На следующий день, вернувшись после долгой прогулки, я обнаружила в своей спальне неожиданные перемены: помимо моей кушетки, стоявшей в занавешенной нише, в углу появилась детская кроватка, застеленная белым покрывалом, а неподалеку от комода красного дерева я увидела крохотный палисандровый сундучок. Замерев на месте, я оглядывала комнату и рассуждала сама с собой: "О чем свидетельствуют эти перемены?". Ответ мог быть только один: "Приезжает еще одна гостья, миссис Бреттон ждет кого-то к себе".
Спустившись к обеду, я все узнала: со мной поселится девочка, дочь друга и дальнего родственника покойного доктора Бреттона. Девочка эта, сообщили мне, недавно потеряла мать, хотя, добавила миссис Бреттон, потеря эта для нее не так велика, как можно было бы ожидать. Миссис Хоум (мать девочки) была весьма миловидной, но легкомысленной и беспечной женщиной; она не заботилась о своей дочери, огорчала и расстраивала мужа. Супруги оказались столь чуждыми друг другу, что последовал разрыв, который произошел по взаимному согласию, то есть без юридической процедуры. Немного спустя миссис Хоум, переутомившись на балу, простудилась, получила горячку и после недолгой болезни умерла. Ее мужа, человека по природе очень чувствительного, да к тому еще потрясенного недостаточно осторожным сообщением о случившемся, видимо, невозможно было разубедить в том, что излишней суровостью, отсутствием терпимости и снисходительности он ускорил ее конец. Он так упорно сосредоточился на этой мысли, что совсем пал духом, и врачи посоветовали отправить его для излечения в путешествие, а миссис Бреттон предложила взять на это время его дочку к себе. "Надеюсь, - добавила крестная в заключение своего рассказа, - что дитя не унаследует характера своей матери, неумной и суетной кокетки из тех, на которых, показав слабость духа, иногда женятся даже рассудительные мужчины. А ведь, - продолжала она, - мистер Хоум человек по-своему весьма рассудительный, хотя не очень практичный: он увлечен наукой и проводит полжизни в лаборатории, где ставит опыты, чего его неразумная жена не могла ни понять, ни терпеть. По правде говоря, - призналась крестная, - мне бы это тоже не очень нравилось".
В ответ на мои расспросы о мистере Хоуме она сказала, сославшись на покойного мужа, что мистер Хоум пристрастием к науке пошел в своего дядю по материнской линии - французского ученого. Происхождение, по всей видимости, у него смешанное - французско-шотландское, во Франции до сих пор живут его родственники, из которых иные пишут "де" перед своей фамилией и считают себя дворянами.
В девять часов вечера послали слугу встретить дилижанс с нашей маленькой гостьей. В гостиной остались лишь миссис Бреттон и я, так как Джон Грэм Бреттон гостил в деревне у своего однокашника. Крестная читала вечернюю газету, а я шила. Вечер был дождливый, ливень громко барабанил по мостовой, ветер выл сердито и тревожно.
"Бедное дитя! - повторяла время от времени миссис Бреттон, - быть в пути по такой-то погоде! Скорее бы уж она приехала".
Около десяти часов дверной колокольчик оповестил, что Уоррен вернулся. Не успели открыть дверь, как я уже сбежала вниз в переднюю. На полу стоял чемодан и несколько картонок, около них - девушка, видимо, няня, а на нижней ступеньке - Уоррен с завернутым в шаль свертком в руках.
- Это и есть тот самый ребенок? - спросила я.
- Да, мисс.
Я развернула было шаль и попыталась взглянуть на личико девочки, но она быстро отвернулась и уткнулась Уоррену в плечо.
- Пожалуйста, поставьте меня на пол, - послышался тонкий голосок, когда Уоррен отворил дверь в гостиную, - и снимите эту шаль, - продолжала девочка, вытаскивая крошечной ручкой булавку и с какой-то нервической поспешностью сбрасывая с себя неуклюжие одежки. Появившееся из-под них существо попыталось было сложить шаль, но она оказалась слишком тяжелой и громоздкой для этих слабых ручек.
- Пожалуйста, отдайте это Хариет, - распорядилась девочка, - пусть она все уберет.
Затем она повернулась и вперила взгляд в миссис Бреттон.
- Подойди, малютка, - сказала крестная, - подойди, я хочу проверить, не промокла ли ты, идем, ты погреешься у камина.
Девочка не мешкая подошла к ней. Без шали и теплой одежды она выглядела удивительно миниатюрной: фигурка у нее была изящная, будто точеная, и стройная, а походка - легкая. На коленях у крестной она казалась настоящей куклой, и сходство это особенно подчеркивали нежная, почти прозрачная шейка и шелковистые кудри.
Согревая ей ножки и ручки, миссис Бреттон приветливо говорила с ней, и ребенок, сначала глядевший на нее серьезно и пристально, начал вскоре улыбаться. Вообще-то миссис Бреттон не отличалась ласковостью, даже со своим страстно любимым сыном она чаще бывала строга, чем нежна, но когда маленькая гостья улыбнулась, она поцеловала ее и спросила:
- Как тебя зовут, крошка?
- Мисси.
- А еще как?
- Папа зовет меня Полли.
- А Полли не хотела бы остаться у меня?
- Не навсегда, только пока папа вернется домой. Он уехал. - И она грустно покачала головой.
- Он непременно вернется к Полли или пришлет за ней.
- Правда, сударыня? Вы уверены, что он вернется?
- Конечно.
- А Хариет говорит, что если он и вернется, то очень не скоро. Ведь он болен.
У нее на глазах блеснули слезы. Она освободила ручку, которую держала миссис Бреттон, и сделала попытку соскользнуть с ее колен; почувствовав, что ее удерживают, она сказала:
- Пожалуйста, пустите меня, я посижу на скамейке.
Ей разрешили спуститься на пол, и она, взяв скамеечку для ног, отнесла ее в темный угол и села там.
Хотя миссис Бреттон отличалась властным характером, а в делах серьезных нередко вообще не допускала возражений, в мелочах она обычно проявляла терпимость; вот и в этом случае она разрешила девочке поступить, как ей хочется. Она сказала мне: "Не обращай сейчас на нее внимания". Но я не могла сдержать себя и наблюдала, как Полли оперлась локотком о колено и положила головку на руку, а потом вытащила крохотный носовой платок из кармашка своей кукольной юбочки, приложила его к глазам и заплакала. Обычно дети, испытывая горе или боль, плачут громко, никого не стесняясь, но этот ребенок плакал так тихо, что о его состоянии можно было догадаться лишь по едва слышным всхлипываниям. Миссис Бреттон вообще ничего не заметила, что было весьма кстати. Немного погодя из угла послышался голос:
- Можно позвонить, чтобы пришла Хариет?
Я позвонила, и пришла няня.
- Хариет, мне пора спать, - сказала маленькая хозяйка, - узнай, где моя кровать.
Хариет сообщила ей, что уже осведомлена об этом.
- Спроси, будешь ли ты спать со мной в комнате.
- Нет, мисси, - ответила няня, - вы будете спать в одной комнате с этой барышней. - И она указала на меня.
Мисси не встала с места, но отыскала меня глазами. Несколько минут она молча рассматривала меня, а потом вышла из своего угла.
- Доброй ночи, сударыня, - обратилась она к миссис Бреттон. Мимо меня она прошла без единого слова.
- Спокойной ночи, Полли, - сказала я.
- Ведь мы спим в одной комнате, зачем же прощаться на ночь, последовал ответ, и девочка удалилась из гостиной. Мы услышали, как Хариет предложила отнести ее наверх на руках. "Не нужно, не нужно", - прозвучал ответ, после чего послышались усталые детские шажки по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152