— Вы были дома?
— Я был у себя в офисе. Там мой бизнес.
— Каким бизнесом вы занимаетесь?
— Я хозяин мусороуборочной компании «O'Rurke Demolishing Limited».
— У вас репутация гангстера…
— Разве в Америке есть гангстеры, мисс? Они жили в Америке в двадцатые годы прошлого века. Уже полсотни лет, как гангстеров извели, как тараканов.
— На кой старик Дженкинс затеял весь этот цирк? — Тэйлор поморщился.
— Почистят, подрежут и пустят в эфир, дабы граждане насладились шоу. Граждане будут смаковать каждое слово. То, что звучит обыденно-глупо здесь, в коридоре тюрьмы, будет интриговать «youth workers» и раковых больных, членов молодежных организаций и безработных. Все будут довольны. Представляешь, как будет смаковать толпа крылатую фразу Дункана О'Руркэ: «Разве в Америке есть гангстеры, мисс? Гангстеры жили в Америке в двадцатые годы прошлого века. Уже полсотни лет, как гангстеров извели, как тараканов». А? Каково? Он станет народным героем, вместе с сыном и доченькой. Ведь ты-то знаешь, Тэйлор, что этот режим многим не по вкусу.
— Держите язык за зубами, лейтенант… — Тэйлор хлопнул друга по плечу. — Дольше проживете. И будете представлены в капитаны.
— Как бы там ни было, мы с тобой, Тэйлор, присутствуем при возникновении легенды. Старый Дженкинс умело и со знанием дела на наших глазах творит легенду, возвеличивает, если хочешь, людей. Кто был до вчерашнего дня Дункан О'Руркэ? Сизоносый грубиян, драчун и отец хулиганов. Дженкинс делает из него героя Америки!
— И отправит его на электрический стул. Ты бы спросил у старика О'Руркэ, хочет он быть героем или нет.
— Наверняка не хочет, — улыбнулся Де Сантис. — Но придется.
— Ты веришь, что эти люди убили Президента?
— Нет. Мелковаты. Но на экране все будет «tip-top», как надо.
— Хочешь, помогу тебе с допросом? Я возьму себе карлика, ты черного, и вместе допросим красивую Синтию.
— Ты не отказался бы допросить ее один, я уверен… Бери карлика, но знай: приказ старика — добиться признания. А это значит — добиться признания. Хоть сердце ему через ноздрю достань.
— Ну да, при телевизионной барышне буду доставать через ноздрю. Мы не полицейские. Сделаем, что можем. Я пошел к карлику в камеру, а куда девать черного?
— Я займусь им в шестой. Возьми ребят.
В сопровождении двоих солдат лейтенант вошел в камеру, где Джабс нравоучительным тоном объяснял что-то черному Кристофэру.
— Судя по вашим бодрым голосам, ребята, вас еще не били, — сказал Тэйлор. — Ты, черненький, давай с солдатами. Они тебя доставят лейтенанту Де Сантису. А тебе, малый, повезло меньше. Тебя допрашивать буду я.
Тэйлор сел на одну из двух скамей. Скульптор примостился на противоположной. Солдаты увели Кристофэра.
— Слушай, небольшой ростом. Ты, очевидно, начал тут дергаться. Дергаться нет причины, — начал вполголоса Тэйлор. — Человек, которого ты знаешь, находится поблизости. И номер два тоже. Мы ждем удобного момента, чтобы произвести операцию с наименьшими потерями.
— Я не только начал дергаться. Я решил, что вы меня предали. — Маленький человек выглядел разъяренным. — Я плохо переношу боль, даже совсем не переношу…
— Если ты такой нежный, чего ты влез в дело, которое грозит оставить тебя без кожи? — рассвирепел, в свою очередь, Тэйлор. — Ты что, сутки в камере не можешь посидеть спокойно, урод!
— Я влез в дело? — Скульптор, взмахнув короткими ножками, соскочил с тюремной скамьи и пробежался к двери и обратно. — Не вы ли вместе со старым сумасшедшим поймали меня и затолкали в вонючий солдатский автобус. Я этого человека едва знаю! Я имел несчастье пригласить его к себе в ателье, познакомившись с ним на Парк-авеню, когда взорвался «крайслер» Президента. Этот Лук…
Джабс не договорил, так как Тэйлор коротким тычком ударил его в рот.
— Заткнись, небольшой ростом. Ты не знаешь разве, что и стены имеют уши…
Карлик растерянно провел ладонью по губам. Ладонь оказалась в жидкой крови, смешанной со слюной.
— Этот тип — сумасшедший. И вы, лейтенант, — безумны. Я, к несчастью для меня самого, — не безумен.
— Ты на себя в зеркало глядел давно? Ты выглядишь как персонаж фильма ужасов. Ты что, не замечал, что, когда ты проходишь в сабвее и там оказывается мама с ребенком, она испуганно прижимает дитя к груди и выходит на первой же остановке? Не замечал? У тебя распухшие эфиопские губы, вздернутый нос, и развратные девки наверняка желают, глядя на тебя, чтобы ты их опустил изощренным способом. Нормальный человек, fuck you! Слушай, закрой все свои фонтаны, сиди тихо и жди. Иначе я лично, лейтенант Тэйлор, забью тебя до смерти… — Тэйлор задумался, как бы взвешивая, стоит ли ему лично забивать маленького человека. — Или прикажу сделать это солдатам. И они повинуются, несмотря на то, что им будет крайне противно касаться такой жабы, как ты… Что, не веришь ушам своим? Верь.
Карлик молчал, подавленный.
— Нам нужны максимум сутки. Ты обязан продержаться. И вот еще что. Если в мое отсутствие тебя явится допросить секретарь Дженкинса или сам, не дай Бог, Дженкинс, — ты ничего не знаешь. Ты — Лукьянов, и все тут. И пусть сами разбираются. Очень и очень вероятно, что тебя будут бить. Кэмпбэлл этого делать не умеет, потому это будет делать кто-то из «бульдогов», они специалисты, или кто-то из моих солдат. Этим я прикажу бить тебя полегче, сославшись на то, что ты и так обижен Господом. Они будут бить тебя, чтобы ты сознался, обещая простить и освободить. Но знай, остолоп, что, нарушив все обещания, они отправят тебя на электрический стул все равно. Даже если ты заложишь им своих родителей, свою самку, свою дочь, сына, старушку маму. ОНИ ОТПРАВЯТ ТЕБЯ НА ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ СТУЛ. Твое единственное спасение — это мы, я и старый сумасшедший, как ты его называешь. Ты хочешь быть куском электрически поджаренного мяса? Нет? Потому слушай, ублюдок, что я тебе сказал. — Лейтенант Тэйлор нанес карлику всесокрушающий удар в челюсть, от которого маленький человек как подкошенный свалился на пол, и вышел.
В коридоре розово-электрическая интервьюировала дочь О'Руркэ, проявляя к ней нежное внимание, какового она не оказывала мужчинам. Держа Синтию за талию, она переставила ее ближе к камере.
«Эта розовая явно любит себе подобных», — подумал Тэйлор. Но поделиться было не с кем. Де Сантис не возвратился из камеры — допрашивал черного. Тэйлор достал из нагрудного кармана бланки протокола допроса и стал заполнять их. В графе «family name» он написал: «Лукьянов», в графе «first name» поставил прочерк. Возраст — «шестьдесят пять лет». Рост… Тэйлор задумался, но тотчас бодро написал: «Приблиз. 4 фута 00 инчей». На самом деле он думал о том, что в последующие сутки все решится. И ломал голову над тем, как нейтрализовать «бульдогов» — личную охрану Дженкинса. Или как обмануть их. Но это будет уже зависеть от актерских способностей Лукьянова. И вдруг Тэйлор рассмеялся, обратив на себя внимание телекоманды, Синтии О'Руркэ и своих солдат.
8 июля 2015 года

Президент Кузнецов проснулся раньше обычного. Обычным было открывание глаз около семи утра. Часы на ночном столике показывали пять утра. Президент закрыл глаза. Закрыв их, увидел жену Лидию, когда молоденькой комсомолкой-журналисткой она пришла брать у него интервью. Кузнецов был самым молодым секретарем обкома партии г. Кирова. Третьим тогда еще секретарем, но в двадцать девять лет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60