«Убирайтесь, как только комната посинеет». И так далее, до тех пор, пока Йоко не объявила название выставки: «Это Не Здесь», которому Джон тотчас противопоставил название своего последнего шоу: «Ты – здесь».
А посетители продолжали блуждать по царству причудливых предметов. «Портрет Джона Леннона в образе молодого облака» представлял из себя кровать, на которую должен был лечь любой желающий, чтобы через маленькое окошко полюбоваться дождливым небом. «Галерея торговых автоматов», расположенная по соседству, состояла из ряда ненастоящих машин, которые, по идее, должны были продавать желуди, воздух, слезы и металлические слитки. Целый зал был посвящен так называемым «Частичным картинам» «облака, ледника, луны, Ку-клукс-клана, смога, альбиноса, дыма, бриллианта из „Дела о бриллиантовом ожерелье“, полнолуния, звезды, снега, белого кровяного тельца, Белого дома, газировки, натрия, радия, родинки Моны Лизы, Человека в железной маске, детской мозаики».
Одна из галерей второго этажа была полностью посвящена предыдущим работам Йоко, таким, как «Вечные Часы» (циферблат без стрелок), шахматная доска, на которой с обеих сторон были выстроены фигуры только белого цвета, куски чистого холста, на которых посетители могли сами нарисовать что угодно, а также некоторым новинкам, среди которых можно было выделить «Ящик с опасностями» (сунь в него руку на свбй страх и риск), который оказался наполненным резиновыми колючками. Соседняя галерея, которая называлась «Шестое измерение», содержала хэппенинг. Каждый посетитель должен был натянуть противогаз с очками, закрашенными черной краской, затем у него спрашивали, какую пищу он предпочитал – минерального, растительного или животного происхождения, после чего ему давали что-то съесть и запускали на полосу с препятствиями.
Но самым интересным экспонатом выставки было «Водное действо». Эта удивительная коллекция действительно была достойна знаменитого музея Барнума. Несмотря на то, что средний уровень был не выше уровня воды в каждом предмете, невероятная смесь элементов водной конструкции приводила зрителей в восторг. Один из лучших экспонатов был предложен Джоном Ленноном. Названный «Мочевым пузырем Наполеона», он представлял собой странную розовую массу, заключенную в пластиковый пакет. Джордж прислал Йоко молочную бутылку, а Ринго – зеленый пластиковый пакет для мусора, наполненный водой и снабженный пояснительной надписью, которая гласила: «Эта губка была выловлена в открытом море у берегов Ливии, перевезена на остров Калимое и препарирована. Ее наполнили британской водой. Когда она высохнет, то станет губкой, выловленной в открытом море у берегов Ливии, перевезенной на остров Калимое и препарированной, а затем наполненной водой из другой страны». Неплохая пародия на Концептуальное Искусство.
Дилан прислал Йоко номер «Нэшвилл Скайлайн», плавающий в аквариуме, точно какой-то деревенщина из Атлантиды. Тим Лири прислал капсулу. Одним из экспонатов, вызвавших наибольшее восхищение, стал открытый «фольксваген-жук», который художник Боб Уоттс наполнил водой, превратив его в «Водного Жука». А вкладом романиста Джона Барта стал лист бумаги, на котором было написано: «Объем воды выделяемой равен объему воды потребляемой».
Музей Эверсона, построенный по образу линии Мажино, был одним из немногих музеев, способных выдержать осаду ленноновских фанов. В день открытия восемь тысяч подростков выстроились в очередь под дождем у входа в галерею, которую обычно и за целый год не посещает такое количество народа. Но это были уже далеко не те миролюбивые хиппи из шестидесятых годов. Им было глубоко наплевать на Концептуальное Искусство или на Йоко Оно. Они пришли, чтобы увидеть Джона Леннона. Как только эта джинсовая орда устремилась внутрь галереи, сотрудники музея сразу почувствовали приближение катастрофы. Словно отвечая на заявление Йоко о том, что любой человек может стать художником, эти детишки, поняв такую философию по-своему, перебили, изорвали на куски, изуродовали и разграбили всю выставку.
«Главной темой шоу была вода, – рассказывал Генри Эдварде, – и вскоре она текла буквально отовсюду – из разбитых предметов „Водного действа“, из кранов, из засоренных туалетов». По мере того как водяной хаос приобретал все больший размах, Мэй Пэн наблюдала за мрачными Джоном и Йоко, оставаясь вместе с ними в библиотеке. "Они провели на ногах несколько дней подряд, – вспоминает она, – и были жутко измотаны. То и дело прибегали сотрудники музея с докладами о новых разрушениях. «Они только что разбили стеклянные молотки», – сообщил кто-то. «А ты знаешь, во сколько обошлись эти сраные молотки? – нахмурился Джон. – В несколько штук за каждый». «Если они их разбили, значит, так и должно было случиться», – грустно, но спокойно ответила Йоко. «Я же говорил тебе, что их надо поместить под стекло, – возразил Джон. – Я говорил, что всю эту хренову выставку надо было поместить под стекло. Я говорил, что нельзя разрешать ни к чему прикасаться, что они разобьют все, на что смогут наложить свои чертовы лапы!» Но Иоко оставалась невозмутимой. «Чему быть, того не миновать», – снова повторила она. В этот момент в библиотеку ворвался очередной служащий: «Еще один туалет засорился». «Смею предположить, что и этого тоже было не миновать», – ехидно заметил Джон. «Да, – ответила Йоко. – Да».
Для того чтобы обеспечить успех своей выставки, Иоко пустила слух о воссоединении «Битлз». К концу дня всех облетела весть о том, что в полночь в музее «великолепная четверка» собиралась устроить джем-выступление. Задолго до объявленного часа перед зданием собралась еще большая толпа подростков, которые вопили и требовали впустить их внутрь. В конце концов, не видя ответной реакции, молодежь решила перейти к активным действиям: они сломали стальные двери и наводнили здание. Их удалось успокоить только после нескольких часов вандализма, когда Аллен Гинсберг, который сидел на дне рождения у Леннона в отеле «Сиракузы», расположенном как раз через дорогу от музея, покинул торжественный прием и сумел увлечь разгулявшихся ребят хоровым пением. После того как восстание утихло само по себе, от экспозиции почти ничего не осталось. Йоко была вынуждена кое-как собрать по частям остатки своей выставки и разместить ее на гораздо меньших по размерам, но лучше охраняемых площадях.
Йоко была в восторге от рекламы, которую она получила благодаря своей выставке, но одновременно и в отчаянии от того, насколько испортились ее взаимоотношения с другими художниками. Многие из них были недовольны тем, что их экспонаты были неправильно собраны или оказались уничтожены. Кроме того, никто не понял смысла демаркационных линий, начертанных Иоко по всему музею и размечавших зоны, куда допускались только определенные категории посетителей. Если такой подход считался вполне нормальным для традиционного японского общества, то нью-йоркские художники и журналисты восприняли его не иначе, как откровенную провокацию. Йоко вызывала у окружающих такое сильное возмущение, что Джон не выдержал и посоветовал ей позвонить кому-нибудь из честных и наиболее благожелательно настроенных людей, таких, например, как Говард Смит, и поинтересоваться его откровенным мнением по этой проблеме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
А посетители продолжали блуждать по царству причудливых предметов. «Портрет Джона Леннона в образе молодого облака» представлял из себя кровать, на которую должен был лечь любой желающий, чтобы через маленькое окошко полюбоваться дождливым небом. «Галерея торговых автоматов», расположенная по соседству, состояла из ряда ненастоящих машин, которые, по идее, должны были продавать желуди, воздух, слезы и металлические слитки. Целый зал был посвящен так называемым «Частичным картинам» «облака, ледника, луны, Ку-клукс-клана, смога, альбиноса, дыма, бриллианта из „Дела о бриллиантовом ожерелье“, полнолуния, звезды, снега, белого кровяного тельца, Белого дома, газировки, натрия, радия, родинки Моны Лизы, Человека в железной маске, детской мозаики».
Одна из галерей второго этажа была полностью посвящена предыдущим работам Йоко, таким, как «Вечные Часы» (циферблат без стрелок), шахматная доска, на которой с обеих сторон были выстроены фигуры только белого цвета, куски чистого холста, на которых посетители могли сами нарисовать что угодно, а также некоторым новинкам, среди которых можно было выделить «Ящик с опасностями» (сунь в него руку на свбй страх и риск), который оказался наполненным резиновыми колючками. Соседняя галерея, которая называлась «Шестое измерение», содержала хэппенинг. Каждый посетитель должен был натянуть противогаз с очками, закрашенными черной краской, затем у него спрашивали, какую пищу он предпочитал – минерального, растительного или животного происхождения, после чего ему давали что-то съесть и запускали на полосу с препятствиями.
Но самым интересным экспонатом выставки было «Водное действо». Эта удивительная коллекция действительно была достойна знаменитого музея Барнума. Несмотря на то, что средний уровень был не выше уровня воды в каждом предмете, невероятная смесь элементов водной конструкции приводила зрителей в восторг. Один из лучших экспонатов был предложен Джоном Ленноном. Названный «Мочевым пузырем Наполеона», он представлял собой странную розовую массу, заключенную в пластиковый пакет. Джордж прислал Йоко молочную бутылку, а Ринго – зеленый пластиковый пакет для мусора, наполненный водой и снабженный пояснительной надписью, которая гласила: «Эта губка была выловлена в открытом море у берегов Ливии, перевезена на остров Калимое и препарирована. Ее наполнили британской водой. Когда она высохнет, то станет губкой, выловленной в открытом море у берегов Ливии, перевезенной на остров Калимое и препарированной, а затем наполненной водой из другой страны». Неплохая пародия на Концептуальное Искусство.
Дилан прислал Йоко номер «Нэшвилл Скайлайн», плавающий в аквариуме, точно какой-то деревенщина из Атлантиды. Тим Лири прислал капсулу. Одним из экспонатов, вызвавших наибольшее восхищение, стал открытый «фольксваген-жук», который художник Боб Уоттс наполнил водой, превратив его в «Водного Жука». А вкладом романиста Джона Барта стал лист бумаги, на котором было написано: «Объем воды выделяемой равен объему воды потребляемой».
Музей Эверсона, построенный по образу линии Мажино, был одним из немногих музеев, способных выдержать осаду ленноновских фанов. В день открытия восемь тысяч подростков выстроились в очередь под дождем у входа в галерею, которую обычно и за целый год не посещает такое количество народа. Но это были уже далеко не те миролюбивые хиппи из шестидесятых годов. Им было глубоко наплевать на Концептуальное Искусство или на Йоко Оно. Они пришли, чтобы увидеть Джона Леннона. Как только эта джинсовая орда устремилась внутрь галереи, сотрудники музея сразу почувствовали приближение катастрофы. Словно отвечая на заявление Йоко о том, что любой человек может стать художником, эти детишки, поняв такую философию по-своему, перебили, изорвали на куски, изуродовали и разграбили всю выставку.
«Главной темой шоу была вода, – рассказывал Генри Эдварде, – и вскоре она текла буквально отовсюду – из разбитых предметов „Водного действа“, из кранов, из засоренных туалетов». По мере того как водяной хаос приобретал все больший размах, Мэй Пэн наблюдала за мрачными Джоном и Йоко, оставаясь вместе с ними в библиотеке. "Они провели на ногах несколько дней подряд, – вспоминает она, – и были жутко измотаны. То и дело прибегали сотрудники музея с докладами о новых разрушениях. «Они только что разбили стеклянные молотки», – сообщил кто-то. «А ты знаешь, во сколько обошлись эти сраные молотки? – нахмурился Джон. – В несколько штук за каждый». «Если они их разбили, значит, так и должно было случиться», – грустно, но спокойно ответила Йоко. «Я же говорил тебе, что их надо поместить под стекло, – возразил Джон. – Я говорил, что всю эту хренову выставку надо было поместить под стекло. Я говорил, что нельзя разрешать ни к чему прикасаться, что они разобьют все, на что смогут наложить свои чертовы лапы!» Но Иоко оставалась невозмутимой. «Чему быть, того не миновать», – снова повторила она. В этот момент в библиотеку ворвался очередной служащий: «Еще один туалет засорился». «Смею предположить, что и этого тоже было не миновать», – ехидно заметил Джон. «Да, – ответила Йоко. – Да».
Для того чтобы обеспечить успех своей выставки, Иоко пустила слух о воссоединении «Битлз». К концу дня всех облетела весть о том, что в полночь в музее «великолепная четверка» собиралась устроить джем-выступление. Задолго до объявленного часа перед зданием собралась еще большая толпа подростков, которые вопили и требовали впустить их внутрь. В конце концов, не видя ответной реакции, молодежь решила перейти к активным действиям: они сломали стальные двери и наводнили здание. Их удалось успокоить только после нескольких часов вандализма, когда Аллен Гинсберг, который сидел на дне рождения у Леннона в отеле «Сиракузы», расположенном как раз через дорогу от музея, покинул торжественный прием и сумел увлечь разгулявшихся ребят хоровым пением. После того как восстание утихло само по себе, от экспозиции почти ничего не осталось. Йоко была вынуждена кое-как собрать по частям остатки своей выставки и разместить ее на гораздо меньших по размерам, но лучше охраняемых площадях.
Йоко была в восторге от рекламы, которую она получила благодаря своей выставке, но одновременно и в отчаянии от того, насколько испортились ее взаимоотношения с другими художниками. Многие из них были недовольны тем, что их экспонаты были неправильно собраны или оказались уничтожены. Кроме того, никто не понял смысла демаркационных линий, начертанных Иоко по всему музею и размечавших зоны, куда допускались только определенные категории посетителей. Если такой подход считался вполне нормальным для традиционного японского общества, то нью-йоркские художники и журналисты восприняли его не иначе, как откровенную провокацию. Йоко вызывала у окружающих такое сильное возмущение, что Джон не выдержал и посоветовал ей позвонить кому-нибудь из честных и наиболее благожелательно настроенных людей, таких, например, как Говард Смит, и поинтересоваться его откровенным мнением по этой проблеме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131