Французская пресса пронюхала об этом событии, и поэтому по прибытии в аэропорт Джона и Иоко обступила многочисленная толпа. «Мы оба – страшные романтики, – провозгласил Джон. – Мы очень желали, чтобы нас обвенчал архиепископ Кентерберийский, но это невозможно, поскольку он не венчает разведенных». – «Я только что пережила удивительные ощущения, – подхватила Иоко, – когда Джона спросили: „Согласен ли ты взять эту женщину себе в жены?“ Брачная церемония – это так старомодно. Это все равно, что надеть старинное платье».
Вскоре после этого, когда парочка, отобедав с Сальвадором Дали, возвращалась в отель, на Леннонов налетела стайка визжащих девиц, которые так и норовили потрогать и поцеловать Джона. Иоко в ужасе выскочила из машины и закричала. Она пыталась объяснить им, что они уже не могут так себя вести, ибо отныне Джон Леннон принадлежит только ей.
Через несколько дней Ленноны внезапно объявились в Амстердаме, где в номере отеля «Хилтон» состоялось их первое «постельное интервью». Идея использовать рекламную волну, вызванную собственной свадьбой, в целях пропаганды мира оказалась разумной – после того как Джон несколько раз объяснил это в прессе. Сам по себе замысел явился остроумным примером отношения Леннонов к жизни как к искусству и к искусству как к жизни. «Эти ребята расталкивали друг друга, пытаясь проникнуть к нам в спальню первыми, – вспоминал Джон о первых „постельных интервью“, – они думали, что мы будем заниматься любовью прямо у них на глазах: голые, в постели, Джон и Иоко, секс\uc1» Но когда журналисты приближались к постели, их взорам открывались лишь два неподвижных тела, одетых в белое, словно пациенты на больничной койке. «На самом деле, – говорил Джон, – мы обращаемся с посланием ко всему миру, в основном к молодежи, ко всем, кто готов к протесту против любой формы насилия». В конце Джон резюмировал свою мысль одной, ставшей позднее крылатой фразой: «Дайте миру шанс!»
Джон всегда считал, что массовое сознание легко поддается воздействию зрительных образов и лозунгов. Он был убежден, что за годы существования «Битлз» он в совершенстве овладел техникой манипулирования средствами массовой информации, а кроме того, приобрел очень способного партнера в лице Иоко Оно, которая всю жизнь только и занималась тем, что рекламировала себя. Собственные усилия во имя дела мира Ленноны организовали по образцу ежедневной сетки программ какой-нибудь теле– или радиостанции. Каждое утро после завтрака – чашки чая с тостами – они выходили в эфир с десяти утра до десяти вечера с десятью одночасовыми программами, которые прерывались только тогда, когда горничная-португалка приходила менять в номере белье, причем эта операция была неоднократно запечатлена фотографами и нередко транслировалась по телевидению.
Каждый час в «студию постельного мира» допускалась новая группа журналистов, которые рассаживались на полу или выстраивались у стены и записывали радиовыступления. Джон и Иоко брали слово по очереди, оставаясь при этом совершенно бесстрастными, так как чаще всего находились под действием наркотиков. Даже при ближайшем рассмотрении они больше походили на персонажей из черно-белого фильма, нежели на живых людей из плоти и крови. И хотя они провели не одну сотню часов за рассуждениями о мире, ни Джону, ни Иоко так и не удалось сказать по этому поводу чего-нибудь заслуживающего внимания. «Когда нацизм обрушился с преследованиями на еврейский народ, – вещала Иоко, – это было не просто преступление Гитлера или Германии, это отображало стремление каждого отдельного человека, который сочувствовал преследованию евреев, – вы понимаете?.. Если где-то внезапно вспыхивает война, мы все виноваты в этом». Должно быть, голландцы извлекли из этих речей немало поучительного!
Хотя было бы странно ожидать от Джона или Иоко какого-то реального вклада в дискуссию на тему мира. Джон не имел ни малейшего понятия о политических процессах и не испытывал к ним ни капли доверия. Когда «Битлз» задумали однажды приобрести греческий остров, журналисты предостерегли их, объяснив, что этим поступком они сыграют на руку фашистскому режиму черных полковников. На это Джон ответил: «Мне наплевать, какое там правительство – фашистское или коммунистическое... Все они одинаковы». Что касается Иоко, то она разбиралась в политике еще меньше, чем Джон, и до того времени вообще не высказывалась на подобные темы. Однако было ясно, что инициатором «постельных интервью» стала именно она, вдохновившись скорее всего выступлениями японского артиста Яйои Кусама, проповедовавшего великую силу наготы. Если бы Иоко была замужем не за таким изначально сдержанным человеком, как Джон Леннон, не исключено, что «постельные интервью» могли приобрести значительно более эпатажные формы.
Кроме всего прочего, «постельные интервью» оказались очень эффективным средством преодолеть нелестное общественное мнение в отношении Леннонов. Вместо свихнувшихся на наркотиках и погрязших в адюльтере Джона и Иоко (а именно так представляла их пресса с тех пор, как они были вместе) перед публикой предстали гуру, наставлявшие прямо на брачном ложе.
В тех же самых средствах массовой информации, которые прежде писали о них бог весть что, «постельные интервью» пошли на ура. Джон и Иоко становились героями нового течения – всемирного антивоенного движения, которое, как и любое другое политическое движение, искало союзников и лидеров везде, где это было возможно. И поскольку Джону и Иоко было угодно проводить медовый месяц, лежа по двенадцать часов в день в постели и выступая за мир, они быстро стали символами этого движения, что им, безусловно, льстило.
В своих самых первых интервью в Амстердаме Леннон ясно дал понять, что выступление в защиту мира для него равнозначно борьбе против насилия. «Во мне столько же насилия, сколько в любом другом человеке, – заявил Джон в одном из обращений к голландской прессе, – и я уверен, что и в Иоко тоже. Мы жестокие люди, но я больше люблю себя, когда я не жесток». Однако его слова были лишь отчасти правдивыми, так как на самом деле в Ленноне было больше жестокости, чем в обычном человеке, и он это прекрасно знал. Объявляя крестовый поход против насилия, он стремился избавиться от своего прошлого, о чем сам говорил так: «Любовь и мир защищают обычно самые жестокие люди... Я – жестокий человек, который научился не быть жестоким и который сожалеет о насилии, которое совершал».
После недели, проведенной в постели, Джон и Иоко отправились в Вену, куда были приглашены на телевизионную премьеру своего фильма «Изнасилование». Остановившись в «Захере», элегантном отеле, расположенном за Оперным театром, Ленноны занялись подготовкой следующего рекламного трюка. Они начали с того, что развесили по малиновым стенам гостиной таблички с надписями КРОВАТЬ, МИР, ПОЛНАЯ КОММУНИКАЦИЯ, ОСТАВАЙСЯ В ПОСТЕЛИ, ОТРАСТИ ВОЛОСЫ, ЭТО ВЕСНА, Я ЛЮБЛЮ ДЖОНА, Я ЛЮБЛЮ ИОКО. Затем, когда в холле гостиницы собрались представители прессы, Джон и Иоко поднялись к себе в номер и сделали из белого постельного покрывала подобие большого мешка. «Мы залезли в этот мешок и спустились на лифте, – делился воспоминаниями Джон, – затем устроились поудобнее в центре гостиной, а после этого туда впустили и всех остальных».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Вскоре после этого, когда парочка, отобедав с Сальвадором Дали, возвращалась в отель, на Леннонов налетела стайка визжащих девиц, которые так и норовили потрогать и поцеловать Джона. Иоко в ужасе выскочила из машины и закричала. Она пыталась объяснить им, что они уже не могут так себя вести, ибо отныне Джон Леннон принадлежит только ей.
Через несколько дней Ленноны внезапно объявились в Амстердаме, где в номере отеля «Хилтон» состоялось их первое «постельное интервью». Идея использовать рекламную волну, вызванную собственной свадьбой, в целях пропаганды мира оказалась разумной – после того как Джон несколько раз объяснил это в прессе. Сам по себе замысел явился остроумным примером отношения Леннонов к жизни как к искусству и к искусству как к жизни. «Эти ребята расталкивали друг друга, пытаясь проникнуть к нам в спальню первыми, – вспоминал Джон о первых „постельных интервью“, – они думали, что мы будем заниматься любовью прямо у них на глазах: голые, в постели, Джон и Иоко, секс\uc1» Но когда журналисты приближались к постели, их взорам открывались лишь два неподвижных тела, одетых в белое, словно пациенты на больничной койке. «На самом деле, – говорил Джон, – мы обращаемся с посланием ко всему миру, в основном к молодежи, ко всем, кто готов к протесту против любой формы насилия». В конце Джон резюмировал свою мысль одной, ставшей позднее крылатой фразой: «Дайте миру шанс!»
Джон всегда считал, что массовое сознание легко поддается воздействию зрительных образов и лозунгов. Он был убежден, что за годы существования «Битлз» он в совершенстве овладел техникой манипулирования средствами массовой информации, а кроме того, приобрел очень способного партнера в лице Иоко Оно, которая всю жизнь только и занималась тем, что рекламировала себя. Собственные усилия во имя дела мира Ленноны организовали по образцу ежедневной сетки программ какой-нибудь теле– или радиостанции. Каждое утро после завтрака – чашки чая с тостами – они выходили в эфир с десяти утра до десяти вечера с десятью одночасовыми программами, которые прерывались только тогда, когда горничная-португалка приходила менять в номере белье, причем эта операция была неоднократно запечатлена фотографами и нередко транслировалась по телевидению.
Каждый час в «студию постельного мира» допускалась новая группа журналистов, которые рассаживались на полу или выстраивались у стены и записывали радиовыступления. Джон и Иоко брали слово по очереди, оставаясь при этом совершенно бесстрастными, так как чаще всего находились под действием наркотиков. Даже при ближайшем рассмотрении они больше походили на персонажей из черно-белого фильма, нежели на живых людей из плоти и крови. И хотя они провели не одну сотню часов за рассуждениями о мире, ни Джону, ни Иоко так и не удалось сказать по этому поводу чего-нибудь заслуживающего внимания. «Когда нацизм обрушился с преследованиями на еврейский народ, – вещала Иоко, – это было не просто преступление Гитлера или Германии, это отображало стремление каждого отдельного человека, который сочувствовал преследованию евреев, – вы понимаете?.. Если где-то внезапно вспыхивает война, мы все виноваты в этом». Должно быть, голландцы извлекли из этих речей немало поучительного!
Хотя было бы странно ожидать от Джона или Иоко какого-то реального вклада в дискуссию на тему мира. Джон не имел ни малейшего понятия о политических процессах и не испытывал к ним ни капли доверия. Когда «Битлз» задумали однажды приобрести греческий остров, журналисты предостерегли их, объяснив, что этим поступком они сыграют на руку фашистскому режиму черных полковников. На это Джон ответил: «Мне наплевать, какое там правительство – фашистское или коммунистическое... Все они одинаковы». Что касается Иоко, то она разбиралась в политике еще меньше, чем Джон, и до того времени вообще не высказывалась на подобные темы. Однако было ясно, что инициатором «постельных интервью» стала именно она, вдохновившись скорее всего выступлениями японского артиста Яйои Кусама, проповедовавшего великую силу наготы. Если бы Иоко была замужем не за таким изначально сдержанным человеком, как Джон Леннон, не исключено, что «постельные интервью» могли приобрести значительно более эпатажные формы.
Кроме всего прочего, «постельные интервью» оказались очень эффективным средством преодолеть нелестное общественное мнение в отношении Леннонов. Вместо свихнувшихся на наркотиках и погрязших в адюльтере Джона и Иоко (а именно так представляла их пресса с тех пор, как они были вместе) перед публикой предстали гуру, наставлявшие прямо на брачном ложе.
В тех же самых средствах массовой информации, которые прежде писали о них бог весть что, «постельные интервью» пошли на ура. Джон и Иоко становились героями нового течения – всемирного антивоенного движения, которое, как и любое другое политическое движение, искало союзников и лидеров везде, где это было возможно. И поскольку Джону и Иоко было угодно проводить медовый месяц, лежа по двенадцать часов в день в постели и выступая за мир, они быстро стали символами этого движения, что им, безусловно, льстило.
В своих самых первых интервью в Амстердаме Леннон ясно дал понять, что выступление в защиту мира для него равнозначно борьбе против насилия. «Во мне столько же насилия, сколько в любом другом человеке, – заявил Джон в одном из обращений к голландской прессе, – и я уверен, что и в Иоко тоже. Мы жестокие люди, но я больше люблю себя, когда я не жесток». Однако его слова были лишь отчасти правдивыми, так как на самом деле в Ленноне было больше жестокости, чем в обычном человеке, и он это прекрасно знал. Объявляя крестовый поход против насилия, он стремился избавиться от своего прошлого, о чем сам говорил так: «Любовь и мир защищают обычно самые жестокие люди... Я – жестокий человек, который научился не быть жестоким и который сожалеет о насилии, которое совершал».
После недели, проведенной в постели, Джон и Иоко отправились в Вену, куда были приглашены на телевизионную премьеру своего фильма «Изнасилование». Остановившись в «Захере», элегантном отеле, расположенном за Оперным театром, Ленноны занялись подготовкой следующего рекламного трюка. Они начали с того, что развесили по малиновым стенам гостиной таблички с надписями КРОВАТЬ, МИР, ПОЛНАЯ КОММУНИКАЦИЯ, ОСТАВАЙСЯ В ПОСТЕЛИ, ОТРАСТИ ВОЛОСЫ, ЭТО ВЕСНА, Я ЛЮБЛЮ ДЖОНА, Я ЛЮБЛЮ ИОКО. Затем, когда в холле гостиницы собрались представители прессы, Джон и Иоко поднялись к себе в номер и сделали из белого постельного покрывала подобие большого мешка. «Мы залезли в этот мешок и спустились на лифте, – делился воспоминаниями Джон, – затем устроились поудобнее в центре гостиной, а после этого туда впустили и всех остальных».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131