— Чарли… — бросил лейтенант. Чарли вышел.
— Лейтенант, вы могли бы сделать эту работу сами? Не следует, чтобы меня видели лишние люди.
— Понял, Лук. Я сам обезображу твой череп. — Тэйлор вышел и вернулся с машинкой для стрижки и с бритвой — Давай, Лук, на стул, пока еще не электрический…
Через некоторое время серо-седые волосы литератора покрыли линолеум дежурки. Тэйлор взглянул на результат своих трудов. Закрыл глаза и открыл их. Сол Дженкинс, второе, а ныне, после смерти Президента, первое по могуществу лицо государства щурилось на лейтенанта.
— Кончайте работу, — надменно сказало лицо Дженкинса. — Вы должны еще побрить мне череп.
— А ноги я не должен тебе вымыть и высушить своими волосами, а, Лук? — рассердился лейтенант. Однако взялся за бритву…
Когда спустя час они закончили работу и Чарли повез парикмахера, в комнате опять воцарилась тишина.
— Ну и что мы со всем этим будем делать? — нарушил молчание лейтенант Тэйлор.
— Я предлагаю вам, лейтенант, пост военного министра в случае, если у нас с вами все получится… — сказал Лукьянов-Дженкинс. — Если этот кусок вас не удовлетворяет, скажите, чего вы хотите…
— У вас глаза иного цвета. Ваши — шоколадные, его — серые, — попробовал защититься от надвигающейся судьбы лейтенант.
— Эта мелочь исправляется в полчаса, достаточные для того, чтобы послать сержанта купить плоские контактные линзы с серыми хрусталиками. Вы боитесь, лейтенант?
— Я и не собираюсь скрывать этого, Лук.
Шел дикий дождь. Вонючий, миазматический, отдающий серой и паром подымающийся тотчас от старого асфальта, ливень. Нью-Йорк так и вонял, как старая квартира, которую подвергли дезинфекции. Гарри Джабс в ярко-желтых резиновых сапогах, в желтом комбинезоне с закрытым герметически ведром в одной руке, со складной алюминиевой лестницей на плече, плюс сумка с инструментами тяжело хлопает по заду и пояснице, портативным мулом упрямо продвигался навстречу стихиям. Далеко он не продвинулся. Всего лишь в сотне метров от дома за ним на большой скорости затормозил джип, из него выскочили два солдата и, не слушая его протестов, затолкали в машину. Сумку Гарри не выпустил из рук, но лестница и ведро остались на тротуаре, под дождем.
Запоры дверей автоматически защелкнулись изнутри. Джабс вздохнул и оглядел внутренности автомобиля. На переднем сиденье рядом с шофером вполоборота назад, к пассажирам сидел молодой лейтенант и, улыбаясь, разглядывал его, Гарри. Еще трое поместились на заднем сиденье: два солдата и тип в гражданском черном костюме и черной шапочке, надвинутой по самые брови. Тип улыбался.
— Вы что, парни, решили меня похитить и сдать в цирк? — оскалился маленький скульптор. — Уверяю вас, вы взяли не того. Я никому в этом fucking мире не нужен. Никто не даст за меня и «фудстемпа».
— Физиономист Гарри Джабс, скульптор-реалист, а вот, оказывается, ненаблюдателен, — тип в черном костюме подал голос. — Не узнал приятеля, Гарри, помнишь Парк-авеню, косящий под корень толпу «крайслер»…
— Лук? — Гарри всмотрелся в типа в шапочке. И отпрянул к двери джипа. — О, мистер Дженкинс, I am sorry, извиняюсь, мистер Дженкинс. — Но, увидев, что тип улыбается, попробовал осторожно: — Или это вы, Лук? Это все-таки вы, да?
— Считай, что и то, и другое верно… Слушай, нам нужна твоя помощь… А чтоб ты не сомневался, что я твой приятель Лук, вот тебе деталь: ты увидел на Парк-авеню человека-доску и…
— Абсолютно и позитивно, ты — Лук, — радостно сказал Джабс. — Человеку всегда приятно знать, что его умыкнули друзья, а не враги. Абсолютно и позитивно, — повторил он.
— Зря радуешься, маленький человек, — сказал лейтенант. — Мы намереваемся втянуть тебя в такую историю, что у тебя волосы дыбом встанут. Поехали, — приказал он шоферу.
— А мои инструменты… — дернулся Джабс.
— Через сутки ты сможешь иметь все инструменты Соединенных Штатов, какие понравятся. Или будешь мертв, — сказал лейтенант. — Что более вероятно…
По правде говоря, они не совсем представляли себе, как будет помогать им маленький скульптор. Они просто собирали людей, уже знающих о сходстве Лукьянова и Дженкинса. Дабы не расширять круг посвященных.
— Вот вам новый товарищ! — лейтенант подтолкнул карликового Гарри, и тот прошел и уселся в глубине камеры, рядом со старшим О'Руркэ.
— Мистер Дженкинс не будет счастлив знать, что вы держите меня как пленника вместе с врагами Соединенных Штатов Америки, лейтенант! Немедленно выпустите меня отсюда или хотя бы предоставьте отдельную комнату. — Доктор Розен был зол, и очень. Тупоголовый армеец никак не мог взять в толк, что он, доктор, лично знает Секретаря Департмента Демографии и что держать его под стражей, освободив из рук похитителей, есть преступное насилие над ним, которое Дженкинс не одобрит. — Мистер Дженкинс уволит вас, лейтенант, уволит немедленно, вы позорите армию!
Доктор кричал. Все остальные действующие лица драмы в камере при дежурке были скорее довольны, если можно было чувствовать что-либо помимо панического страха за свою жизнь, находясь в камере Департмента Демографии. Виктор и Кристофэр получили уколы и были перевязаны, резаную рану на лице Синтии закрыли, перевязав. Было ясно, что живыми они вряд ли выйдут отсюда, но их хотя бы не били и оказали первую помощь. Грубый солдафон, лейтенант оказался лучше полицейского, решили арестованные. То есть им в некоторой степени повезло, что операцию осуществляла армия.
Лейтенант насмешливо слушал доктора. Потом вдруг резко ударил его наотмашь ладонью в ухо.
— Заткнись, ты!
Повернулся и вышел. Задумчивый. У них с Лукьяновым до сих пор еще не было плана. Только в общих чертах была идея — подменить Дженкинса Луком.
До сих пор судьба лейтенанта Тэйлора всегда зависела от других, от решения начальства, от благоволения начальства, от впечатления, произведенного им на начальство. Сейчас ему предоставлялась возможность самому сделать судьбу. Старый Дженкинс относился к нему неплохо, но Дженкинс общается с сотнями таких, как лейтенант Тэйлор, и ему вряд ли видимо крайнее честолюбие лейтенанта. Лук, этому ничего другого не остается, его никто не помилует, и потому он не изменит, пойдет до конца. Лук зависит от лейтенанта, не сможет обойтись без него, и их всегда будет связывать общее государственное преступление. Оставалось определить детали плана. Двойник был, он находился на месте, следовало дождаться Дженкинса и совершить подмену, убив или изолировав Дженкинса. Разумнее убить… Пост военного министра? Лейтенант прошел к окну в конце коридора. Окно выходило на Централ-парк. Дождь перебирал кроны деревьев, серая даль с зелеными пятнами мутнела. Надвигался еще один вечер… «От всей этой обыденной гадости может помочь только пост военного министра», — подумал лейтенант и улыбнулся. Из его ребят десяток застрелит самого Дженкинса, если лейтенант даст команду. Все остальные, подавляющее большинство, застрелят лейтенанта, если Дженкинс даст команду. И было серьезное препятствие — «бульдоги» Дженкинса.
Поцеловав руку матери Президента, Турнер и Дженкинс вышли. Под зонтами. Зонты держали агенты.
— Сол, я хотел бы сказать тебе несколько слов с глазу на глаз. Проще, если мы уединимся в твоей или моей машине.
— В твоей, — согласился Дженкинс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60