Помещение, в котором я оказался, имело довольно мерзкий вид, однако мне
было уже не до впечатлений и эмоций, а потому я быстро устремился к
лестничному пролету, на который наткнулся луч моего фонаря, успев при этом
все же мельком глянуть на наручные часы - они показывали два часа ночи.
Ступени отчаянно скрипели, но в целом казались достаточно надежными, а
потому я опрометью бросился вниз и, миновав второй этаж, оборудованный под
подобие амбара или сарая, оказался на полу первого. Там царило полнейшее
запустение и потому каждому моему шагу вторило гулкое эхо. Наконец я достиг
нижнею холла, в дальнем конце которою увидел едва различимый светящийся
прямоугольник, который, как я смекнул, был призван обозначать выходящий на
Пэйн-стрит дверной проем. Направившись, однако, в противоположную сторону, я
установил, что задняя дверь также открыта, тут же бросился к ней и,
перелетев через пять каменных ступенек, оказался на поросшем травой булыжном
покрытии внутреннего двора.
Лунный свет сюда не проникал, однако я и без него мог достаточно
неплохо ориентироваться даже без фонаря. В некоторых окнах Джилмэн-хауза
можно было различить слабые проблески света и мне показалось, что я даже
смутно слышу доносящиеся изнутри приглушенные голоса. Осторожно ступая в
направлении Вашинггон-стрит, я обнаружил несколько распахнутых настежь
дверей и юркнул в первую же, намереваясь таким образом выбраться наружу.
Коридор за ней оказался темным, но когда я достиг противоположного его
конца, то обнаружил, что выходящая на улицу дверь наглухо заперта. Тогда я
решил проверить следующее здание и стал пробираться обратно в сторону
внутреннего двора, но, едва дойдя до порога, остановился как вкопанный.
В этот самый момент из распахнутых дверей Джилмэнхауза вывалилась
внушительных размеров толпа, состоявшая из весьма сомнительных на вид
существ - в темноте раскачивались зажженные фонари, а воздух оглашался
низкими, хриплыми криками, в которых не было абсолютно ничего похожего на
английскую речь. Двигались они, надо сказать, весьма нерешительно, и, как я
вскоре к собственному облегчению обнаружил, совершенно не представляли себе,
куда я мог подеваться. И все же меня вновь охватил самый настоящий ужас при
виде этих практически неразличимых в деталях, но одинаково ссутулившихся,
шаркающих ногами и в целом крайне отталкивающих существ. Хуже всего было то,
что в одном из них я опознал фигуру, облаченную в уже знакомый мне странный
наряд и с тиарой на голове.
Когда толпа стала растекаться по внутреннему, двору я испытал новый
приступ страха. А вдруг мне так и не удастся найти в этом строении выход на
улицу? Рыбий запах сводил меня с ума и я стал всерьез опасаться, как бы от
всей этой вони не свалиться в обморок. Ощупью пробираясь в направлении
улицы, я открыл дверь в холл и вступил в пустынную комнату, оконные проемы
которой были закрыты ставнями, хотя рам на самих окнах не было. В считанные
секунды я выбрался наружу, после чего тщательно и осторожно вернул створки в
прежнее положение.
Итак, я оказался на Вашинггон-стрит и в первое мгновение не увидел на
ней ни единой живой души и ни огонька, если не считать белевшего над головой
лунного диска. Вместе с тем, я явно различал доносившиеся с нескольких
сторон хриплые голоса, звук шагов и какое-то странное шлепанье, которое
отнюдь не походило на человеческие шаги. Мне нельзя было терять ни секунды.
Я достаточно представлял себе направление дальнейшего продвижения и очень
обрадовался тому обстоятельству, что фонари на столбах не горели, что, в
общем-то, довольно часто наблюдалось по ночам в небогатых провинциальных
городах. Некоторые звуки доносились откуда-то с юга, хотя я был твердо
намерен двигаться именно в этом направлении. Кроме того, я знал, что по пути
мне попадется немало пустующих домов, в распахнутые двери которых я всегда
смогу юркнуть, спасаясь от возможных преследователей.
Шел я быстро, мягко ступая и стараясь держаться поближе к
полуразрушенным каркасам домов. Лишившись во время поспешного спуска из окна
гостиницы своей шляпы и порядком растрепавшись, я, даже при встрече со
случайным прохожим, имел немало шансов быть неузнанным. На Бэйтсстрит я
шмыгнул, было, в зияющий вестибюль одного из домов, но, натолкнувшись там на
две неуклюжие фигуры, тут же снова оказался на улице, и стал приближаться к
какому-то перекрестку. В этом районе я еще не успел побывать, но на карте
молодого бакалейщика он был обозначен как довольно опасный, тем более, что в
свете луны я был виден здесь, как на ладони. Я не стал пытаться обойти это
место стороной, поскольку любые обходные пути были чреваты потерей
драгоценного времени, а также перспективой оказаться на еще более освещенном
месте. Самым разумным было просто и открыто пересечь его, что я и сделал,
стараясь максимально имитировать шаркающую походку коренных жителей
Иннсмаута, и моля Господа лишь о том, чтобы по пути не оказалось ни одного
их живого представителя, по крайней мере из числа моих преследователей.
Я не имел ни малейшего представления о том, сколь велики были масштабы
действий и численность моих преследователей, равно как и то, какую цель -
помимо моей поимки - они при этом преследовали. В городе уже отмечались
первые смутные признаки какой-то активности, однако я рассчитывал на то, что
слухи о моем бегстве из гостиницы не успели получить достаточно широкого
распространения, Я уже знал, что довольно скоро мне придется свернуть на
какую-нибудь другую улочку, хотя и ведущую в том же направлении, поскольку
понимал, что та толпа, что наведалась за мной в гостиницу, будет по-прежнему
пытаться найти меня. Кроме того, я наверняка оставил немало следов в том
старом доме, по которым можно было установить, каким образом я выбрался на
улицу.
Открытое пространство, как я и предполагал, оказалось хорошо освещено,
и в центре его я увидел остатки какой-то окруженной железной изгородью
клумбы. К счастью, поблизости от меня никого не было, хотя со стороны
городской площади продолжал доноситься странный и все нарастающий то ли гул,
то ли рокот. Соседняя Саут-стрит оказалась очень широкой и чуть под уклон
вела непосредственно к береговой линии - с нее открывалась довольно
обширная панорама морской глади, и я искренне надеялся на то, что в данный
момент никто оттуда не наблюдает за тем, как я пересекаю ярко освещенное
лунным светом место.
Пока ничто не мешало моему продвижению и ни один звук не давал
оснований подозревать, что преследователи приближаются. Оглянувшись, я
непроизвольно и всего лишь на какую-то секунду сбавил шаг, чтобы посмотреть
вдоль улицы в сторону моря, представлявшего сейчас собой великолепную,
купающуюся в лучах лунного света панораму. Вдалеке за линией волноломов
виднелась темная расплывчатая полоска рифа Дьявола, и, взглянув на него, я
не мог в очередной раз не вспомнить те зловещие легенды, которые мне
довелось услышать за последние полтора суток - легенды, в которых эта
вереница зазубренных камней представала как самые настоящие врата в царство
бездонного ужаса и непостижимого уродства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29