Кем бы ни были пришельцы, встретили их гостеприимно. Едва церемония
приветствий закончилась, как все трое побежали к летнему логову. У входа в
ущелье один из визитеров начал заигрывать с хозяйкой, и они резвились
несколько минут, но были гораздо сдержаннее, чем Ангелина, когда она
играла с Гергом, или Георг с Альбертом.
В это время второй волк спокойно спустился в ущелье к волчатам.
К сожалению, я не мог видеть, что там происходило, но, очевидно,
ничего такого, что могло бы обеспокоить мать. Во всяком случае, окончив
возню, она подошла к входу в ущелье и стала смотреть вниз, пуще прежнего
размахивая хвостом.
Чужие волки долго не задержались. Тот, что спустился в ущелье, минут
через двадцать вылез обратно; после взаимного обнюхивания носов посетители
удалились той же дорогой, по которой пришли.
Ангелина провожала их некоторое время, заигрывая то с одним, то с
другим.
И только когда они направились на запад и окончательно скрылись из
глаз, она повернула к логову.
Когда я рассказал Утеку о неожиданном визите, он ничуть не удивился,
напротив, его поразило мое удивление.
- В конце концов, - ходят же люди друг к другу в гости; что же
необыкновенного, если волки тоже навещают друг друга?
Крыть было нечем!
Дискуссию прервал Майк, он попросил меня описать внешность ночных
посетителей.
Когда я это сделал, он кивнул головой.
Кажется, эти волки из стаи у Скрытой Долины, - сказал он, - в
пяти-шести километрах к югу. Я видел их не раз. Две волчицы, волк и
несколько волчат. По-моему, одна из волчиц приходится матерью твоей
Ангелине, а вторая сестрой. Во всяком случае, осенью они соединяются с
твоей стаей и вместе уходят на юг.
Я помолчал несколько минут, взвешивая сказанное, а затем спросил:
- Если только у одной из волчиц есть пара, то другая должна быть
старой девой; которая же из них, как по-вашему?
Майк устремил на меня долгий задумчивый взгляд.
- Послушай, - сказал он, - ты собираешься убраться из этой страны и
уехать домой, а? По-моему, ты и так слишком долго здесь пробыл.

18
В середине июля я твердо решил: довольно пассивных наблюдений, пора
приступать к изучению охотничьей деятельности волков по-настоящему.
Столь благое намерение отчасти объяснялось тем, что под грудой
грязных носков, скопившихся за неделю, я наткнулся на давным-давно
затерянный оперативный приказ.
Откровенно говоря, я почти совсем забыл не только о приказе, но и о
самой Оттаве, а когда вновь перелистал строгие и детальные инструкции, то
понял, что повинен в невыполнении служебного долга.
Приказ ясно гласил: первейшая моя задача - провести перепись
поголовья и изучить размещение волков, что в свою очередь должно
сопровождаться подробными исследованиями взаимоотношений между волком и
карибу, то есть между хищником и добычей. Это означало, что наблюдения за
поведением и общественными инстинктами волков решительно выходили за рамки
порученной мне работы. Поэтому в одно прекрасное утро я свернул палатку,
упаковал стереотрубу и закрыл наблюдательный пункт. На другой день мы с
Утеком погрузили лагерное снаряжение в каноэ и поплыли на север длительный
рейс по водным просторам тундры.
В течение нескольких недель мы прошли сотни километров и собрали
множество данных относительно численности и размещения волков; попутно
накопился и другой обширный материал, хотя и не предусмотренный заданиями
министерства, но тем не менее представляющий немалый интерес.
Согласно полуофициальным данным, полученным от трапперов и торговцев,
поголовье волков Киватина составляет примерно тридцати тысяч. Даже при
моих весьма скромных математических познаниях нетрудно подсчитать, что в
среднем на каждые пятнадцать квадратных километров приходится один волк.
Если учесть, что одна треть тундры покрыта водой, а другую треть
занимают бесплодные скалистые холмы и хребты, на которых не могут жить ни
карибу, ни волки, ни большинство других животных, то плотность возрастает
примерно до одного волка на каждые пять квадратных километров.
Пожалуй, многовато. Будь это в действительности так, нам с Утеком
пришлось бы туго.
К огорчению теоретиков, мы обнаружили, что волки широко рассеяны по
тундре. Обычно они селятся семьями, причем каждая семья занимает
территорию двести пятьдесят - восемьсот квадратных километров. Следует,
однако, заметить, что подобное рассредоточение не отличается
единообразием. Так, например, в одном месте мы встретили две семьи волков,
логова которых отстояли друг от друга всего на каких-нибудь восемьсот
метров.
А однажды на моренной гряде близ реки Казан Утек наткнулся сразу на
три семьи, причем у всех были волчата; их логова разделяли несколько
шагов. С другой стороны, мы три дня плыли по реке Тлевиаза, по местности,
которая казалась настоящим волчьим царством, и ни разу не видели ни следа,
ни помета, ни клочка волчьей шерсти.
Крайне неохотно, понимая, что этим не завоюю авторитета у
нанимателей, я был вынужден скостить поголовье волков до трех тысяч, но и
эта цифра, вероятно, сильно завышена.
Мы встречали волчьи семейства самых различных размеров: от одной пары
взрослых и десяти детенышей. Поскольку во всех случаях, кроме одного,
налицо оказались "лишние" волки, а сам я был бессилен выяснить их статус в
семье (и мог лишь пристрелить их), то не оставалось ничего иного, как
вновь обратиться к Утеку.
Как сообщил Утек, самки волков становятся половозрелыми в двухлетнем
возрасте, а самцы с трех лет. До получения способности размножаться
большинство молодняка остается при родителях, но, даже достигнув брачного
возраста, многие не могут обзавестись семьей из-за недостатка свободных
участков. Это значит - не хватает охотничьих угодий, позволяющих
обеспечить каждую волчицу всем необходимым для выращивания потомства.
При избытке волков "производительная способность" тундры оказывается
недостаточной, то есть численность животных, служащих обьектом их охоты,
быстро сокращается, а это означает голод и для самих волков. Поэтому
подходящего участка тундры многие взрослые волки на долгие годы обрекают
себя на безбрачие. К счастью, период обостренного полового влечения у
волков весьма недолго (всего около трех недель в году), поэтому
"холостяки" и "старые девы" не особенно страдают от сексуальной
неудовлетворенности.
Кроме того, их потребность в домашнем уюте, компании взрослых и
волчат отчасти получает удовлетворение благодаря общинному характеру
семейных групп. Утек даже предлагает, что некоторые особи предпочитают
положение "дядюшки" или "тетушки" - оно дает им радости, связанные с
семейной жизнью, и в то же время не возлагает ответственности, которая
падает на родителей.
Старые волки, особенно те, кто потерял свою пару, обычно сохраняют
вдовство.
Утек припомнил волка, с которым ему пришлось встречаться на
протяжении шестнадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36