И все же между ними не было мира. Племена вели между собой постоянные войны. И никто не мог сказать, когда началась между ними вражда, и тем более – чем она была вызвана. Но судьбе было угодно посеять нежную дружбу и любовь между прелестной девушкой Цюйчжэнь-ламу и отважным Даодэном. Юноша давно полюбил Цюйчжэнь-ламу – чистую, как родниковая вода, горячую, как огонь, девушку с противоположного берега. Девушке также полюбился стройный юноша, который обладал богатырской силой и мог растащить за рога двух бодающихся быков. Однако счастье влюбленных продолжалось недолго. Мрачным силам зла и зависти удалось умертвить Даодэна. А когда тело юноши, по обычаю племени, сжигалось на костре, Цюйчжэнь-ламу бросилась в огненное пламя и сгорела вместе с возлюбленным. Пепел молодых людей был предан земле на противоположных берегах реки.
Пришла весна. У могил выросли две ивы, ветви которых со временем встретились над рекою. Тогда ненавистные люди вырыли ивы вместе с корнями, сожгли их, а пепел пустили по воде. Вместе с водой пепел разнесся повсюду. Попал он и на китайскую землю. И тут он пророс чайным кустом. Был занесен он и в Тибет, где превратился в соленое озеро.
Тибетцы в память об этом печальном событии завели порядок – перед едою пить чай, а в чай непременно добавлять соль. С тех пор люди в Тибете никогда не отказывались от обычая пить чай с солью, никогда не забывали так преданно и искренне любивших друг друга девушку и юношу.
Как отмечалось, чай пришел в Японию из древнего Китая. Литературные памятники свидетельствуют, что приблизительно в третьем-четвертом столетии культура чая получила широкое распространение среди китайцев, населявших долину бассейна реки Янцзы или Чанцзян. Чай стал одним из наиболее излюбленных напитков китайцев, хотя в те времена он готовился не так, как в настоящее время. Тогда в чайный отвар добавлялись такие ингредиенты, как рис, имбирь, соль и даже лук. Так продолжалось до тех пор, пока знаменитый китаец Лу Юй, живший в эпоху династии Тан (618–907), не предложил свой способ приготовления чайного напитка, близкого тому, которым китайцы пользуются и теперь. Именно Лу Юй оказался первым китайским экспертом и мастером чая, по достоинству высоко оценившим чай как прекрасный напиток и уже тогда понявшим, что чайный церемониал привносит в повседневную жизнь человека определенный распорядок и гармонию.
Лу Юю, который был высокообразованным человеком своей эпохи, принадлежит известный труд «Чацзин», означающий в переводе «Чайный канон». В этом уникальном произведении Лу Юй дал подробное описание природы чайного растения, его культивирования, правил сбора чайного листа, технологии его обработки. Он изложил в этой книге полезные советы относительно способа приготовления чая различных сортов, дав впервые довольно подробное описание важнейших из них, с глубоким знанием рассказал о разного рода принадлежностях и посуде для приготовления чая, отметив, в частности, что зеленый чай следует пить из голубых фарфоровых чашек.
Фарфор и керамика
В течение долгого времени считалось, что лучшей посудой для чайного напитка является фарфор, особенно чашка из белого фарфора, поскольку в ней контрастнее оттеняется цвет чайного напитка. Учитывается при этом и то, что белизна фарфоровых чашек образует наиболее приятное сочетание цветов и с зеленым и с черным чаем. Тем не менее уже с давних пор керамика, получившая художественное развитие, играет все более существенную роль в обиходе японцев, бросая самый серьезный вызов фарфору. И керамические чаши или пиалы – «тяван» – теперь едва ли не завоевали пальму первенства в традиционном чаепитии в Японии. В литературных источниках указывается, что употребление тяван японцами восходит к периоду Муромати (1394–1574). Даже в наиболее ответственной чайной церемонии – тяною – керамические чаши стали господствующей посудой, радикально изменив, таким образом, эстетический принцип древнего «Чайного канона». В этих глиняных чашах, удивительно простых, почти примитивных, как бы отозвались грани окружающей реальности, воплотились знакомые черты прекрасного. Разрозненные жизненные впечатления сплавились здесь в художественный образ, который на протяжении веков несет нам эстетическую радость. Они привлекают своей естественностью, натуральностью материала, безыскусственностью окраски. Толстые стенки тяван хорошо удерживают тепло и не обжигают руки. Их грубая крупнозернистая поверхность, шершавость обожженной глины придает изделиям особую прелесть. В них будто бы таится огонь, их породивший, и продолжает светить через пористую толщу стенок чаш. Здесь искусство художника, выявляя своеобразие материала, выражает представления человека о прекрасном и подчиняет этому свой художественный язык.
Примечательно, что в многочисленных чайных церемониях, в которых мне приходилось участвовать, я никогда не встречал одинаковых керамических чаш. Характерно, что для разных сезонов года существуют разные тяван, особенно отличаются чаши для холодного и жаркого сезонов. Тяван всегда различны по внешнему виду, манере выполнения, тональности. И в этом нельзя не видеть многообразие художественных форм и стилей, трактовки сюжетов. При этом мы видим, что формы японского керамического искусства относительно свободны от статичности, обладают богатством художественных деталей при крайнем лаконизме выразительных средств. Наибольшей популярностью пользуются керамические пиалы древних мастеров. Часто такие пиалы очень бережно хранятся, передаются из поколения в поколение, ценятся как фамильные сокровища и подаются в особо торжественных случаях. Простая мягкая глина в изображении художника, по мнению японцев, выражает сущность прекрасного, как понимали его древние мастера. Эти пиалы из пористой глины отличаются изысканным благородством и изяществом. И чем внимательнее всматриваешься в керамику старых мастеров, приобретающую от времени специфическую особенность, тем больше усматриваешь в ней черты неповторимости и своеобразия. Впечатление, получаемое от этих изделий, – их чрезвычайное разнообразие. Видишь, что каждая из чаш отличается яркой оригинальностью, своеобразием фактуры и стилевых решений, спецификой употребления и обработки материала.
И современное искусство японской керамики, восходящее к истокам древних мастеров, находится в тесной взаимосвязи с древней традицией, и в лучших образцах нынешних художников можно видеть, какие именно аспекты древнего мастерства составляют сердцевину их творческого развития.
Многие образцы японской древней керамики, сохранившиеся до наших дней, представляются, однако, загадкой. Тайна их рождения, применявшаяся техника, режим обжига и состав глины продолжают оставаться нераспознанными.
Примечательно, что в образцах этого творчества древних мастеров керамики ярко обнаруживается искусство национальной художественной формы, глубоко своеобразное и утонченное. Оно характеризуется необычайной выразительностью и экспрессивностью. Устойчивость художественной формы, несомненно, связана с развитостью, устойчивостью представлений древних японцев о прекрасном в окружающей их действительности. Изделия японских мастеров керамики часто выгодно отличаются от работ китайских, корейских, вьетнамских и других художников, которые, как известно, создали неподражаемые образцы древней керамики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114