В тот же период при Московском институте физической культуры была создана Высшая школа тренеров, куда зачислили большую группу наиболее грамотных, образованных игроков, которых рекомендовали различные спортивные клубы. Именно первые выпуски ВШТ дали нашему спорту целую плеяду выдающихся тренеров, впоследствии приведших своих учеников на мировые и олимпийские пьедесталы почета.
Играющие тренеры (или тренирующие игроки, что одно и то же) появились сначала в футболе и с некоторым запозданием – в хоккее, где одними из первых эти функции стали выполнять динамовец Михаил Якушин и армеец Павел Короткое, работавший в Военно-воздушной академии имени Жуковского. Но если в футболе того периода ощущался острейший дефицит наставников для команд, то о хоккее с мячом и говорить не приходится: здесь трудности с тренерами были особые.
Что же касается родившегося в 1946 году хоккея с шайбой, то в этом новом виде спорта абсолютно все тренерские места поначалу были вакантными, потому что готовыми специалистами канадского хоккея мы не располагали.
Анатолий Тарасов перед войной играл в футбол за дубль команды ЦДКА и даже провел около десяти матчей в ее основном составе. В частности, он должен был выступать в несостоявшейся встрече 22 июня 1941 года с киевским «Динамо» в столице Украины. Однако хорошего футболиста из Тарасова явно не получалось: ему не хватало стартовой скорости. И совсем другое дело – хоккей с мячом. Здесь Тарасов благодаря своему фантастическому, поистине не знавшему границ трудолюбию добился заметных успехов и прочно занял место в основном составе. Поэтому Анатолий Владимирович считал себя в основном не футболистом, а хоккеистом. И со свойственным ему чувством нового, что называется, «на ура» воспринял хоккей с шайбой.
Но поскольку в сезоне 1946 года Тарасов тренировал футболистов команды ВВС, вполне логично, что ему предложили возглавить и «шайбистов» этого клуба. Предложение Тарасов принял охотно и с энтузиазмом принялся осваивать новый вид спорта – в первом чемпионате СССР его команда чуть-чуть не вошла в число призеров, в решающем матче помешал внезапный выход на ледовую площадку Всеволода Боброва, о чем уже шла речь ранее.
А потом у команды ВВС появился новый влиятельный шеф, отношения с ним у Анатолия Тарасова не сложились, и он вернулся в армейский коллектив. Но в это же самое время из ЦДКА ушел хоккейный играющий тренер Павел Короткое и в клубе встал вопрос: кто будет наставником «шайбистов»?
Предложение сделали пятерым ведущим игрокам: Всеволоду Боброву, Александру Виноградову, Евгению Бабичу, Андрею Старовойтову и Анатолию Тарасову. Первые трое отказались, поскольку были в расцвете хоккейного таланта и жаждали только одного – играть и играть. А тренерство, по тогдашним понятиям, налагало определенные и не совсем приятные обязанности: надо было что-то писать, куда-то ходить, перед кем-то отчитываться, выступать на каких-то заседаниях и так далее и тому подобное. Между тем в спортивной среде того времени наибольшим почетом пользовались талантливые игроки, а не способные тренеры. О своем будущем почти никто из хоккеистов не задумывался, они всем сердцем, беззаботно отдавались любимой игре, перед матчами у них, как говорится, в груди горело, они рвались на лед и не хотели обременять себя никакими обязанностями, которые могли хоть частично затмить удовольствие от ледовых сражений. Тренерство среди них безусловно считалось обузой.
Отказался от предложения стать тренером и Андрей Старовойтов, который в то время работал в Военно-политической академии.
А Тарасов с удовольствием согласился, поскольку это полностью совпадало с его устремлениями.
Впервые Анатолий Владимирович стал тренировать еще в возрасте девятнадцати лет, когда учился в Высшей школе тренеров, созданной в Московском инфизкульте, куда его направило общество «Динамо». Три-четыре раза в неделю Тарасов ездил из Москвы в Загорск – он занимался с футбольной командой одного из заводов этого подмосковного города, где находится знаменитая Троице-Сергиевская лавра. Таким образом теоретические знания, которые Михаил Давидович Товаровский излагал слушателям ВШТ на лекциях, Анатолий Тарасов немедленно пытался проверить на практике. Впоследствии, когда сам Анатолий Владимирович стал преподавать в школе тренеров, он неизменно советовал своим слушателям поступать так же.
Кроме того, Тарасов, еще будучи простым игроком, проявлял несомненные организаторские способности и постоянно пытался давать товарищам советы, как играть. В отличие от других хоккеистов, он держался в команде несколько обособленно, словно заранее уже представлял себя в роли тренера. Собственно говоря, все это, вместе взятое, и послужило для Бориса Андреевича Аркадьева основанием порекомендовать Тарасова в наставники создававшейся команды ВВС. И этот, пусть кратковременный, опыт работы в коллективе летчиков тоже был для Тарасова плюсом. Собственное желание Анатолия Владимировича стать тренером армейского коллектива подкреплялось объективными данными, его несомненной способностью к тренерской работе.
По была еще одна, глубоко личная, причина, побуждавшая Тарасова перейти на тренерское поприще. Как у Всеволода Боброва, сущность внутреннего устройства Анатолия Тарасова была такой, что постоянно подталкивала его занять в коллективе лидирующее положение. Подобно Боброву, он хотел во что бы то ни стало быть первым. Это жгучее, никогда не ослабевавшее стремление норой заставляло его поступать вопреки собственным сомнениям и даже доводам разума. В этой любви, в этой страсти к лидерству он был не волен.
Но в хоккее с шайбой первым, безусловно, был Всеволод, в этом ни у кого не закрадывалось сомнений, в том числе и у Тарасова. Хотя они играли в ЦДКА в одной тройке, все понимали, что центральному нападающему Тарасову при Боброве и Бабиче на флангах приходится очень легко, противники его почти не опекали, основное внимание уделяя крайним нападающим.
И действительно, когда эта тройка распалась, новое звено Анатолия Тарасова ничем особым не прославилось и в хоккейную историю не вошло.
Итак, на хоккейной площадке Анатолий Тарасов явно оказался в тени славы Всеволода Боброва, и это угнетало его – характер лидера, стремление к первенству не позволяли смириться с создавшимся положением. Зато как тренер Тарасов считал себя выше Боброва: за плечами у Анатолия Владимировича уже была ВШТ, он был старше, да и к тактике хоккея он проявлял гораздо больший интерес, чем остальные игроки, полностью увлеченные лишь самим процессом игры.
Будущее показало, что Анатолий Владимирович сделал в тот момент правильный жизненный выбор: именно на тренерском поприще в наибольшей степени раскрылись его способности, хотя на протяжении нескольких послевоенных лет Тарасов продолжал быть тренером играющим и приносил немало пользы армейской команде не только тренерским словом, но также непосредственно клюшкой.
Но всегда, всю жизнь Анатолий Владимирович Тарасов, полностью признавая выдающиеся хоккейные заслуги Всеволода Боброва, в то же время отрицал его тренерские способности. Это явилось закономерным следствием ситуации, возникшей еще в 1947 году, когда Бобров и играющий тренер Тарасов были в составе одной армейской тройки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82