Пусан пал первым после короткого, но мужественного сопротивления, оказанного его губернатором, затем была взята Тоннэ, крепость в нескольких милях к северу от Пусана. Кониси Юкинага принимал активное участие в битвах, а во время штурма Тоннэ он первым взобрался на стену по приставной бамбуковой лестнице. Затем он вывел свою армию на самую прямую, по его расчетам, дорогу на север.
Другие дивизии тоже не сидели без дела. Буддийская бригада Като Киёмаса высадилась около Пусана 28 мая и, брезгуя идти по следам побед соперника, отправилась на север по другой дороге, протянувшейся к востоку от той, которую выбрал Кониси. Еще одна христианская дивизия, третья, под командованием Курода Нагамаса, также не желая ни с кем делить славу, выбрала третью дорогу к северо-востоку от линии наступления других частей. Таким образом, три японских дивизии порознь торили путь к северу Кореи, и гонка, целью которой была столица, началась.
Кониси и Като на короткое время соединили свои силы 5 июня при Мунгёне, и их объединенная армия направилась к проходу Чорюн, потенциальной ловушке для любой вторгшейся армии. Однако, по причине чудовищной бездарности корейского командования, проход никто не защищал, и японцы бодро прошли через него. Корейские полководцы почему-то решили встретить японцев на плоской равнине за проходом, где, как они рассчитывали, корейская кавалерия обрушится на захватчиков со своими цепами. Японцам была предоставлена полная возможность для маневра на поле боя, выбранном корейцами: с одной стороны оно было ограничено рекой Тамгуемда, а с других трех сторон – горами, образуя обширный амфитеатр, выйти из которого можно было только по узким проходам с каждой из сторон. Японцы постепенно поднялись к подножью гор, а затем по команде открыли плотный огонь из фитильных мушкетов. За этим последовала сокрушительная атака, которая заставила корейцев отойти к берегу реки. Вскоре та армия, большую часть которой составлял единственный гарнизон между Пусаном и Сеулом, который еще не бежал или не был разбит, лежала мертвая на берегу, а ее остатки спасались бегством через горный проход на севере.
Дорога за полем битвы расходилась, и две дивизии вновь расстались. Като отклонился к западу, надеясь таким образом выйти к Сеулу раньше Кониси, который продолжал следовать прежним маршрутом. 12 июня Като уже казалось, что ему это удалось, когда его дивизия форсированным маршем вышла к южному берегу реки Ханган, которая образует естественный ров перед Сеулом. Город казался брошенным, и, перейдя реку, Като понял причину царившей в нем тишины. Кониси все-таки прибыл в Сеул на четыре часа раньше! Оба они, вероятно, были еще больше расстроены, когда узнали, что если бы действовали сообща и прибыли на четыре дня раньше, они захватили бы правителя Кореи со всеми его сокровищами.
16 июня к ним присоединились Курода Нагамаса и Укита Хидэиэ с восьмой дивизией; последнего Хидэёси послал со своим войском, чтобы тот взял на себя функции главнокомандующего, как только падет Сеул. Дивизии прибывали одна за другой, и Укита приступил к выполнению указов Хидэёси, касавшихся приведения страны к повиновению. Эти приказы разграничивали сферу влияния командиров каждой из японских дивизий. Кониси и Като следовало раздельно продолжать продвижение на север, первому – по прежнему маршруту вплоть до китайской границы, там, где она проходит по реке Ялу (Амноккан), второму – к северо-востоку, где Корея граничит с Маньчжурией. Остальные дивизии должны были разойтись из Сеула в разные стороны, а войска Укита остаться в столице в качестве гарнизона. Продвижение Укита, по странной случайности, не обошлось без происшествий, ибо по пути из Пусана его армия была изрядно потрепана одним корейским полководцем, который, однако, сам вскоре пал жертвой завистливого соперника. Соперник обвинил своего коллегу в предательстве и доложил обо всем вану. Таковы уж были перипетии корейской политики, что командир, который с самого начала войны впервые что-то смог сделать для своей страны, предстал перед палачом, и тот выполнил свою «жизненно важную функцию» прежде, чем герой сумел доказать свою невиновность.
Когда Хидэёси получил известие о падении Сеула, радость его не знала границ. И действительно, за столь короткое время это был невероятный успех. За девятнадцать дней дивизия Кониси участвовала в трех битвах и нескольких стычках и в составе 18 700 человек прошла 250 миль. Дивизия Като сражалась меньше и добралась до Сеула за 15 дней, продвигаясь со средней скоростью шестнадцать миль в день. Скорость этого наступления позволила Хидэёси надеяться, что и оставшаяся часть кампании даст такие же результаты, и в июле он написал своему племяннику Хидэцугу, рассказав ему о падении корейской столицы и дав несколько весьма любопытных советов из области создания империй:
«Ваше высочество должны быть готовы отправиться на войну. Вы должны выехать в первом или во втором месяце следующего года. Корейская столица пала за два дня. Посему вы должны не мешкая пересечь море. Я намереваюсь теперь повелевать страной Великой Мин. [Вы можете] переправиться на корабле из Хёго. ... Вы, скорее всего, не встретите сопротивления в Трех Областях, но, ради своей репутации, должны внимательно следить за состоянием вашего оружия и снаряжения. И вам следует строго внушить это подчиненным всех рангов.
Не надо трогать рис в замке Киото. Я уже отложил тридцать тысяч коку для армии, но если этого мало, вы можете позаимствовать из запасов Тайко.
Следует поставить тысячу мечей в ножнах, оправленных в металл, и короткие мечи. Если они будут слишком большими, они будут неудобны в столь долгом путешествии, поэтому мечи пусть будут весом в семь рё [около 500 г.], а короткие мечи – около трех рё.
Вам лучше будет взять тридцать алебард, укрепленных металлом, и двадцать таких же копий. Больше брать ни к чему. Древки длинных копий должны быть укреплены металлом. Не берите ножен, отделанных мехом. Поскольку в Осака есть выдержанные дубовые древки, вы можете взять из них сколько вам надо. Вам достаточно будет шести комплектов доспехов, брать больше не обязательно.
Когда Его Величество Микадо соизволит отправиться в Китай, его императорское путешествие будет обставлено со всей церемонией. Завоевание Кореи и Китая не займет много времени».
27 июня, после заслуженного отдыха, первая дивизия под командованием Кониси Юкинага выступила из Сеула на север. Поскольку естественная преграда, которую представляла река Ханган, была прорвана, когда японцы вошли в Сеул, корейцы отошли к северному берегу реки Имчжинган, которая впадает в Желтое море рядом с современной границей между Северной и Южной Кореей. Здесь они решили занять оборону, и позиция, которую они выбрали, была с этой точки зрения очень выгодной. Дорога на север вела к Имчжингану через узкий проход между высоких утесов, а северный берег реки представляет широкую полосу песка, где и выстроилась корейская армия, так что ее лучники простреливали единственную переправу через эту быструю реку. Для двух японских командиров это могло стать непреодолимым препятствием. Като подошел через несколько дней, и в течение десяти дней японцы сидели и ждали. Если бы корейцам удалось задержать японцев у Имчжингана, последующие события развивались бы совсем иначе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83