Весьма естественно, что различие взглядов вело к спорам между двумя мыслителями, но А. постоянно отзывается о Платоне с уважением, а иногда с большой нежностью. «Если подобные отношения», справедливо, замечает один историк философии, «можно назвать неблагодарностью, то такую неблагодарность питают все ученики, которые не были рабскими последователями своих учителей». Невероятно также, чтобы еще при жизни Платона А. основал свою собственную философскую школу, враждебную академии Платона. Против этого говорит тот именно факт, что немедленно после смерти Платона (347 до Р. Х.) А. вместе с любимым учеником последнего Ксенофонтом, переехал к атарнейскому тирану Гермию. Когда же Гермий изменой попал в руки Артаксеркса и был им убит, А. женился на его племяннице Пифиаде и поселился с нею в Митилене. Отсюда македонский царь Филипп призвал его к своему двору (343) и вверил ему воспитание своего сына, 13-тилетнего Александра. С каким уменьем А. выполнил свою задачу – об этом свидетельствует благородный дух его воспитанника, величие его политических замыслов и подвигов, щедрость, с которою он покровительствовал наукам и искусствам и, наконец, его стремления связать победу греческой культуры с успехами своего оружия. И если мы примем во внимание, что прямое влияние А. на Александра могло продолжаться не более трех или четырех лет, что до того и после того молодой наследник был окружен двором, где грубость нравов, придворные интриги, доходившие до заговоров и убийств, и весь строй жизни, чуждый всякой человечности, служили непроницаемым оплотом против всякой живой мысли и свободного проявления человеческих чувств, то мы поймем, до чего животворно и благодетельно было влияние великого философа. Отец и сын достойно наградили заслуги А. Филипп восстановил разрушенную Стагиру, жители которой, в знак благодарности, ежегодно праздновали память А. (праздник был известен под именем Аристотелии), и много помогал А. в его естественнонаучных исследованиях. С той же целью Александр подарил ему сумму в 800000 талантов (около 2 млн. руб.) и, по рассказу Плиния, отдал в его полное распоряжение несколько тысяч человек для приискания образцов животных, послуживших материалом для его знаменитой «Истории животных». Дружественные отношения А. к его знаменитому ученику расстроились, по-видимому, после казни Каллисеена, племянника философа, навлекшего на себя гнев царя жестоким порицанием его недостойного поведения и павшего жертвою несправедливо возведенного на него обвинения в покушении на жизнь Александра, в которое недруги А. постарались замешать и его имя. Еще раньше этого, в 334 г. А. снова переехал в Афины и основал там свою школу в лицее, единственной гимназии, которая оставалась для него свободна, потому что академия была занята Ксенократом, а Киносарг – циниками. Школа его получила название перипатетической, оттого ли, что А. имел привычку во время преподавания ходить взад и вперед (peripatein) или от тенистых аллей, окружавших место, где он учил. Его чтения были двоякого рода: утро он посвящал строго научным занятиям в тесном кружке ближайших учеников (экзотерические или акроаматические лекции), а после обеда читал общедоступные лекции для всех, кто желал его слушать (экзотерические лекции). Но с этой тихой и мирной жизнью, отданной науке, он принужден был расстаться, благодаря политическим страстям афинян, для которых А. стал подозрителен по своим прежним отношениям к Александру и вообще по своим македонским симпатия. Партия греческой независимости не могла не воспользоваться смертью Александра, чтобы еще раз поднять знамя восстания против своих повелителей и она весьма естественно видела опасность для свободы в том уважении, которым А. пользовался среди окружавшей его молодежи. Обвинение в безбожии, вечно повторяемое против людей мысли их противниками, потому что оно доступно невежественной массе и всегда находит себе в нем сочувствие, было предъявлено и против А. Понимая, что дело идет не о правом суде, а о партийной ненависти, в что судьба его решена уже заранее, 62-летний А. покинул Афины, чтобы, как он говорил, явно намекая на смерть Сократа, избавить афинян от нового преступления против философии. Он переселился в Халкис на Эвбее, куда за ним последовала толпа учеников и где через несколько месяцев он умер от болезни желудка (322 до Р. Х.), завещав Феофрасту Эрезийскому руководство школой и свою богатую библиотеку.
При жизни А. не был любим. Наружность его не отличалась привлекательностью. Он был малого роста, сухощав, близорук и картав; на губах его играла язвительная улыбка; он был холоден и насмешлив. Противники страшились его речи, всегда ловкой и логичной, всегда остроумной, подчас саркастической, что, конечно, доставило ему не мало врагов. Нерасположение греков к А. преследовало его память и после его смерти, и его характер подвергся злостным нападкам и извращениям, главным поводом к которым послужили его отношения к Платону и его царственному питомцу, а также женитьба на племяннице Гермия. Но если от скудных и не всегда беспристрастных биографических сведений мы обратимся к сочинениям А., то увидим человека с глубокой, искренней любовью к правде, ясным понимаем действительности, со всеми ее реальными отношениями, неутомимым рвением к собиранию фактических знаний и вместе с тем с изумительным даром систематизации и плодотворного распределения материала. По всему складу своего ума и способностей он является трезвым, спокойным мыслителем, чуждым фантастических увлечений Платона. В нем греческая философия совершила свой переход от идеальной восторженности юношеской эпохи к трезвой рассудительности зрелого возраста. Сведения о жизни А., переданные нам древними, принадлежат, главным образом, Диогену Лаэрцию, жившему около 6 веков после А., и нескольким псевдонимам и анонимам. Ср. Буле, «Vita Aristotelis per annos digesta» в 1 томе издания сочинений А. (Цвейбр., 1791); Штар, «Aristotelia» (1 т., «Das Leben des A. von Stagira», Галле, 1830); Энгельбрехт, «Ueber die wichtigsten Lebensumstande des A. und sein Verhaltniss zu Alexander» (Эйсл., 1845).
Многочисленные сочинения А. обнимают почти всю область доступного тогда знания, которое в его трудах получило более глубокое философское обоснование, приведено было в строгий, систематический порядок и значительно расширилось с эмпирической стороны. Некоторые из этих сочинений не были выпущены им вторично при жизни, а многие другие подложно ему приписаны впоследствии. Но даже те сочинения, которые бесспорно принадлежат ему, отнюдь не во всех своих частях свободны от сомнений, и уже древние старались объяснить себе эту неполноту и отрывочность превратностями судьбы рукописей А. Именно, по преданию, сохранившемуся у Страбона и Плутарха, от Феофраста, которому А. завещал свои сочинения, они перешли к Нелию из Скепсиса, наследники которого спрятали драгоценные рукописи от жадности пергамских царей в погреб, где они сильно пострадали от сырости и плесени. В I веке до Р. Х. они проданы были за высокую цену богачу и любителю книг Апелликону, в самом жалком состоянии, и он постарался восстановить пострадавшие места рукописей своими собственными прибавками, но не всегда удачно. В последствии, при Сулле они попали в числе прочей добычи в Рим, где Тиранниан и Андроник издали их в том виде, в каком мы имеем их теперь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208