На тексте сигнала же черканул: «Материал весь отдать фельетонистам». Добрый, умный, великодушный журналист.
819
Примечание к №807
Ясно видно, что надо было сделать, "кого убить "
И тогда видно было. Победоносцев опубликовал ряд характерных писем, полученных им во время народовольческого террора. Например:
«Царь убит среди бела дня, в своей столице, совершено самое гнусное, самое подлое, самое неслыханное злодеяние руками таких анафем, таких скверных дьяволов, что положительно не веришь тому, что почти видел и осязал; прошло с тех пор много дней, мы продолжаем ничего не делать, пьём, едим, спорим, ссоримся, миримся, всё как будто обстоит благополучно, и как будто ничего необыкновенного не произошло … Что сделано для успокоения общества? Ровно ничего … Знаете ли, что я Вам доложу: народ – Россия – за всё это спасибо не скажет, судьи чуть ли не три часа рассуждали в комнате, какое наказание назначить преступникам, будто менее повешения можно было что-нибудь сказать; да мы и этой казнью недовольны, измучить их следовало и главное допытаться, чтобы они сказали всё, что знают. По-нашему, все эти „балаганных дел мастера“ изменники: Кони, председатель, судивший Засулич, Александров, защищавший её, прокурор, столь осторожно обвинявший её, присяжные, оправдавшие её, Мровинский и все сопровождавшие его полицейские чины при осмотре сырной лавки на Садовой, сенатор Фуке и его товарищи, так утончённо и гостинно обращавшиеся с этими извергами, зверями бешеными, как юродивые или изменники, должны быть казнены, или сосланы на каторгу … Пора перестать робко открещиваться от этого зла, необходимо вступить с ним, сию же минуту, в жестокую, неумолимую, кровавою борьбу, не жалея на эту борьбу: ни денег, ни наград, ни казней, ни пыток, ни боярства своего, ни щепетильности, ни белых своих ручек, перещеголять в средствах борьбы с этим злом самих злодеев, помня, что Бог и совесть велят делать всё, что нужно для защиты: религии, царя, семьи его и семьи вообще, собственности, а значит и родины, и что тот слуга, который бережёт не только свою жизнь, но и репутацию свою, когда спасение царя и народа требует принести в жертву и то и другое – есть изменник и больше ничего … Социалисты не люди, они звери бешеные, следовательно они вне закона … а поэтому они, попавшись, должны пропадать без вести: пилюли, ради которых человек умирает без страданий, в этих случаях вещь необходимая… Скажу ещё следующее: главные деятели Драгоманов, Лавров и им подобные злодеи, даже известные иноземные социалисты, должны погибнуть, это необходимо для спокойствия не только русского царя и русского народа, но необходимо для спокойствия всего мира, избиение же их в Цюрихе, Париже, Лондоне и других местах может быть очень легко произведено деньгами и помощью искусных людей, преданных делу. За деньги в Италии и в Лондоне зарежут одновременно много злодеев; убиение же нескольких таких злодеев распространит ужас и деморализацию в их лагере… В глазах же Европы и всего мира это дело должно быть делом частной секретной компании, состоящей из богатых людей, неизвестных правительству, им разыскиваемых, и готовому строго наказать за столь преступное деяние…»
Что можно сказать на это? Только руками развести: верно, правильно, согласен полностью. Разногласия сейчас могут быть только в смысле масштаба: забирать надо было ещё глубже, серьёзней. Но стоит начать приближаться к тому времени, и всё постепенно рушится, переворачивается с ног на голову. Миф кругл, и старт с Земли превращается в падение на Луну.
820
Примечание к №723
Почему Розанов был столь увлечён темой секса
Собственно то же самое, но под несколько иным углом. Ещё в 90-х годах в работе «Красота в природе и её смысл», написанной по поводу эстетических воззрений Соловьёва, Розанов дал блестящую и исчерпывающую характеристику гениальной личности. То есть – себя. От разлетающейся асимметрии лица гения до выморочности его рода, или совсем пресекающегося или выбивающегося в женскую и бесплодную линию. Гения – ненавидят современники, забывает следующее поколение и вспоминают лишь потомки, но уже не как личность, ибо человек мёртв, а как совокупность идей, давящих индивидуальность новой генерации, загоняющих невысокую поросль самостоятельной мысли в громадный ствол. Но несомненно, что, по крайней мере полуосознанно, Розанов во вдохновенных строках об обречённом одиночестве гения говорил о себе. «О понимании» мог писать только человек с настроем гения. Отказ от этого труда вовсе не следствие внешнего неуспеха (когда же МЫСЛИТЕЛЯ он останавливал?), а интуитивный ужас перед заурядной гениальной судьбой, перед одиноким младенческим плачем среди звёзд… И в этом аспекте обращение Розанова к эротике, и даже просто к тяжёлому животному сексу, все эти писания о физиологической эстетике гениталий, есть гениальный ход конём. То есть программа стать СВЕРХГЕНИЕМ. Изменить свой рок нельзя, но наверное можно дополнить, изогнуть. И тогда исключительные преимущества осуществлённой гениальности (трагическое величие) будут дополнены радостями простой земной жизни. Жёнушкой, детишками, солнышком. И действительно, удалось. В конце крах, смерть, которой всегда, с ранних лет захвачен лунный гений, но в известный момент Розанову удалось создать почти полную иллюзию счастливого обывательского быта. Но зато рок неумолим, и оттянутая тетива бьёт по рукам – в конце исчезло всё. Сама страна на глазах умирающего Розанова исчезла.
821
Примечание к №796
Конечно, Достоевский «залетел» неслучайно, но причины тут не столько политические, сколько психологические.
И мистические. Мережковский совершенно правильно говорил, что внутренней причиной фурьеризма Достоевского, как это ни парадоксально, послужила его религиозность. То есть «стремление пострадать», усугублённое вообще стремлением к крайностям.
Мережковский писал:
«Если кто-либо когда-нибудь был невинен в социализме, по крайней мере, в том социализме, за который преследовало тогдашнее русское правительство, – то это, конечно, Достоевский. Он сделался мучеником и едва не погиб за то, во что не только ни минуты не верил, но что ненавидел всеми силами души. Что же влекло его к этим людям? Не то же ль, что всю жизнь заставляло его искать самого трудного, бедственного, жестокого и страшного, как будто он чувствовал, что ему нужно „пострадать“, чтобы вырасти до полной меры сил своих? Или, он переходил за черту, играя опасностью среди политических заговорщиков, так же, как играл он ею всегда и везде, как впоследствии – в карточной игре, в сладострастии, в мистических ужасах?»
Да, но попал Достоевский на каторгу все-таки не из-за «карточной игры», не из-за «сладострастия» и даже не из-за «мистических ужасов». Всё проще. Он подумал, где-то мысль мелькнула, а добрые люди, сама Россия подхватила и «оформила». Все свои крайности Достоевский совершал в фантазии, то есть не совершал. Но в политической сфере хватило и фантазии. Тут мистические причины, но не только в Достоевском, а и в макрокосмичной ему среде России. Не только «готовность пострадать», но и чьё-то радостное принятие этих страданий, их ожидание и предвкушение.
822
Примечание к №793
Я бы мог стать монахом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364