В ответ на мое замечание о погоде ван Хурен вздохнул.
— Мне больше нравится зима, — сказал он. — Здесь тогда прохладно, сухо и солнечно. Летом чересчур влажно и жарко.
— Мне казалось, что Южная Африка — страна почти тропическая.
— Так оно и есть. На побережье всегда жара, даже в это время года.
На наш столик упала тень. Я поднял голову.
Эти двое были мне очень хорошо знакомы: Конрад и Эван Пентлоу.
Я представил их ван Хурену и принес стулья. Конрад, как всегда, был настроен поговорить, но Эван опередил его.
— Теперь ты уже не сможешь показаться на премьере «Человека в автомобиле», — пустился он с места в карьер.
— Не много ли на себя берешь? — спросил я в шутку, — это ведь не только твоя картина.
— Моя фамилия стоит первой, — отрезал он, — перед названием.
— До моей?
Я знал стиль подачи титров в фильмах Пентлоу. Сначала большими буквами его фамилия, потом название картины, а уже потом — фамилии актеров, причем такими мелкими буквами, что прочитать невозможно. Чистый разбой.
— До фамилии первого режиссера, — ответил Эван.
Это было только справедливо, Эван снял треть материала, но фильм сделал он.
Ван Хурен следил за нашей стычкой с интересом.
— Все именно так, как я слышал, — констатировал он, — очередность в титрах для вас главное.
— По титрам видно, — улыбнулся я, — кто на ком едет.
Эвана не хватило на то, чтобы рассмеяться. Он без перехода стал говорить о своей новой картине.
Это аллегория. Каждой сцене с людьми соответствует сцена из жизни слонов. Сценарист настаивает, что положительными героями должны быть слоны, но из научных работ я узнал поразительные вещи об этих милых животных. Вы знаете, что это самые опасные для человека африканские животные? В Парке Крюгера, где охота на них запрещена, они размножились невероятно. Их становится больше на тысячи голов в год, так что через десять лет в заповеднике не останется места, и деревьев не останется, потому что слоны их уничтожат.
Эван, когда говорил на волнующую его тему, становился многословным и слегка высокопарным.
— Знаете ли вы, господа, — продолжал он, — что слоны ненавидят «фольксвагены»? Они редко нападают на машины, но «фольксваген-жук» их бесит.
Ван Хурен улыбался недоверчиво, и это подхлестывало Эвана.
— Это истина! И вы увидите ее в моем фильме! В среду мы едем в Парк Крюгера.
— Жаль, что вы, Линк, не сможете поехать с ними, — сказал ван Хурен. — Хотя, почему жаль, ведь вы хотели прокатиться. Парк Крюгера очень интересное место. Заповедники — это, пожалуй, все, что осталось от дикой Африки. Правда, туда трудно попасть, места в кемпингах заказывают на несколько месяцев вперед.
Я был уверен, что мне не светит, но, к моему удивлению, Эван сказал:
— У нас есть одно свободное место. Мы рассчитывали на Дрейкса Годдара, но он сообщил, что будет только через неделю-другую... Так что, если захочешь, поехали. Койкой мы тебя обеспечим.
Если бы меня пригласил кто другой, я, наверное, подскочил бы от радости; но я согласился и так, потому что это предложение было в тысячу раз интересней программы Клиффорда Уэнкинса, от которого я мог сбежать, спрятаться, разве что, в Парке Крюгера.
— Большое тебе спасибо, — сказал я.
Глава 8
Под навесом появился Дэн с детьми ван Хуренов.
Салли, пренебрегая обрядом знакомства, обратилась к отцу:
— Мы сказали Дэну, что ты пригласил Линка на рудник, и он спрашивает, не могли бы вы взять его с собой.
Дэн был несколько сконфужен ее прямолинейностью, но ван Хурен, подумав долю секунды, ответил:
— Ну, конечно, Дэн. Если вы так хотите, я охотно возьму вас.
— Золотой рудник? — спросил Эван, подчеркивая первое слово.
— Да, это наше семейное предприятие, — объяснил ван Хурен и занялся представлением всех всем.
— Это очень интересно... Можно было бы использовать для какого-нибудь фильма... как фон для событий. — Эван гипнотизировал ван Хурена, ставя его, по-моему, в неловкое положение. Однако тот не утратил хорошего настроения.
— Тогда, может быть, и вы полетите с нами?
Эван тут же согласился, добавив, что надеется, что приглашен и Конрад.
Чуть погодя вся компания отправилась делать ставки в следующем заезде.
— Что, мои знакомые злоупотребили гостеприимством? — спросил я.
— Не переживайте, все в порядке; мы стараемся не приглашать много народу сразу, это отрывает людей от работы, но четыре человека не принесут больших убытков, если будут вести себя разумно. А в этом я не сомневаюсь.
Но «четыре» превратилось в «пять», в Гермистоне появился Родерик Ходж. Узнав о поездке, он отвел ван Хурена в сторону и умолял его позволить написать об этом в «Рэнд Дейли Стар». Я был поражен. Я думал, что прииски — заезженная тема для местных газет. Родерик настоял на своем.
В паддоке я вновь увидел Орла, который выглядел отлично. Родерик остался со мной. Дэн и семейство ван Хуренов отправились на чаепитие к председателю клуба. Эван и Конрад беседовали с потным Уэнкинсом.
Родерик коснулся моего локтя:
— Линк...
Я заметил на его лице несколько новых морщинок.
Я подумал, что он староват для такого наряда и причесона.
— Как себя чувствует Катя? — спросил я.
— Хорошо. Просто отлично.
Я сказал ему, что рад этому, а потом спросил, часто ли он бывает на скачках.
— Нет... Собственно говоря, я приехал, чтобы поговорить с вами. Сначала я заехал в «Игуана Рок», и там мне сказали, где вас искать.
— Интересно.
— Честно говоря, у меня там есть человек... Он иногда сообщает кое-какую информацию. Вы меня понимаете.
В мире полно неприметных людей, которые держат журналистов в курсе чужих дел, за что получают более или менее существенные чаевые: портье, носильщики, сиделки, бармены и официанты.
— Я живу в этой части города.
— Сегодня хорошая погода, — заметил я.
— Да, неплохая, — согласился он. — Сегодня звонил Джо, техник из отеля «Рэндфонтейн».
— Помню. Он сказал, что, разбирая микрофон, обнаружил, что экран соединен с корпусом.
— Какой экран?
— Экранированный шнур состоит из двух проводов, один как бы сердцевина, а другой, то есть экран, оплетает его. У телеантенн провод так устроен. Можете посмотреть, там, где разъем включается в телевизор.
— Теперь понимаю, — кивнул я.
— Джо сказал, что знает, как это произошло, техники часто допускают такую ошибку. Тогда напряжение поступает на металлический корпус микрофона, а потом сквозь человека уходит в землю.
— Но и магнитофон в таком случае оказывается под напряжением?
Он подумал.
— Да, конечно. Но под кожухом, поэтому техника не ударило.
— Но он уже записывал на этот магнитофон, — возразил я.
— Его магнитофон сломался, вот он и включил чужой. Причем неизвестно, откуда тот взялся, за ним так никто и не пришел.
Аркнольд подсадил жокея, Орел направился к старту.
— Стечение обстоятельств, — сказал я.
— Джо тоже так считает, — сказал Родерик не очень уверенно. — Я сейчас скажу не очень приятную вещь, но Джо кажется, что вся эта история могла быть подстроена для рекламы. Он говорит, что после первого интервью возле аппаратуры крутился Клиффорд Уэнкинс, что вы сами предложили провести эту пресс-конференцию, ну и что в связи со всем этим пресса расстаралась.
— Веское подозрение, — сказал я почти весело. — Можете сказать ему, что он меня здорово удивил. И еще мне кажется, что вся эта история могла быть подстроена не Катей, а вами, Родерик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38