– По всеобщему мнению жителей деревни, она не различает цвета. Я думаю, всеобщее мнение в данном случае справедливо. Во всяком случае, это лучше, чем сказать, что у нее вообще отсутствует вкус.
Отойдя назад, он стал рядом с Фрэнсис, и они вместе любовались своими творениями.
– Только благодаря шарфу и кривому рту, а особенно этим ушам ваш снеговик не выглядит жалким и лишенным чувства юмора, – великодушно согласилась Фрэнсис. – О, а эти впадинки, должно быть, изображают веснушки. Должна признать, это удачный штрих. В общем, он мне нравится.
– А я должен признаться в симпатии к этому бедолаге с его черными угольными пуговицами. Он похож на подвыпившего весельчака, только я не понимаю, как он держит во рту трубку, если широко улыбается.
– Зубами.
– А-а. Логично. Но мы забыли назначить судью.
– И награду, ожидающую победителя, – добавила Фрэнсис.
И только когда он, повернув голову, улыбнулся ей, она осознала, что он одной рукой легко, по-дружески обнимает ее за плечи. В тот же момент она и поняла, что до него это тоже дошло только сейчас. Улыбки застыли на их лицах, и Фрэнсис почувствовала, как у нее слабеют ноги.
Он убрал руку и, кашлянув, шагнул к своему снеговику.
– Полагаю, мы могли бы объявить ничью. Согласны? А иначе у нас опять начнется ссора, и, чтобы положить конец моему существованию, вы изобретете еще какой-нибудь план, от которого волосы встанут дыбом. Или вы настаиваете объявить меня победителем?
– Ни за что. Мой гораздо крепче вашего. Он намного дольше выстоит в любую погоду.
– Просто возмутительно так заявлять, когда я был настолько великодушен, что предложил ничью. – Лусиус нагнулся и, повернувшись, без предупреждения запустил в нее снежком.
Снежок угодил ей в грудь и запорошил лицо.
– О! Это нечестно! – обиженно воскликнула она и, подхватив комок снега, бросила в него.
Снежок попал ему в шляпу, сдвинув ее набок, и началось сражение.
Оно бушевало несколько минут, и через некоторое время случайному наблюдателю могло бы показаться, что рядом с гостиницей появилось четыре снеговика, при этом два из них двигались и были не в силах удержаться от смеха. Неожиданно тот, что был выше и шире в плечах, бросился ко второму и стал толкать его назад, пока не повалил на спину в мягкий сугроб. Своим весом Лусиус вдавливал Фрэнсис все глубже и, сжав ее запястья, удерживал ее руки по обе стороны от головы.
– Хватит! – объявил он, все еще смеясь. – Этот последний угодил мне в глаз. – Он смахнул с ресниц хлопья снега.
– Значит, вы признаете поражение? – со смехом спросила она.
– Признаю поражение? – Его брови поползли вверх. – Простите, но кто кого держит побежденным в снегу?
– А кто только что заявил, что с него довольно? – Она тоже подняла брови.
– Тот, кто окончил сражение полным уничтожением противника, – рассмеялся он.
Внезапно Фрэнсис осознала, что Лусиус лежит на ней. Она чувствовала, как на нее давит его вес, чувствовала на своем лице его теплое дыхание. Посмотрев в его светло-карие глаза, она обнаружила, что их взгляд устремлен в ее собственные. Она перевела взгляд ниже, к его губам, и была уверена, что в тот же момент его взгляд опустился к ее рту.
Ее странное приключение приближалось к чему-то опасному и, возможно, восхитительному.
Когда его губы коснулись ее губ, Фрэнсис показалось, что она лежит под палящим августовским солнцем, а не под декабрьскими снежными тучами.
Она никогда не была знакома с таким привлекательным мужчиной – мысль, которая не требовала ни продолжения, ни пояснения.
– Я совсем забыла про хлеб. – Для ее собственных ушей ее голос прозвучал удивительно ровно. – Мне повезет, если тесто не выбралось из квашни и не заполнило всю кухню до потолка и я смогу войти в дверь, чтобы его спасти.
Лусиус смотрел ей в глаза, вероятно, еще секунду, а потом один уголок его рта дернулся вверх – она так и не поняла, было ли то подобием улыбки или просто насмешкой. Поднявшись на ноги, он стряхнул с себя снег и протянул Фрэнсис руку, чтобы помочь встать. Она похлопала руками в перчатках и отряхнулась, чувствуя, что за воротником снега так же много, как и снаружи на накидке.
– О, было так весело, – сказала она, не глядя на Лусиуса.
– Весело, – согласился он. – Но если бы я когда-нибудь встретился лицом к лицу с судьбой, я бы потребовал у нее ответа, почему мне пришлось застрять здесь с чопорной школьной учительницей. Давайте, мисс Аллард, бегите. Если я не получу свежего хлеба, а в придачу еще и супа, мне будет не до смеха.
У Фрэнсис на долю секунды мелькнула мысль задержаться, чтобы возразить против слова «чопорная», но если бы она совершила такую глупость, ей, вероятно, пришлось бы доказывать, что это определение к ней неприменимо.
Она ушла, но из гордости не стала бежать.
Где-то в самой глубине души Фрэнсис чувствовала на себя досаду. Зачем было нарушать очарование того момента? Ничего не случилось бы из-за одного настоящего поцелуя. Ее уже давным-давно никто не целовал, и такого случая, возможно, никогда больше не представится – ей ведь уже целых двадцать три года.
А с другой стороны – всего двадцать три.
Что плохого в одном-единственном поцелуе?
Но она не была наивной девочкой и прекрасно знала, что в этом плохого.
Господи, одно только прикосновение его губ смешало все ее мысли и добралось до костей и всех клеточек ее тела.
Сбросив верхнюю одежду, она торопливо прошла в кухню и занялась выпечкой хлеба и приготовлением супа.
Разговор за едой был довольно натянутым и поверхностным – во всяком случае, с ее стороны, потому что Лусиус погрузился в молчание. Хотя хлеб получился пышным и восхитительно вкусным, а суп заслуживал того, чтобы попросить вторую тарелку, Лусиус чувствовал, что не в состоянии в полной мере наслаждаться ни тем, ни другим так, как ему того хотелось бы.
Его отвлекало неосуществленное желание.
И он проклинал судьбу за то, что в идеальных для небольшого плотского развлечения обстоятельствах женщина, с которой он оказался, совершенно для этого не подходила. Если бы только она была актрисой, или вдовой, или... В общем, кем угодно, только не школьной учительницей, которая, возможно, была эффектной, но при этом слишком чопорной и добродетельной – кроме тех минут, когда, ненадолго забывшись, лепила снеговика и играла в снежки.
Пока она весело болтала о всякой чепухе, Лусиус старался думать о Порции Хант. Он попробовал четко восстановить в памяти ее лицо и преуспел в этом. Выражение ее глаз говорило ему, что она презирает всех мужчин и их животные потребности, но согласна терпеть их в нем, при условии, что ей никогда не придется с ними познакомиться.
Возможно, он был несправедлив к ней. Она была безукоризненной леди, это правда, и он допускал, что при всей своей безупречности она могла оказаться вполне привлекательной женщиной – вскоре ему предстоит это узнать.
А это приключение, как называла его Фрэнсис Аллард, скоро останется позади. Сквозь облака пробивалось солнце, и за окном обеденного зала с крыши уже капала вода. Нужно пережить только остаток дня.
И ночь...
Сегодня ночью он будет спать в обеденном зале и даже шагу не ступит в сторону лестницы и спален наверху. Благодаря своей добродетели он после смерти отправится прямо в рай и там будет блаженствовать, играя на арфе веки вечные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Отойдя назад, он стал рядом с Фрэнсис, и они вместе любовались своими творениями.
– Только благодаря шарфу и кривому рту, а особенно этим ушам ваш снеговик не выглядит жалким и лишенным чувства юмора, – великодушно согласилась Фрэнсис. – О, а эти впадинки, должно быть, изображают веснушки. Должна признать, это удачный штрих. В общем, он мне нравится.
– А я должен признаться в симпатии к этому бедолаге с его черными угольными пуговицами. Он похож на подвыпившего весельчака, только я не понимаю, как он держит во рту трубку, если широко улыбается.
– Зубами.
– А-а. Логично. Но мы забыли назначить судью.
– И награду, ожидающую победителя, – добавила Фрэнсис.
И только когда он, повернув голову, улыбнулся ей, она осознала, что он одной рукой легко, по-дружески обнимает ее за плечи. В тот же момент она и поняла, что до него это тоже дошло только сейчас. Улыбки застыли на их лицах, и Фрэнсис почувствовала, как у нее слабеют ноги.
Он убрал руку и, кашлянув, шагнул к своему снеговику.
– Полагаю, мы могли бы объявить ничью. Согласны? А иначе у нас опять начнется ссора, и, чтобы положить конец моему существованию, вы изобретете еще какой-нибудь план, от которого волосы встанут дыбом. Или вы настаиваете объявить меня победителем?
– Ни за что. Мой гораздо крепче вашего. Он намного дольше выстоит в любую погоду.
– Просто возмутительно так заявлять, когда я был настолько великодушен, что предложил ничью. – Лусиус нагнулся и, повернувшись, без предупреждения запустил в нее снежком.
Снежок угодил ей в грудь и запорошил лицо.
– О! Это нечестно! – обиженно воскликнула она и, подхватив комок снега, бросила в него.
Снежок попал ему в шляпу, сдвинув ее набок, и началось сражение.
Оно бушевало несколько минут, и через некоторое время случайному наблюдателю могло бы показаться, что рядом с гостиницей появилось четыре снеговика, при этом два из них двигались и были не в силах удержаться от смеха. Неожиданно тот, что был выше и шире в плечах, бросился ко второму и стал толкать его назад, пока не повалил на спину в мягкий сугроб. Своим весом Лусиус вдавливал Фрэнсис все глубже и, сжав ее запястья, удерживал ее руки по обе стороны от головы.
– Хватит! – объявил он, все еще смеясь. – Этот последний угодил мне в глаз. – Он смахнул с ресниц хлопья снега.
– Значит, вы признаете поражение? – со смехом спросила она.
– Признаю поражение? – Его брови поползли вверх. – Простите, но кто кого держит побежденным в снегу?
– А кто только что заявил, что с него довольно? – Она тоже подняла брови.
– Тот, кто окончил сражение полным уничтожением противника, – рассмеялся он.
Внезапно Фрэнсис осознала, что Лусиус лежит на ней. Она чувствовала, как на нее давит его вес, чувствовала на своем лице его теплое дыхание. Посмотрев в его светло-карие глаза, она обнаружила, что их взгляд устремлен в ее собственные. Она перевела взгляд ниже, к его губам, и была уверена, что в тот же момент его взгляд опустился к ее рту.
Ее странное приключение приближалось к чему-то опасному и, возможно, восхитительному.
Когда его губы коснулись ее губ, Фрэнсис показалось, что она лежит под палящим августовским солнцем, а не под декабрьскими снежными тучами.
Она никогда не была знакома с таким привлекательным мужчиной – мысль, которая не требовала ни продолжения, ни пояснения.
– Я совсем забыла про хлеб. – Для ее собственных ушей ее голос прозвучал удивительно ровно. – Мне повезет, если тесто не выбралось из квашни и не заполнило всю кухню до потолка и я смогу войти в дверь, чтобы его спасти.
Лусиус смотрел ей в глаза, вероятно, еще секунду, а потом один уголок его рта дернулся вверх – она так и не поняла, было ли то подобием улыбки или просто насмешкой. Поднявшись на ноги, он стряхнул с себя снег и протянул Фрэнсис руку, чтобы помочь встать. Она похлопала руками в перчатках и отряхнулась, чувствуя, что за воротником снега так же много, как и снаружи на накидке.
– О, было так весело, – сказала она, не глядя на Лусиуса.
– Весело, – согласился он. – Но если бы я когда-нибудь встретился лицом к лицу с судьбой, я бы потребовал у нее ответа, почему мне пришлось застрять здесь с чопорной школьной учительницей. Давайте, мисс Аллард, бегите. Если я не получу свежего хлеба, а в придачу еще и супа, мне будет не до смеха.
У Фрэнсис на долю секунды мелькнула мысль задержаться, чтобы возразить против слова «чопорная», но если бы она совершила такую глупость, ей, вероятно, пришлось бы доказывать, что это определение к ней неприменимо.
Она ушла, но из гордости не стала бежать.
Где-то в самой глубине души Фрэнсис чувствовала на себя досаду. Зачем было нарушать очарование того момента? Ничего не случилось бы из-за одного настоящего поцелуя. Ее уже давным-давно никто не целовал, и такого случая, возможно, никогда больше не представится – ей ведь уже целых двадцать три года.
А с другой стороны – всего двадцать три.
Что плохого в одном-единственном поцелуе?
Но она не была наивной девочкой и прекрасно знала, что в этом плохого.
Господи, одно только прикосновение его губ смешало все ее мысли и добралось до костей и всех клеточек ее тела.
Сбросив верхнюю одежду, она торопливо прошла в кухню и занялась выпечкой хлеба и приготовлением супа.
Разговор за едой был довольно натянутым и поверхностным – во всяком случае, с ее стороны, потому что Лусиус погрузился в молчание. Хотя хлеб получился пышным и восхитительно вкусным, а суп заслуживал того, чтобы попросить вторую тарелку, Лусиус чувствовал, что не в состоянии в полной мере наслаждаться ни тем, ни другим так, как ему того хотелось бы.
Его отвлекало неосуществленное желание.
И он проклинал судьбу за то, что в идеальных для небольшого плотского развлечения обстоятельствах женщина, с которой он оказался, совершенно для этого не подходила. Если бы только она была актрисой, или вдовой, или... В общем, кем угодно, только не школьной учительницей, которая, возможно, была эффектной, но при этом слишком чопорной и добродетельной – кроме тех минут, когда, ненадолго забывшись, лепила снеговика и играла в снежки.
Пока она весело болтала о всякой чепухе, Лусиус старался думать о Порции Хант. Он попробовал четко восстановить в памяти ее лицо и преуспел в этом. Выражение ее глаз говорило ему, что она презирает всех мужчин и их животные потребности, но согласна терпеть их в нем, при условии, что ей никогда не придется с ними познакомиться.
Возможно, он был несправедлив к ней. Она была безукоризненной леди, это правда, и он допускал, что при всей своей безупречности она могла оказаться вполне привлекательной женщиной – вскоре ему предстоит это узнать.
А это приключение, как называла его Фрэнсис Аллард, скоро останется позади. Сквозь облака пробивалось солнце, и за окном обеденного зала с крыши уже капала вода. Нужно пережить только остаток дня.
И ночь...
Сегодня ночью он будет спать в обеденном зале и даже шагу не ступит в сторону лестницы и спален наверху. Благодаря своей добродетели он после смерти отправится прямо в рай и там будет блаженствовать, играя на арфе веки вечные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78