..
Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Потом лицо его прояснилось, он улыбнулся.
— Ну, ладно, — сказал он. — Мы не виноваты. А как насчет Клиффорда?
— Вы его лучше знаете. Но пусть он и продал свою душу фирме «Уорлдис», на такой трюк у него не хватило бы пороху.
— Вы его недооцениваете, — ответил Родерик. — Он не всегда был таким затравленным.
Неподалеку у ограды стоял Дэн и с беззаботной улыбкой разглядывал Орла. Я подумал, что, знай он, как скоро он унаследует этого жеребца, не был бы таким беззаботным.
К нему подошел Аркнольд, и они поднялись на трибуну. Туда же направились и мы с Родериком. Орел отлично стартовал, потом стал терять силы и пришел к финишу полностью вымотанный.
Аркнольд, мрачнее тучи, сбежал по лестнице и, бормоча что-то под нос, пошел к паддоку, чтобы обсудить с жокеем очередную неудачу.
Проходя мимо меня, он сказал:
— Это уже чересчур. Не понимаю. Отличный конь, он должен был выиграть, как минимум, пятьсот метров.
— Что он имел в виду? — спросил Родерик с таким безразличием, что его тон меня насторожил. Тут я вспомнил, что он все-таки репортер «Рэнд Дейли Стар», и решил ничего ему не объяснять.
— Понятия не имею, — ответил я.
Мы спустились с трибуны. Я пришел к выводу, что лучше всего будет поговорить с Клугвойгтом.
Родерика я подкинул Эвану с Конрадом, которые как раз обсуждали вопрос о том, не пора ли выпить, и удалился в тот момент, когда Родерик стал объяснять Конраду версию Джо насчет экранированного провода.
Клугвойгт находился среди целого цветника дам в нарядных шляпках. Он пригласил меня в ложу и тут же сунул полный стакан с каплею виски.
— Как дела? — спросил я. — Выиграли?
— Скажем так, не проиграл, — улыбнулся он. — На кого будете ставить в этом заезде?
— Сначала надо посмотреть лошадей.
— Вот это правильно.
Я сказал, что мне нравится здешний ипподром.
— Эти трибуны построены недавно? — спросил я.
— Да, совсем недавно, — подтвердил он.
— Все здания тоже выглядят новыми.
— Так оно и есть. Хотите посмотреть?
— С удовольствием, — ответил я и поставил стакан, намекая, что готов это сделать немедленно. Через минуту мы не торопясь шли к зданию, где на первом этаже располагались раздевалки, душевые, весы для жокеев, а на втором конторы.
Весь ансамбль действительно был современным и очень красивым; он ничуть не напоминал хорошо знакомые мне английские ипподромы. Мы прошли через большую удобную комнату с отличными креслами, где владельцы лошадей и тренеры могли спокойно планировать тактику или анализировать поражения, но Клугвойгт, не задерживаясь, повел меня дальше.
Помещение для жокеев было не хуже. У каждого здесь был просторный запирающийся шкафчик для одежды (не английские вешалки), рядом с раздевалкой находилась сауна (душ, разумеется, тоже), вдоль стен стояли удобные диваны (а не деревянные скамейки).
Человек, с которым я собирался говорить, лежал на кожаном диване. Я нашел его по табличке с фамилией: «К.П.Фарден». Это был жокей Гревилла Аркнольда.
Я сказал Клугвойгту, что хотел бы побеседовать с этим парнем.
— Отлично, — сказал он. — Я буду ждать в салоне. А заодно и сам поговорю кое с кем.
Фарден, как и положено жокею, был очень маленьким и худым, кожа да кости. Когда Клугвойгт назвал ему мое имя, его лицо прояснилось, но когда я сказал, что я друг миссис Кейсвел, он вновь помрачнел.
— Я не виноват, что лошадь в таком паршивом состоянии, — заявил он.
— Конечно, — успокоил я его. — Я хотел бы знать, что вы обо всем этом думаете, потому что миссис Кейсвел наверняка будет спрашивать меня об этом.
— Я скажу вам, что происходит. На старте кажется, что лошадь в отличной форме, она бодра и весела, а потом, когда надо прибавить ходу, оказывается, что у нее уже нет сил, а если попробовать хлыстом, то она совсем скисает и теряет скорость.
— Вы, неверное, думали над этим. Вам ничего не пришло в голову?
— Нет, ничего, — он смотрел на меня исподлобья.
— Но ведь что-то вы об этом думаете?
— То же, что и все. Больше я ничего не могу сказать.
— А что вы думаете о главном конюхе Аркнольда?
— Скотина. Никогда о нем особо не думал. Но встретиться с ним на темной дорожке я бы не хотел, если вас это интересует.
Меня интересовало совсем другое, но пережимать не стоило, и я спросил, понравился ли ему Дэн.
— Славный паренек, — сказал он, и впервые голос его смягчился. — Он часто бывает в конюшне Аркнольда, и ничего удивительного — все тамошние лошади — собственность его тетки.
— Вы познакомились в его прошлый приезд?
— Да, он тогда жил в Саммервиле. Недели две. Симпатичный парень. С чувством юмора. Он рассказывал мне, что был у тетки в Англии, что это очень добрая женщина. Когда ее лошади стали проигрывать, он один не утратил душевного покоя.
— И когда это началось? — спросил я сочувственным тоном.
— Да еще в июне. С тех пор в конюшне все вверх дном, все разбираются, что же происходит. Я же говорю... Ветеринары берут кровь то на то, то на другое, даже на наркотики. И ничего.
— Аркнольд, по-вашему, хороший хозяин? — спросил я прямо.
— Я не хочу говорить на эту тему, мистер. Я люблю свою работу.
В этот же день я заказал разговор с Кейт. В назначенное время я услышал ее голос. Было воскресенье, десять утра.
Слышимость была отличная, как будто мы находились не за тысячи, а всего за десяток километров друг от друга. Кейт сказала, что рада моему звонку и тому, что меня не убило током. Разумеется, она узнала об этом из газет, причем некоторые из них отвратительно намекали на то, что этот случай — часть рекламной кампании.
— Ничего подобного, — заверил я ее. — Когда встретимся, я все расскажу. Как дети?
— Отлично. Крис хочет стать астронавтом, а Либби научилась говорить «бассейн», когда хочет в воду.
— Я уже чуть-чуть соскучился по тебе, — сказал я, а Кейт ответила также — по крайней мере, внешне, — спокойно:
— Ты четыре дня, как уехал, а мне кажется, что прошел год.
— После премьеры я сразу вернусь, — пообещал я ей. — А до — съезжу на золотой рудник и на пару дней в заповедник, он называется Парк Крюгера.
— Везет же некоторым!
— Как только у мальчишек закончатся каникулы, мы с тобой куда-нибудь съездим.
— Ловлю на слове.
— Послушай... Я ведь звоню по поводу лошадей.
— Ты уже разобрался, в чем дело?
— Нет еще. Сделай для меня одну вещь.
— Говори, — коротко сказала она.
— Нужно узнать, что там в завещании Нериссы.
— Ого! — воскликнула она.
— Ну постарайся найти какой-нибудь предлог! Ее забавляла процедура его составления, так что она, возможно, захочет рассказать.
— Ну, ладно, я попробую... Допустим, она мне его покажет, тогда что конкретно тебя интересует?
— Нужно узнать, она завещала Дэну только лошадей или все остальное тоже.
— Хорошо, — сказала Кейт без особой уверенности. — А что, это так важно?
— Как тебе сказать, — рассмеялся я. — Дэн здесь.
— Правда? — удивилась она. — Нерисса не говорила об этом.
— Она сама не знает, — сказал я, а потом подробно описал этого симпатичного парня и Аркнольда.
— Ты думаешь, это штучки тренера?
— Я думал об этом, но мне кажется, что это наш мальчик из Калифорнии приложил свою руку.
— Но зачем? Какая ему выгода?
— Выгода немалая. Вспомни про налог на наследство.
Когда Кейт заговорила, в голосе ее звучало сомнение.
— Это невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38