Кроме «Старой усадьбы», от огня уцелело всего несколько зданий: новое депо Центральной железной дороги, больница, немного жилых домов в западной части города. Повезло также дому Консуэло и Дому Успокоения.
— Мне жаль «Эльдорадо», — проговорила Сирена.
— Можешь не сожалеть.
— Ты будешь его восстанавливать?
— Нет, — ответил он решительно, — с этим покончено.
— Я рада. — Пришел конец не только «Эльдорадо». Консуэло уехала. Натан, Лесси, Перли, старейшина Гриер — все они были теперь мертвы. Вместе с ними из ее жизни многое ушло в прошлое, как и из жизни Варда тоже. Что теперь ждет их обоих впереди?
— Тебе не приходило в голову вернуться в Натчез? — спросила Сирена.
— Раньше — часто. Теперь нет. Что-то в этих местах влечет меня к себе… горный воздух, прохлада. Не знаю, но на тебя это тоже со временем подействует. А ты сама как считаешь? У тебя ведь остались родственники в Луизиане, так?
— Нет, они мне больше не родственники. Они отказались от моих родителей и от меня тоже. Если два года назад они не хотели иметь с нами никаких дел, не думаю, что они захотят признать меня сейчас. Нет, в Луизиане мне делать нечего.
Некоторое время назад она поняла, что не сможет вернуться, да ей больше и не хотелось возвращаться. Но сейчас речь шла об одиночестве. Ей стало бы куда легче, если бы за прошедшие несколько дней Вард хотя бы намекнул, что их теперешние отношения останутся такими и в будущем. Однако она не находила этому никаких подтверждений. Он упорно избегал разговора на эту тему, точно так же, как не желал вспоминать об ужасной смерти Перли и старейшины, чьи обгорелые тела покоились на кладбище на горе Пиза. Сирена знала, что Вард даже послал Перли цветы на гроб. На похороны он прийти не смог, и на могиле, насколько она знала, тоже до сих пор не был.
Сирена не слишком волновалась из-за того, что Вард испытывал к покойной жалость и считал себя виновным в ее горестной судьбе. Ее беспокоило, что он мог точно так же смотреть и на отношения с ней.
Несколько минут они ехали молча. Наконец Сирена рассеянно проговорила:
— Если бы я знала, что мы так далеко поедем, я бы захватила с собой что-нибудь поесть.
— Осталось уже немного, — ответил он.
Сирена посмотрела на него из-под опущенных ресниц. Ей показалось, что Вард неожиданно побледнел и его лицо сделалось мрачным. Сирена уже собиралась спросить, куда он ее везет, но в последний момент передумала. Если его настроение соответствует виду того места, куда они направлялись, ей лучше подождать и увидеть все самой.
Они свернули с главной дороги на узкую колею, поднимавшуюся к гребню горы. Ближе к вершине колея наконец исчезла. Вард отпустил вожжи и вышел из экипажа.
— Дальше мы пойдем пешком, — сказал он, пристально посмотрев на Сирену светящимися зелеными глазами.
Он помог ей выбраться из коляски и привязал лошадей. Вард поддерживал спутницу под локоть, пока они поднимались по склону, тяжело дыша в разреженном воздухе.
Добравшись до самой верхней точки, они наконец остановились Невдалеке виднелась шахта «Анаконда», окружающие ее постройки и горняцкий поселок. Позади высились покатые склоны горы без единого деревца на них, а за ними — заснеженные цепи Сангре-де-Кристо.
Еще ближе, на пологом склоне, громоздились желтые, серые и оранжевые кучи породы, выброшенные из узкой щели в земле, словно грязь из норы суслика. Над ними возвышалось несколько покосившихся, иссеченных ветрами и дождем столбов. На одном из них виднелась прибитая широкая доска с полустершимся именем. Это был чей-то старательский участок, место, где кто-то работал не покладая рук в надежде обрести богатство, пока не растратил все силы, разбивая гранит, поблескивающий теперь на солнце вкраплениями кварца.
— Ты знаешь, что это? — спросил Вард, указав на сваленные горой камни.
— Это чей-то участок.
— Да, но как он называется?
Сирена подошла поближе к столбу с доской. Прищурившись, она с трудом разобрала надпись. Участок назывался Дрэгон-Хоул.
— Дрэгон-Хоул, — повторила она тихим голосом. Потом ее глаза неожиданно расширились. — Это?..
— Да, тот самый. Хочешь посмотреть?
Побледнев, Сирена вздернула подбородок.
— Вряд ли.
— А я советую взглянуть, — усмехнулся Вард и слегка подтолкнул ее вперед.
В его голосе звучали металлические нотки. На мгновение Сирену охватил страх, дрожью отозвавшийся во всем теле. Высвободив руку из ладони Варда, она отошла в сторону и заглянула прямо в его зеленые глаза, с игравшими в них золотистыми искорками. Это предало ей храбрости, и она наконец приблизилась к вырубленной в горном склоне норе.
Шахта оказалась не очень глубокой, не больше восьми футов. На дне лежало несколько небольших кучек свалившейся сверху породы — немного грязи пополам с камнями, но стены оказались такими же твердыми, как и пол. Она не увидела ничего, кроме порыжевшей сосновой хвои и молодых игл, занесенных сюда ветром; ни скрюченной человеческой фигуры, ни разложившегося тела, ни истлевшего скелета. Она не заметила никаких признаков того, что Отто Бруин когда-либо находился в этой норе под названием Дрэгон-Хоул.
Сирена стремительно обернулась.
— Где он? Где Отто?
— Не имею понятия. Когда я вернулся за ним в ту ночь, он очень сожалел о том, что с ним случилось, однако выглядел вполне живым. Я предложил ему или остаться навсегда в этой норе, или взять лошадь, на которой я его сюда привез, и убираться из этих мест как можно скорее. Он счел более мудрым последнее предложение.
— Значит, я его не убила?!
— К сожалению, нет.
Сирена стояла ошеломленная, не в силах осознать свалившуюся на нее новость.
— Но ты… ты же сказал, что оставил его здесь! Рассказал об этом во всех подробностях.
— Должен признать, у меня получился неплохой рассказ.
Несмотря на веселый тон, взгляд его по-прежнему оставался мрачным.
— Но… зачем? Вард, почему?..
— А ты не догадалась? Я хотел, чтобы ты стала моей, Сирена, любой ценой. Но ты вышла за Натана. Я понимал, что ты не станешь встречаться со мной тайком от него, даже если я тебе и нравился, в чем, кстати, у меня имелись все причины сомневаться.
— Значит, ты шантажировал меня на пустом месте?
— Риск стоил того.
Ветер ворошил его волосы, трепал ворот рубашки, который он выпустил поверх вельветовой куртки, так что его концы хлестали Варда по худым щекам. Порывы ветра прижимали к телу Сирены серо-лиловые юбки, подчеркивая безупречные очертания фигуры.
— Ты заставил меня считать себя убийцей, думать, что я застрелила человека… Боже мой!
— Ради бога, Сирена, — сказал Вард хрипло, — не надо на меня так смотреть. Я бы жизни не пожалел, лишь бы ты меня простила, но только ты вряд ли ее возьмешь. Тебе пришлось немало выстрадать, но я сам переживал в тысячу раз сильнее из-за того, что натворил. Наша сделка доставляла мне удовольствие, но всякий раз, когда я смотрел в твои глаза, я видел в них только презрение, которого я вполне заслуживал; даже сжимая тебя в объятиях, я понимал, что ты не принадлежишь мне.
— Как ты мог так поступать, если я тебе нравилась?
— Нравилась? Это слишком слабое слово, чтобы выразить мои чувства по отношению к тебе. Я люблю тебя, Сирена. Вот почему я так хотел, чтобы ты осталась со мной. Любой ценой…
— Но ты же покидал меня снова и снова.
— Что за жизнь ждала тебя в «Эльдорадо»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103