И всякое отступление, а тем более нарушение в применении соответствующих форм и степеней осуждается как нарушение элементарных и традиционных норм вежливости, непременных правил общения. Столь самобытное явление, бытующее до сих пор в общественной жизни японцев, нередко ставит иностранцев в чрезвычайно трудное, а порой и смешное положение. Незнание этих условностей часто заставляет иностранцев или людей, недостаточно хорошо знающих японский язык, отделываться молчанием, когда элементарная этика повелевает незамедлительно реагировать на соответствующие высказывания собеседника, или «многозначительно» произносить ничего не значащие междометия.
У картин Тэссая
Необыкновенно живописна природа Японии в апрельские дни, когда на островах ее щедро цветет дикорастущая вишня – сакура. Нет прекраснее весеннего зрелища, чем панорама в пору цветения сакуры. На голых ветвях коренастых деревьев словно снежинки повисли невесомые сережки цветов, простых и махровых, розовых, белых, кремовых. Поразительная контрастность, созданная живой природой: уродливо изогнутая ветка и светящиеся эфиром лепестки вишневых цветков, незримо излучающих жизнь.
В эти дни под кронами вишни толпы зачарованных людей любуются часами сакурой, будто окутанной прозрачным розоватым дымом.
Этот народный обычай любоваться цветущей вишней воспет в многочисленных творениях японской поэзии, отображен в произведениях живописи и каллиграфии.
И вот мы в уединенном японском храме, как бы укрывшемся в расщелине гор, возвышающихся в стороне от древней столицы Киото. А вокруг – многоярусные черно-зеленые квадраты рисовых парцелл, которые, будто плотно соединенные звенья цепи, подобны поясообразному кольцу на фантастически изрезанных склонах горы. И мы, точно продолжая любование цветением сакуры, надолго задерживаемся, но уже не у вишни в саду, а перед развернутым свитком с изображением тушью огромного ствола сакуры с ветками цветущих лепестков. И в нижнем левом углу читаем имя художника – Тэссай – два иероглифических знака, написанных своеобразным, будто прерывистым и заостренным почерком.
Томиока Тэссай (1836–1924), по всеобщему признанию искусствоведов, наиболее яркий художник Японии последнего столетия, художник глубоко самобытного дарования и необычайного творческого пути. Несмотря на его поразительную талантливость, обозначившуюся уже с самых ранних лет, Тэссай не пользовался официальным признанием. В творчестве Тэссая, связанного с лучшими национальными традициями искусства, слишком многое казалось столь необычным и сокрушающим каноны академизма, что аристократия в течение десятилетия игнорировала художника. И только в 1917 году, когда ему был 81 год и когда слава о нем повсюду гремела, он был причислен к сонму придворных художников и лишь на 83-м году своей жизни удостоился звания члена Академии художеств.
Вся долголетняя жизнь Тэссая была посвящена вдохновенному творческому труду, созданию произведений живописи. Пафос его творческого гения не знал границ. Одержимый рисованием, Тэссай не прекращал писать все новые картины и каллиграфические свитки до самого последнего дня. Сохранившиеся иероглифические надписи на свитках свидетельствуют о том, что до самого смертного часа он не выпускал из руки своей кисти, обнаруживая огромную силу экспрессии, художественную выразительность. Тэссаем создано несколько тысяч произведений, многие из которых приобрели значение национальных сокровищ Японии. Творчество Тэссая – в русле глубинных течений японской живописи.
Литературные источники говорят нам о том, что Тэссай, создавая художественные и каллиграфические свитки, был движим внутренней эстетической потребностью и надеялся, что творчество его станет достоянием народа, будет им понято, принесет людям художественную радость.
Заветная воля живописца не встречала, однако, ни малейшего сочувствия у правящих сфер, хранивших безразличие к наследию Тэссая и верноподданнически оберегавших традиции застывшего академизма. Нельзя не усматривать в подобном отношении к Тэссаю и то, что, как отмечается в японской энциклопедии, во время политического антиправительственного мятежа в 1858 году в Киото многие друзья художника подверглись аресту и смертной казни, а сам Тэссай избежал той же участи лишь благодаря тяжелой болезни.
Но Тэссай никогда не был одинок. Его творения бережно собирались друзьями. Благодаря их усилиям картины оказались сохранены и в годы войны и постоянно экспонируются в Японии и за ее пределами. Значительная часть свитков Тэссая была коллекционирована близким другом художника Сакамото Кодзе, первосвященником буддийской секты «Сингон» и настоятелем древнего храма неподалеку от Киото.
Приняв на себя духовный долг, Сакамото Кодзе, которому в 1961 году, когда писались эти строки, было 86 лет, решил во что бы то ни стало устроить еще при своей жизни выставку картин Тэссая в Советском Союзе, так как народы именно СССР являются, как он считал, истинными ценителями подлинного искусства, где бы оно ни рождалось.
И вот перед нами предстало свыше ста произведений Тэссая, специально отобранных для выставки его творчества в Москве. Здесь и огромные панно, и монохромные свитки, и цветные акварели, каллиграфические надписи и знаменитые рисунки для вееров. И во всем – малом и большом – обнаруживается неповторимая авторская самобытность, яркая индивидуальность японского живописца, обладающего поразительной остротой зрения, оригинальной тонкостью линий и почерка.
Творчество Тэссая характеризуется прежде всего необыкновенно широким диапазоном и крайне редким для японских традиционных живописцев многообразием изображаемого материала. Тэссай не ограничивал себя в выборе темы и предмета изображения. Он щедро и свободно черпал сюжеты из окружающих его природы и жизни с их нескончаемым разнообразием и богатством. И хотя Тэссай часто вовсе не стремится к всеобъемлющему изображению наблюдаемых явлений, но во всем, что становится предметом пристального внимания художника, нельзя не видеть показа глубоко правдивого, живого содержания, выражения самой жизни.
Картины Тэссая – это прежде всего гимн живой природе, непрестанно возникающим явлениям окружающего мира, живым картинам рек и гор, бесконечному миру растений и цветов. Художник вдохновляется идеей прекрасного в существовании людей на земле, в жизни человека в окружении природы.
Тема природы, тема родной земли, родных островов проходит через все творчество Тэссая. Она рельефно выражена в таких картинах, как «Гора Фудзи», являющаяся для японцев высшим олицетворением совершенства и благородной простоты; «Горная тишина», где панорамно освещенные округлые горы символизируют величественное спокойствие и неподдельную чистоту; «Храм в горах», «Пейзаж», который интерпретирован автором как «яркие горы и чарующие воды»; «Горные гнезда». В этих работах Тэссай выступает как блестящий мастер пейзажной лирики, вдохновенный певец родной земли, ее самобытных гор и рек. В творчестве Тэссая особенно привлекает нас сила поэтического выражения человеческой души, способность создания эмоционально насыщенной атмосферы. И в этом смысле картина «Жилище поэта среди цветущих слив», означающих в японской символике торжество животворных сил и мужество, а также свитки «Сосна и хризантема», «Бамбуковый павильон», «Снежный пейзаж далекой горы» – яркое свидетельство многосложности искусства, неиссякаемости художественных богатств, черпаемых творческим гением человека из ключевого источника живой природы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
У картин Тэссая
Необыкновенно живописна природа Японии в апрельские дни, когда на островах ее щедро цветет дикорастущая вишня – сакура. Нет прекраснее весеннего зрелища, чем панорама в пору цветения сакуры. На голых ветвях коренастых деревьев словно снежинки повисли невесомые сережки цветов, простых и махровых, розовых, белых, кремовых. Поразительная контрастность, созданная живой природой: уродливо изогнутая ветка и светящиеся эфиром лепестки вишневых цветков, незримо излучающих жизнь.
В эти дни под кронами вишни толпы зачарованных людей любуются часами сакурой, будто окутанной прозрачным розоватым дымом.
Этот народный обычай любоваться цветущей вишней воспет в многочисленных творениях японской поэзии, отображен в произведениях живописи и каллиграфии.
И вот мы в уединенном японском храме, как бы укрывшемся в расщелине гор, возвышающихся в стороне от древней столицы Киото. А вокруг – многоярусные черно-зеленые квадраты рисовых парцелл, которые, будто плотно соединенные звенья цепи, подобны поясообразному кольцу на фантастически изрезанных склонах горы. И мы, точно продолжая любование цветением сакуры, надолго задерживаемся, но уже не у вишни в саду, а перед развернутым свитком с изображением тушью огромного ствола сакуры с ветками цветущих лепестков. И в нижнем левом углу читаем имя художника – Тэссай – два иероглифических знака, написанных своеобразным, будто прерывистым и заостренным почерком.
Томиока Тэссай (1836–1924), по всеобщему признанию искусствоведов, наиболее яркий художник Японии последнего столетия, художник глубоко самобытного дарования и необычайного творческого пути. Несмотря на его поразительную талантливость, обозначившуюся уже с самых ранних лет, Тэссай не пользовался официальным признанием. В творчестве Тэссая, связанного с лучшими национальными традициями искусства, слишком многое казалось столь необычным и сокрушающим каноны академизма, что аристократия в течение десятилетия игнорировала художника. И только в 1917 году, когда ему был 81 год и когда слава о нем повсюду гремела, он был причислен к сонму придворных художников и лишь на 83-м году своей жизни удостоился звания члена Академии художеств.
Вся долголетняя жизнь Тэссая была посвящена вдохновенному творческому труду, созданию произведений живописи. Пафос его творческого гения не знал границ. Одержимый рисованием, Тэссай не прекращал писать все новые картины и каллиграфические свитки до самого последнего дня. Сохранившиеся иероглифические надписи на свитках свидетельствуют о том, что до самого смертного часа он не выпускал из руки своей кисти, обнаруживая огромную силу экспрессии, художественную выразительность. Тэссаем создано несколько тысяч произведений, многие из которых приобрели значение национальных сокровищ Японии. Творчество Тэссая – в русле глубинных течений японской живописи.
Литературные источники говорят нам о том, что Тэссай, создавая художественные и каллиграфические свитки, был движим внутренней эстетической потребностью и надеялся, что творчество его станет достоянием народа, будет им понято, принесет людям художественную радость.
Заветная воля живописца не встречала, однако, ни малейшего сочувствия у правящих сфер, хранивших безразличие к наследию Тэссая и верноподданнически оберегавших традиции застывшего академизма. Нельзя не усматривать в подобном отношении к Тэссаю и то, что, как отмечается в японской энциклопедии, во время политического антиправительственного мятежа в 1858 году в Киото многие друзья художника подверглись аресту и смертной казни, а сам Тэссай избежал той же участи лишь благодаря тяжелой болезни.
Но Тэссай никогда не был одинок. Его творения бережно собирались друзьями. Благодаря их усилиям картины оказались сохранены и в годы войны и постоянно экспонируются в Японии и за ее пределами. Значительная часть свитков Тэссая была коллекционирована близким другом художника Сакамото Кодзе, первосвященником буддийской секты «Сингон» и настоятелем древнего храма неподалеку от Киото.
Приняв на себя духовный долг, Сакамото Кодзе, которому в 1961 году, когда писались эти строки, было 86 лет, решил во что бы то ни стало устроить еще при своей жизни выставку картин Тэссая в Советском Союзе, так как народы именно СССР являются, как он считал, истинными ценителями подлинного искусства, где бы оно ни рождалось.
И вот перед нами предстало свыше ста произведений Тэссая, специально отобранных для выставки его творчества в Москве. Здесь и огромные панно, и монохромные свитки, и цветные акварели, каллиграфические надписи и знаменитые рисунки для вееров. И во всем – малом и большом – обнаруживается неповторимая авторская самобытность, яркая индивидуальность японского живописца, обладающего поразительной остротой зрения, оригинальной тонкостью линий и почерка.
Творчество Тэссая характеризуется прежде всего необыкновенно широким диапазоном и крайне редким для японских традиционных живописцев многообразием изображаемого материала. Тэссай не ограничивал себя в выборе темы и предмета изображения. Он щедро и свободно черпал сюжеты из окружающих его природы и жизни с их нескончаемым разнообразием и богатством. И хотя Тэссай часто вовсе не стремится к всеобъемлющему изображению наблюдаемых явлений, но во всем, что становится предметом пристального внимания художника, нельзя не видеть показа глубоко правдивого, живого содержания, выражения самой жизни.
Картины Тэссая – это прежде всего гимн живой природе, непрестанно возникающим явлениям окружающего мира, живым картинам рек и гор, бесконечному миру растений и цветов. Художник вдохновляется идеей прекрасного в существовании людей на земле, в жизни человека в окружении природы.
Тема природы, тема родной земли, родных островов проходит через все творчество Тэссая. Она рельефно выражена в таких картинах, как «Гора Фудзи», являющаяся для японцев высшим олицетворением совершенства и благородной простоты; «Горная тишина», где панорамно освещенные округлые горы символизируют величественное спокойствие и неподдельную чистоту; «Храм в горах», «Пейзаж», который интерпретирован автором как «яркие горы и чарующие воды»; «Горные гнезда». В этих работах Тэссай выступает как блестящий мастер пейзажной лирики, вдохновенный певец родной земли, ее самобытных гор и рек. В творчестве Тэссая особенно привлекает нас сила поэтического выражения человеческой души, способность создания эмоционально насыщенной атмосферы. И в этом смысле картина «Жилище поэта среди цветущих слив», означающих в японской символике торжество животворных сил и мужество, а также свитки «Сосна и хризантема», «Бамбуковый павильон», «Снежный пейзаж далекой горы» – яркое свидетельство многосложности искусства, неиссякаемости художественных богатств, черпаемых творческим гением человека из ключевого источника живой природы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114