ощущение непередаваемого ужаса. Паренек из бакалейной
лавки предупреждал меня, что может произойти нечто подобное, и все же
реальность превзошла все мои ожидания, вызвав в душе чувство полнейшего
смятения и глубокой тревоги. Какой бы наивной ни казалась мне услышанная
история, явная искренность тона и неподдельный страх Зэдока передались и
мне, вызвав все более усиливающееся беспокойство, слившееся воедино с моим
прежним отвращением и к этому городу, и к зависшей над ним мрачной тени
порока и гибели.
Возможно, позже мне удастся тщательно просеять все полученные сведения
и отобрать среди них крупицы истины, отделив их от наслоений исторических
аллегорий, хотя тогда мне хотелось лишь одного - по крайней мере на время
выкинуть все это из головы. К счастью, срок назначенного отъезда приближался
с отрадной неотвратимостью - мои часы показывали пятнадцать минут восьмою,
- а потому я постарался настроить свои мысли на самый что ни на есть
нейтральный и практический лад, и быстро зашагал по пустынным улицам в
направлении гостиницы, чтобы забрать свой багаж и сесть на долгожданный
автобус, который должен был отправиться ровно в восемь.
Несмотря на то, что золотистый свет усталого летнею солнца придавал
древним крышам и осыпающимся дымоходам оттенок некоей романтической прелести
и даже умиротворенности, я почему-то то и дело робко оглядывался через
плечо. Что и говорить, я горел желанием как можно скорее покинуть этот
пропахший зловонием и окутанный страхом Иннсмаут, и очень рассчитывал на то,
что в юроде все же отыщется еще какой-нибудь автобус помимо тою, которым
управлял зловещего вида парень по фамилии Сарджент. Впрочем, несмотря на всю
свою спешку, я все же изредка оглядывался по сторонам и замечал, что
буквально с каждою тихого угла окружавших меня улиц открывался вид на
какую-нибудь примечательную архитектурную деталь, тем более, что по
приблизительным подсчетам, мне вполне должно было хватить получаса, чтобы
преодолеть расстояние, отделявшее меня от гостиницы.
Изучая предоставленную мне бакалейщиком импровизированную схему города
и стараясь отыскать маршрут, которым мне до этого еще не доводилось
воспользоваться, я вместо уже знакомой мне Марш-стрит решил добраться до
городской площади по другой улице. Уже на подходе к ней я заметил несколько
разрозненных групп каких-то людей, которые, как мне показалось, о чем-то
тайком перешептывались друг с другом, а затем, достигнув площади, увидел,
что у дверей Джилмэн-хауза собралась довольно внушительная толпа праздной на
вид публики. Пока я получал свой багаж, они, казалось, не сводили с меня
своих выпученных, водянистых, немигающих глаз, а потому я искренне, хотя во
многом и безосновательно понадеялся на то, что они не окажутся моими
спутниками в предстоящем путешествии.
Где-то незадолго до восьми показался грохочущий автобус, в салоне
которого сидело три пассажира. Когда он остановился, один из парней с
подчеркнуто грозным видом подошел к спустившемуся на тротуар водителю и
пробормотал ему несколько неразборчивых слов. Затем Сарджент выволок из
салона пакеты с почтой и газетами и прошел в фойе гостиницы, тогда как
пассажиры - та же троица, которую я имел возможность наблюдать утром в
Ньюбэрипорте, - прошаркала к тротуару и обменялась несколькими гортанными
словами со стоявшими там бездельниками, причем то, что мне удалось услышать
из их реплик, никак не походило на английский язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29