Впереди катили два «студебеккера», а за ними красавицы ЗИС-5. Эти неприхотливые, надежные машины, столь часто выручавшие артиллеристов, они называли не иначе как «красавицами». Капитан Бобров сидел рядом с водителем в пятой или шестой машине, считая от головы колонны. Ничто не предвещало опасности.
Но судьба все-таки нашла его.
Внезапно под правым передним колесом, иначе говоря почти под Бобровым, рванула мина.
Как получилось? Ведь впереди по этой дороге уже прошли несколько машин? Видимо, водитель взял ближе к обочине…
Взрыв был сильный. Деревянную кабину грузовика разнесло вдребезги, капитана Боброва выбросило за обочину. Очнулся он в медсанбате, где ему должны; были ампутировать левую ногу. В наркоз Владимир Бобров провалился с неясным, еще не полностью осознанным, горьким и горячечным ощущением того, что теперь все кончено – он превращается в инвалида.
Но придя в себя на госпитальной койке, вдруг почувствовал, что обе ноги – вот они, здесь! Оказывается, в самый последний момент, уже на операционном столе, один из хирургов взялся провести очень сложную операцию, позволившую обойтись без ампутации.
В День Победы Владимир Бобров уже чуть ли не танцевал, ведь свою часть он не покидал, медсанбат располагался рядом.
Более того, еще через месяц начал даже играть в футбол за дивизионку – футбол был первым мирным отдыхом, первым солдатским видом спорта после победы. А когда к концу сорок пятого дивизию расформировали и капитана Боброва перевели служить под Москву, он несколько лет подряд участвовал в первенстве Московского военного округа по хоккею с мячом, выступая за одну из сильнейших армейских команд. Конечно, Владимир частенько бывал в Москве, приходил на матчи команды ЦДКА, на тренировки армейских хоккеистов. Однажды в январе 1946 года на катке в парке Центрального Дома Красной Армии он скинул шинель и гимнастерку, надел спортивную форму, Севкины коньки, взял его клюшку и вошел в игру. Евгений Бабич, увидев Владимира Боброва на льду, пришел в восторг и принялся горячо уговаривать его перейти в ЦДКА, начать серьезные тренировки, с уверенностью заявляя, что сокола видно по полету и что у Володи наверняка прекрасно пойдет игра. Но старший Бобров неопределенно улыбался и отнекивался.
А Всеволод брата не уговаривал.
Всеволод знал все.
Третьего апреля 1945 года, в день сухумского футбольного дебюта Всеволода Боброва в команде ЦДКА, взрыв мины на проселочной дороге в Померании навсегда закрыл перед его старшим братом Владимиром Бобровым путь в большой спорт. После операции, благодаря которой удалось избежать ампутации, левый голеностоп у Владимира остался покалеченным. Нога плохо слушалась, были раздроблены кости, перебит главный нерв, пальцы не двигались, и осязания в стопе не было. Ниже лодыжки начиналась нечувствительная, мертвая зона. В народе это издревле называли «костяная нога».
И с этой «костяной ногой» Владимир умудрялся играть в хоккей с мячом за сильную армейскую команду, благодаря своей изумительной, дарованной от природы технике, опыту, игровому мышлению, интуиции. Более того, никто, в том числе такой опытнейший спортсмен, как Евгений Бабич, даже не догадывался о «костяной ноге» Владимира Боброва. Ведь внешне она не отличалась от здоровой, лишь внимательно приглядевшись, можно было заметить, что Владимир чуть-чуть прихрамывает, ступая на пятку. А еще обращали внимание на то, что он частенько оступается на лестнице. Но не придавали этому значения, шутливо посмеивались. Между тем это не было случайным: левая нога, потерявшая осязание, не чувствовала ступеней.
Сам Владимир Бобров никому не говорил о своем физическом недостатке. Никому, кроме младшего брата. Да и ему признался лишь в тот момент, когда Всеволод жестко потребовал ответа, почему Володя не хочет идти в большой спорт.
Он был очень гордым, Владимир Бобров, и в спорте признавал лишь один принцип: все или ничего! Фронтовой офицер, капитан-артиллерист, он пользовался особым авторитетом среди лейтенантов из футбольной команды ЦДКА, которых хорошо знал, и они многократно, подобно Евгению Бабичу, уговаривали его вернуться в спорт, пусть не на поле, но все-таки в спорт. Действительно, благодаря своим организаторским способностям и огромному жизненному опыту, приобретенному за четыре года войны, старший Бобров вполне мог бы стать, скажем, начальником одной из команд мастеров или работником одной из спортивных организаций. Для этого была уйма возможностей. Однако Владимир Бобров от них отказался, считая, что все это – лишь около спорта. Он видел могучий, послевоенный взлет футбола, хоккея и понимал, что по своим способностям мог бы оказаться на спортивном поле рядом с Всеволодом. Поэтому он не хотел участвовать ни в каких «утешительных заездах», не хотел всю жизнь оставаться в тени спортивной славы своего младшего брата.
Братья Бобровы трогательно любили друг друга и всегда помогали друг другу. Но в спорте между ними был свой, гамбургский – особой строгости, принципиальный счет.
До войны у Владимира Боброва было право быть лучшим по спортивному таланту. Но война отняла у него это право.
И он решил совсем уйти из большого спорта.
Нигде и никогда любители футбола не болели на матчах так, как в СССР в первые послевоенные годы. Возможно, по части экспансивности советские зрители уступали итальянским тиффози, испано-аргентино-бразильским инчос и уругвайским торсидорес. Не было моды и на различного рода звуковые оформления матчей с использованием трещоток, сирен и прочих шумовых инструментов. Но что касается не разгульно-показных, а истинных, глубинных страстей, бушевавших на советских стадионах, в первую очередь на московском стадионе «Динамо», где проходили главные матчи, то даже чемпионаты мира не смогут сравниться с ними.
Потому что футбол в те годы был не просто игрой, не просто спортом. Трибуны заполняли зрители, которые только что пережили страшные бедствия, перенесли неисчислимые страдания. Народ, победивший в жесточайшей из войн, глубоко истосковался по мирному, радостному зрелищу, заменявшему отдых. Но какое массовое зрелище могла предоставить людям страна, изнуренная четырехлетними сражениями? Телевидения не было. Киностудии выпускали считанные фильмы в год, зрители ходили на них по пять-семь раз, знали наизусть все кадры. Спорт, понесший в годы войны огромные потери, не мог достичь прежнего уровня. И только всенародно любимый футбол процветал. В те годы он заменял собою все! Первенства и Кубки страны по футболу концентрировали на себе весь грандиозный, колоссальный интерес, который впоследствии стал распределяться между десятками видов спорта, между многочисленными чемпионатами мира, между олимпийскими играми и телевидением, заполняющим ныне свободное время. Достаточно окинуть взглядом широчайший спектр интересов современного зрителя, а затем мысленно сфокусировать их в одну точку – на послевоенный футбол, чтобы понять, какой накал страстей и эмоций клокотал тогда вокруг кожаного мяча. Перефразируя слова Бернарда Шоу, можно сказать, что футбол в то время «открывал души, словно штопором».
Именно в первые послевоенные годы с особой очевидностью обнаружилось, сколь дальновидным было решение наряду с деятелями культуры и искусства сохранить также кадры ведущих футболистов страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Но судьба все-таки нашла его.
Внезапно под правым передним колесом, иначе говоря почти под Бобровым, рванула мина.
Как получилось? Ведь впереди по этой дороге уже прошли несколько машин? Видимо, водитель взял ближе к обочине…
Взрыв был сильный. Деревянную кабину грузовика разнесло вдребезги, капитана Боброва выбросило за обочину. Очнулся он в медсанбате, где ему должны; были ампутировать левую ногу. В наркоз Владимир Бобров провалился с неясным, еще не полностью осознанным, горьким и горячечным ощущением того, что теперь все кончено – он превращается в инвалида.
Но придя в себя на госпитальной койке, вдруг почувствовал, что обе ноги – вот они, здесь! Оказывается, в самый последний момент, уже на операционном столе, один из хирургов взялся провести очень сложную операцию, позволившую обойтись без ампутации.
В День Победы Владимир Бобров уже чуть ли не танцевал, ведь свою часть он не покидал, медсанбат располагался рядом.
Более того, еще через месяц начал даже играть в футбол за дивизионку – футбол был первым мирным отдыхом, первым солдатским видом спорта после победы. А когда к концу сорок пятого дивизию расформировали и капитана Боброва перевели служить под Москву, он несколько лет подряд участвовал в первенстве Московского военного округа по хоккею с мячом, выступая за одну из сильнейших армейских команд. Конечно, Владимир частенько бывал в Москве, приходил на матчи команды ЦДКА, на тренировки армейских хоккеистов. Однажды в январе 1946 года на катке в парке Центрального Дома Красной Армии он скинул шинель и гимнастерку, надел спортивную форму, Севкины коньки, взял его клюшку и вошел в игру. Евгений Бабич, увидев Владимира Боброва на льду, пришел в восторг и принялся горячо уговаривать его перейти в ЦДКА, начать серьезные тренировки, с уверенностью заявляя, что сокола видно по полету и что у Володи наверняка прекрасно пойдет игра. Но старший Бобров неопределенно улыбался и отнекивался.
А Всеволод брата не уговаривал.
Всеволод знал все.
Третьего апреля 1945 года, в день сухумского футбольного дебюта Всеволода Боброва в команде ЦДКА, взрыв мины на проселочной дороге в Померании навсегда закрыл перед его старшим братом Владимиром Бобровым путь в большой спорт. После операции, благодаря которой удалось избежать ампутации, левый голеностоп у Владимира остался покалеченным. Нога плохо слушалась, были раздроблены кости, перебит главный нерв, пальцы не двигались, и осязания в стопе не было. Ниже лодыжки начиналась нечувствительная, мертвая зона. В народе это издревле называли «костяная нога».
И с этой «костяной ногой» Владимир умудрялся играть в хоккей с мячом за сильную армейскую команду, благодаря своей изумительной, дарованной от природы технике, опыту, игровому мышлению, интуиции. Более того, никто, в том числе такой опытнейший спортсмен, как Евгений Бабич, даже не догадывался о «костяной ноге» Владимира Боброва. Ведь внешне она не отличалась от здоровой, лишь внимательно приглядевшись, можно было заметить, что Владимир чуть-чуть прихрамывает, ступая на пятку. А еще обращали внимание на то, что он частенько оступается на лестнице. Но не придавали этому значения, шутливо посмеивались. Между тем это не было случайным: левая нога, потерявшая осязание, не чувствовала ступеней.
Сам Владимир Бобров никому не говорил о своем физическом недостатке. Никому, кроме младшего брата. Да и ему признался лишь в тот момент, когда Всеволод жестко потребовал ответа, почему Володя не хочет идти в большой спорт.
Он был очень гордым, Владимир Бобров, и в спорте признавал лишь один принцип: все или ничего! Фронтовой офицер, капитан-артиллерист, он пользовался особым авторитетом среди лейтенантов из футбольной команды ЦДКА, которых хорошо знал, и они многократно, подобно Евгению Бабичу, уговаривали его вернуться в спорт, пусть не на поле, но все-таки в спорт. Действительно, благодаря своим организаторским способностям и огромному жизненному опыту, приобретенному за четыре года войны, старший Бобров вполне мог бы стать, скажем, начальником одной из команд мастеров или работником одной из спортивных организаций. Для этого была уйма возможностей. Однако Владимир Бобров от них отказался, считая, что все это – лишь около спорта. Он видел могучий, послевоенный взлет футбола, хоккея и понимал, что по своим способностям мог бы оказаться на спортивном поле рядом с Всеволодом. Поэтому он не хотел участвовать ни в каких «утешительных заездах», не хотел всю жизнь оставаться в тени спортивной славы своего младшего брата.
Братья Бобровы трогательно любили друг друга и всегда помогали друг другу. Но в спорте между ними был свой, гамбургский – особой строгости, принципиальный счет.
До войны у Владимира Боброва было право быть лучшим по спортивному таланту. Но война отняла у него это право.
И он решил совсем уйти из большого спорта.
Нигде и никогда любители футбола не болели на матчах так, как в СССР в первые послевоенные годы. Возможно, по части экспансивности советские зрители уступали итальянским тиффози, испано-аргентино-бразильским инчос и уругвайским торсидорес. Не было моды и на различного рода звуковые оформления матчей с использованием трещоток, сирен и прочих шумовых инструментов. Но что касается не разгульно-показных, а истинных, глубинных страстей, бушевавших на советских стадионах, в первую очередь на московском стадионе «Динамо», где проходили главные матчи, то даже чемпионаты мира не смогут сравниться с ними.
Потому что футбол в те годы был не просто игрой, не просто спортом. Трибуны заполняли зрители, которые только что пережили страшные бедствия, перенесли неисчислимые страдания. Народ, победивший в жесточайшей из войн, глубоко истосковался по мирному, радостному зрелищу, заменявшему отдых. Но какое массовое зрелище могла предоставить людям страна, изнуренная четырехлетними сражениями? Телевидения не было. Киностудии выпускали считанные фильмы в год, зрители ходили на них по пять-семь раз, знали наизусть все кадры. Спорт, понесший в годы войны огромные потери, не мог достичь прежнего уровня. И только всенародно любимый футбол процветал. В те годы он заменял собою все! Первенства и Кубки страны по футболу концентрировали на себе весь грандиозный, колоссальный интерес, который впоследствии стал распределяться между десятками видов спорта, между многочисленными чемпионатами мира, между олимпийскими играми и телевидением, заполняющим ныне свободное время. Достаточно окинуть взглядом широчайший спектр интересов современного зрителя, а затем мысленно сфокусировать их в одну точку – на послевоенный футбол, чтобы понять, какой накал страстей и эмоций клокотал тогда вокруг кожаного мяча. Перефразируя слова Бернарда Шоу, можно сказать, что футбол в то время «открывал души, словно штопором».
Именно в первые послевоенные годы с особой очевидностью обнаружилось, сколь дальновидным было решение наряду с деятелями культуры и искусства сохранить также кадры ведущих футболистов страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82