Я уйду из вашего клуба. Все равно он превратился в кусок дерьма в тот день, когда в него швырнули бомбу. Девушки не перестают нервничать.
Она встала и положила сигарету в пепельницу, стоящую на конторке.
– Но прежде чем уйти, я хочу спросить у вас одну вещь: кто из нас двоих хуже: я, торгующая свои телом, или вы, превратившая это в доход?
– Я много сделала для девушек. Обеспечиваю им такую защиту, какой они не получат нигде в Лондоне, – Мора словно оправдывалась.
Моник рассмеялась:
– Да-да, конечно. Но для меня вы – сутенер, и для девушек тоже. – И она в своей характерной гальской манере пожала плечами. – До свидания.
Оставшись одна, Мора внезапно почувствовала скуку. Кажется, она больше не тянет на "мисс Популярность". Даже родные братья относятся к ней настороженно. О Майкле, разумеется, речь не идет.
Она положила руки на край конторки и уронила на них голову. Ей вдруг захотелось уйти из клуба, сесть в машину и ехать, ехать, ехать, куда глаза глядят, где ее никто не знает и где она могла бы быть самой собой, двадцатипятилетней девушкой. Не женщиной... а именно девушкой!
Она вздрогнула, услышав, как открывается дверь. Это пришла совсем молоденькая девушка, Кэнди, что значит "конфетка". Было ли это ее настоящее имя или прозвище, никто не знал. Она принесла чашку кофе. Мора опустилась в кресло и попыталась улыбнуться.
– Судя по вашему виду, мисс Райан, вы с этим справитесь. – Она поставила чашку на конторку, и Мора почувствовала запах виски. Словно угадав ее мысли, Кэнди улыбнулась:
– Это ирландский кофе, очень крепкий ирландский кофе.
Впервые за весь день Мора широко улыбнулась:
– Спасибо, Кэнди.
Кэнди села в кресло, на котором только что сидела Моник. Она была натуральной блондинкой, с волосами еще светлее, чем у Моры, что казалось просто невероятным, потому что волосы у Моры были почти белые. У Кэнди они отливали серебром, и эффектно контрастировали с карими глазами. Несколько недель назад "хозяйки" скинулись, каждая по пяти фунтов, и Кэнди продемонстрировала им волосы на промежности. Они были, точно такого же цвета, как и на голове. Таким образом, Кэнди рассеяла все сомнения насчет цвета своих волос и к тому же обогатилась почти на сотню фунтов.
Девушка с какой-то детской наивностью подтянула свое платье без лямок и сказала:
– Вы, мисс Райан, выглядите совсем загнанной.
– Так оно и есть, Кэнди.
Девушка прыснула.
– Я хотела бы переговорить с вами кое о чем.
Мора глотнула горячего ароматного кофе и подняла брови, как бы приглашая Кэнди продолжить разговор.
– Тут, возле клуба, недавно болтался один тип.
– Сутенер? – устало спросила Мора.
Меньше всего ей хотелось думать сейчас о чем-либо подобном и уж тем более предпринимать какие-нибудь меры.
Кэнди мотнула головой.
– Ой нет. Никакой не сутенер. Обыкновенный полицейский.
– Кто?!
– "Старина Билл". Вы же знаете: лиловый мундир! – И Кэнди засмеялась.
– Он о чем-нибудь спрашивал? Например, о той ночи, когда в клуб бросили бомбу? Спрашивал? – В голосе Моры звучала тревога.
Кэнди спокойно откинулась в кресле.
– Да нет, мисс Райан. Ни о чем таком он не спрашивал. Вами интересовался.
– Мною? – Мора даже рот открыла.
– Да-да, вами. И велел вам отдать это. – Кэнди вытащила из лифчика клочок бумаги. – Он спросил, будете ли вы в клубе сегодня вечером. А когда я сказала, что не знаю, предложил мне двадцать фунтов за то, чтобы я передала вам записку. Я согласилась. Вы не будете меня за это ругать?
Мора жадно пробежала глазами несколько слов.
– Нет-нет, Кэнди. Ты правильно поступила.
Она сунула в сумку записку, достала из кошелька три банкноты по двадцать фунтов и протянула девушке.
– Ой нет, мисс Райан, я не возьму. Тот тип дал мне достаточно.
Мора вложила банкноты девушке в руку.
– Бери, бери, Кэнди. Ты заслужила.
Кэнди взяла деньги и смущенно улыбнулась:
– Ну, если вы так считаете...
Мора расхохоталась, чувствуя, как забурлила в жилах кровь.
Кэнди встала, и Мора обняла ее. Это положило начало их дружбе.
– На тебя можно положиться, Кэнди? Ты не проболтаешься?
Кэнди положила руку на руку Моры.
– Послушайте, мисс Райан, я не читала этой записки и не знаю, что в ней. И я не стукачка. Вы были добры ко мне, и я с удовольствием сделаю для вас все, что в моих силах.
– Спасибо, Кэнди. Я ценю это.
Кэнди снова улыбнулась и спустилась вниз. Ей нравилась Мора Райан. Что бы там о ней ни говорили, она заботилась о девушках. Иначе пришлось бы снова искать сутенера и отправляться либо на Парк-лейн, либо, когда она станет менее привлекательной, на Кингс-Кросс. В "Ле Бюзом" у нее, по крайней мере, был шанс как-то обеспечить себе будущее. Уже за одно это она могла быть всю жизнь признательна мисс Райан.
Оставшись одна, Мора вынула записку из сумки. Терри Пезерик написал ей записку! Она глазам своим не верила!
"Если я тебе понадоблюсь, позвони по этому телефону. Люблю. Терри". Мора снова и снова перечитывала эти несколько слов, под которыми был нацарапан номер телефона. Возбуждение ее достигло предела. Значит, он и в самом деле все еще хочет ее! Иначе, зачем было ему напоминать о себе? Она прижала к груди заветный клочок бумаги. Терри здорово рисковал, передавая записку. "Может быть, это ловушка?" – мелькнула мысль, но Мора тут же вспомнила, что их и прежде влекло друг к другу. Пусть из этого ничего не получится, но само сознание, что он все еще хочет ее, несмотря ни на что, приносило удовлетворение. Ведь ему наверняка были известны события последних недель!
Мора откинулась в кресле и стала пить совершенно остывший кофе. Добавленное к нему виски вызвало чувство голода. Она здесь приготовит все на ночь и поедет домой. К себе, а не к Майклу.
Мора была, что называется, в ударе. Моник, настороженность братьев в пивной, воспоминание о Бенни, Сэмми, Джонни, Джэнайн – все это мгновенно улетучилось из памяти за те драгоценные секунды, что она думала о Терри. Она оставила Майклу записку, что встретится с ним утром, и, что-то мурлыча себе под нос, собралась ехать домой.
Но прежде чем выйти, села на край конторки и впилась глазами в телефон. Взглянула на часы: четверть первого. Пожалуй, поздно звонить. Снова развернула клочок бумаги. Слова "Люблю. Терри", казалось, ожили и отделились от бумаги.
Люблю... Она сняла трубку и набрала нужный номер.
Во рту у нее все пересохло, голова кружилась. А что, если он спит или у него гости? При этой последней мысли защемило сердце, и в следующий момент она услышала:
– Алло? Кто это? Это ты, Мора?
В голосе Терри была мягкость и страстное желание, такое же, как у нее, особенно когда он произнес ее имя.
Она судорожно сглотнула.
– Терри.
– Так это все-таки ты, – вздохнул он с облегчением.
Наступило молчание.
– Я хочу тебя видеть, Мора, – как-то нерешительно сказал он. – Конечно, если ты не возражаешь.
– Я как раз собиралась домой, когда получила твою записку.
– Можно я приеду к тебе? – умоляюще спросил он.
– Сейчас дам тебе адрес. – Она говорила с трудом.
– Адрес я знаю. До скорого! – Его голос звенел от счастья, и сердце ее учащенно забилось.
Она рассмеялась, будто лед рассыпался на тысячи мелких осколков.
– Ну конечно. Полицейскому положено знать мой адрес.
– Само собой.
Когда он это произнес, Море показалось, что она видит хорошо знакомую ей кривую усмешку на его губах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Она встала и положила сигарету в пепельницу, стоящую на конторке.
– Но прежде чем уйти, я хочу спросить у вас одну вещь: кто из нас двоих хуже: я, торгующая свои телом, или вы, превратившая это в доход?
– Я много сделала для девушек. Обеспечиваю им такую защиту, какой они не получат нигде в Лондоне, – Мора словно оправдывалась.
Моник рассмеялась:
– Да-да, конечно. Но для меня вы – сутенер, и для девушек тоже. – И она в своей характерной гальской манере пожала плечами. – До свидания.
Оставшись одна, Мора внезапно почувствовала скуку. Кажется, она больше не тянет на "мисс Популярность". Даже родные братья относятся к ней настороженно. О Майкле, разумеется, речь не идет.
Она положила руки на край конторки и уронила на них голову. Ей вдруг захотелось уйти из клуба, сесть в машину и ехать, ехать, ехать, куда глаза глядят, где ее никто не знает и где она могла бы быть самой собой, двадцатипятилетней девушкой. Не женщиной... а именно девушкой!
Она вздрогнула, услышав, как открывается дверь. Это пришла совсем молоденькая девушка, Кэнди, что значит "конфетка". Было ли это ее настоящее имя или прозвище, никто не знал. Она принесла чашку кофе. Мора опустилась в кресло и попыталась улыбнуться.
– Судя по вашему виду, мисс Райан, вы с этим справитесь. – Она поставила чашку на конторку, и Мора почувствовала запах виски. Словно угадав ее мысли, Кэнди улыбнулась:
– Это ирландский кофе, очень крепкий ирландский кофе.
Впервые за весь день Мора широко улыбнулась:
– Спасибо, Кэнди.
Кэнди села в кресло, на котором только что сидела Моник. Она была натуральной блондинкой, с волосами еще светлее, чем у Моры, что казалось просто невероятным, потому что волосы у Моры были почти белые. У Кэнди они отливали серебром, и эффектно контрастировали с карими глазами. Несколько недель назад "хозяйки" скинулись, каждая по пяти фунтов, и Кэнди продемонстрировала им волосы на промежности. Они были, точно такого же цвета, как и на голове. Таким образом, Кэнди рассеяла все сомнения насчет цвета своих волос и к тому же обогатилась почти на сотню фунтов.
Девушка с какой-то детской наивностью подтянула свое платье без лямок и сказала:
– Вы, мисс Райан, выглядите совсем загнанной.
– Так оно и есть, Кэнди.
Девушка прыснула.
– Я хотела бы переговорить с вами кое о чем.
Мора глотнула горячего ароматного кофе и подняла брови, как бы приглашая Кэнди продолжить разговор.
– Тут, возле клуба, недавно болтался один тип.
– Сутенер? – устало спросила Мора.
Меньше всего ей хотелось думать сейчас о чем-либо подобном и уж тем более предпринимать какие-нибудь меры.
Кэнди мотнула головой.
– Ой нет. Никакой не сутенер. Обыкновенный полицейский.
– Кто?!
– "Старина Билл". Вы же знаете: лиловый мундир! – И Кэнди засмеялась.
– Он о чем-нибудь спрашивал? Например, о той ночи, когда в клуб бросили бомбу? Спрашивал? – В голосе Моры звучала тревога.
Кэнди спокойно откинулась в кресле.
– Да нет, мисс Райан. Ни о чем таком он не спрашивал. Вами интересовался.
– Мною? – Мора даже рот открыла.
– Да-да, вами. И велел вам отдать это. – Кэнди вытащила из лифчика клочок бумаги. – Он спросил, будете ли вы в клубе сегодня вечером. А когда я сказала, что не знаю, предложил мне двадцать фунтов за то, чтобы я передала вам записку. Я согласилась. Вы не будете меня за это ругать?
Мора жадно пробежала глазами несколько слов.
– Нет-нет, Кэнди. Ты правильно поступила.
Она сунула в сумку записку, достала из кошелька три банкноты по двадцать фунтов и протянула девушке.
– Ой нет, мисс Райан, я не возьму. Тот тип дал мне достаточно.
Мора вложила банкноты девушке в руку.
– Бери, бери, Кэнди. Ты заслужила.
Кэнди взяла деньги и смущенно улыбнулась:
– Ну, если вы так считаете...
Мора расхохоталась, чувствуя, как забурлила в жилах кровь.
Кэнди встала, и Мора обняла ее. Это положило начало их дружбе.
– На тебя можно положиться, Кэнди? Ты не проболтаешься?
Кэнди положила руку на руку Моры.
– Послушайте, мисс Райан, я не читала этой записки и не знаю, что в ней. И я не стукачка. Вы были добры ко мне, и я с удовольствием сделаю для вас все, что в моих силах.
– Спасибо, Кэнди. Я ценю это.
Кэнди снова улыбнулась и спустилась вниз. Ей нравилась Мора Райан. Что бы там о ней ни говорили, она заботилась о девушках. Иначе пришлось бы снова искать сутенера и отправляться либо на Парк-лейн, либо, когда она станет менее привлекательной, на Кингс-Кросс. В "Ле Бюзом" у нее, по крайней мере, был шанс как-то обеспечить себе будущее. Уже за одно это она могла быть всю жизнь признательна мисс Райан.
Оставшись одна, Мора вынула записку из сумки. Терри Пезерик написал ей записку! Она глазам своим не верила!
"Если я тебе понадоблюсь, позвони по этому телефону. Люблю. Терри". Мора снова и снова перечитывала эти несколько слов, под которыми был нацарапан номер телефона. Возбуждение ее достигло предела. Значит, он и в самом деле все еще хочет ее! Иначе, зачем было ему напоминать о себе? Она прижала к груди заветный клочок бумаги. Терри здорово рисковал, передавая записку. "Может быть, это ловушка?" – мелькнула мысль, но Мора тут же вспомнила, что их и прежде влекло друг к другу. Пусть из этого ничего не получится, но само сознание, что он все еще хочет ее, несмотря ни на что, приносило удовлетворение. Ведь ему наверняка были известны события последних недель!
Мора откинулась в кресле и стала пить совершенно остывший кофе. Добавленное к нему виски вызвало чувство голода. Она здесь приготовит все на ночь и поедет домой. К себе, а не к Майклу.
Мора была, что называется, в ударе. Моник, настороженность братьев в пивной, воспоминание о Бенни, Сэмми, Джонни, Джэнайн – все это мгновенно улетучилось из памяти за те драгоценные секунды, что она думала о Терри. Она оставила Майклу записку, что встретится с ним утром, и, что-то мурлыча себе под нос, собралась ехать домой.
Но прежде чем выйти, села на край конторки и впилась глазами в телефон. Взглянула на часы: четверть первого. Пожалуй, поздно звонить. Снова развернула клочок бумаги. Слова "Люблю. Терри", казалось, ожили и отделились от бумаги.
Люблю... Она сняла трубку и набрала нужный номер.
Во рту у нее все пересохло, голова кружилась. А что, если он спит или у него гости? При этой последней мысли защемило сердце, и в следующий момент она услышала:
– Алло? Кто это? Это ты, Мора?
В голосе Терри была мягкость и страстное желание, такое же, как у нее, особенно когда он произнес ее имя.
Она судорожно сглотнула.
– Терри.
– Так это все-таки ты, – вздохнул он с облегчением.
Наступило молчание.
– Я хочу тебя видеть, Мора, – как-то нерешительно сказал он. – Конечно, если ты не возражаешь.
– Я как раз собиралась домой, когда получила твою записку.
– Можно я приеду к тебе? – умоляюще спросил он.
– Сейчас дам тебе адрес. – Она говорила с трудом.
– Адрес я знаю. До скорого! – Его голос звенел от счастья, и сердце ее учащенно забилось.
Она рассмеялась, будто лед рассыпался на тысячи мелких осколков.
– Ну конечно. Полицейскому положено знать мой адрес.
– Само собой.
Когда он это произнес, Море показалось, что она видит хорошо знакомую ей кривую усмешку на его губах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113